Хранить вечно
Шрифт:
Генерал выехал в дивизии, которые успели выдвинуться на исходные рубежи для наступления на Спас-Деменск и Вязьму. Рубеж проходил по западному берегу Десны. На другом берегу стояли войска Красной Армии.
Мы за генералом перебрались в траншеи первого ряда, на наблюдательный пункт танкового полка.
Прошло полтора месяца с субботы 21 июня, когда вот так же в бинокль генерал осматривал восточный берег Западного Буга.
Там смотрели в бинокли, нисколько не опасаясь. Здесь все было насторожено.
Восточный берег Десны с виду был мертв. Ни души. Зияли песчаными откосами противотанковые рвы, тянулись ряды колючей проволоки, вились змейками свежие выбросы песка из окопов и траншей.
Кто-то из высших офицеров неосторожно высунулся из-за бруствера. С того берега громыхнул залп, и мины разорвались метрах в пятидесяти от генерала, было убито несколько офицеров.
В бруствер, там, где на секунду появился шлем офицера, вонзились одна за другой несколько пуль. Стрелял снайпер. И опять все стихло, все замерло.
Мы ушли по траншее в глубину. Генерал наткнулся на заготовленные дорожные указатели с надписью «На Москву».
23 августа генерала вызвали в штаб группы армий «Центр», и там начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер объявил ему, что его танковая группа, а с ней и главные силы группы армий «Центр» поворачиваются на юг, в наступление на Киев, что наступление на Москву откладывается.
— Это означает, что мы вползаем в зимнюю кампанию, — бросил генерал Гальдеру.
— Почему вам надо называть все своими именами? — воскликнул в ответ Гальдер. — Все в ваших руках. Вы можете энергично поддержать фон Клейста и в течение нескольких дней овладеть Киевом, а там и Москва! Вы утверждали не раз, что ваши танки могут двигаться сквозь боевые порядки противника с такой скоростью, которую обеспечат их моторы!
— Вот и дайте мне двинуться на Москву! — ответил генерал.
— Тогда я, а не вы, назову все своими именами! — объявил Гальдер. — Фон Клейст собрал на гусеницы своих танков пыль со всех европейских дорог и завяз под Киевом и без помощи ваших танков и армий из группы армий «Центр» к Киеву не пробьется. Неужели мне вам разъяснять, что это означает? Вы двинетесь на Москву с открытым флангом… И это будет последним движением вперед вашей танковой группы…
— Поход на Киев только затянет войну! — бросил генерал и сам испугался своих слов.
Присутствующие отвели от него глаза.
— Войну надо перенести в пространство! — неопределенно пробормотал Гальдер. — А впрочем, я вам предлагаю самому отстоять свое мнение перед фюрером… Быть может, он вспомнит ваши удачи во Франции!
Из ставки фюрера генерал вернулся с приказом двигаться на Украину.
Получить подлинник приказа, хотя бы на минуту в руки, я не имел надежды, да его в подлиннике не видел тогда еще и генерал. Но само по себе решение наступать на Украину уже заслуживало внимания. Мне было не трудно отпроситься в поездку в штаб танковой дивизии, расположенной близ Рославля, и по пути заехать в город. В тайник я заложил свою вторую посылку, просигналив об этом Максиму Петровичу.
25 августа войска танковой группы начали разворачиваться для наступления на юг, выдвигаясь на исходные рубежи.
Вечером мы вышли вдвоем с генералом на прогулку, неподалеку от его командного пункта.
— Они предали меня! — начал он без предисловий.
Было темно, и лишь звезды сверкали на облитом черном небе. Я не мог разглядеть его лица, да он и не смотрел на меня.
— Генералы всегда завидовали вашей славе! — подбодрил я его.
— Генералы будут теперь меня терзать за эту славу! Но дело здесь не в генералах… Хозяева Германии торопятся защитить лишь свои интересы… Им Киев, Украина, Донбасс нужны, чтобы вывезти оттуда все, что мы захватим… Сырье, машины, людей!
— Быть может, фюрер не хочет рисковать походом на Москву, не овладев Киевом и Украиной?
— Вся эта война за пределами разумного риска! Этого не может не видеть любой офицер с самыми начальными военными знаниями… Если мы потерпим поражение в походе на Москву, нам придется думать о линии обороны…
— Надолго ли? Ресурсы России неизмеримы…
— Для завоевателя оборона — это крах! Но если мы овладеем Москвой, то мы имеем шансы и на успех!
— Вы овладеете Киевом!
— Для Рамфоринха, Круппа и их круга! Они свое получат и могут спокойно взирать на нашу потерю! Когда во Франции я нарушал все правила ведения войны, они меня поддерживали у Гитлера, на этот раз у меня с Гитлером разговора не получилось…
Проверить его рассказ у меня никогда не было возможности. Но он разговорился, и, должно быть, какая-то доля правды в его рассказе была. Когда он прибыл в ставку Гитлера, его встретил главнокомандующий сухопутными силами фельдмаршал фон Браухич и строго предупредил, чтобы генерал не поднимал перед Гитлером вопроса о наступлении на Москву.
— Разрешите мне отбыть на фронт! Я тогда не вижу смысла в свидании с фюрером.
Как будто бы так ответил генерал… Но Браухич сказал, что свидание отменить уже нельзя.
Сделав доклад Гитлеру о состоянии танковой группы, генерал попросил пополнения людьми, танками, танковыми моторами, артиллерией…
Гитлер спокойно его выслушал, на просьбы никак не реагировал и спросил:
— Считаете ли вы свои войска способными сделать еще одно крупное усилие при их настоящей боеспособности?
Тут генерал не утерпел и, нарушая запрет главнокомандующего, выскочил со своей навязчивой идеей:
— Если войска будут иметь перед собой настоящую цель, которая будет понятна каждому солдату, то да!
Гитлер мрачно спросил:
— Вы, конечно, подразумеваете Москву?
— Да, Москву! Или мы одним ударом выиграем войну, или… Гитлер его тут же перебил:
— Мне известны все аргументы генералов за движение на Москву, но мои генералы ничего не понимают в военной экономике. Мне нужна Украина, нужны Донбасс и Крым…