Хранить вечно
Шрифт:
— Мой запрос отсюда пойдет быстрее и дойдет надежнее…
Барон поднялся, давая понять, что разговор окончен. На прощание добавил:
— Кстати, о генерале! Он обратился и ко мне, надеясь на мое влияние… Здесь мы не можем распахнуть для него ворота в глубину страны, а войск для него взять неоткуда… В этой стране каждый несет свой груз тяжести и ответственности… В хоре голосов, поданных за эту войну, звучал и его голос. Ему не следует об этом забывать… А я вам разрешаю напомнить ему об этом! Подкреплений Гитлер ему не даст, он раздражен его медленным движением вперед.
Генерал между тем продолжал настоятельно требовать подкреплений. Офицер связи, прикомандированный от верховного командования к танковой группе, поддержал его просьбу на совещании в ставке группы армий «Центр». Офицер был тут же отстранен от должности. Никто не хотел расставлять точки над «и», рамфоринхи требовали оплаты векселей.
Между тем застопорилось продвижение в междуречье Десны и Сейма. Генерал взял с собой всю оперативную группу и выехал к линии фронта.
На тактической карте мешанина. Часть войск танковой группы переправилась через Десну, часть войск Красной Армии еще держалась на правом берегу. Получился обычный для танковых маневренных действий слоеный пирог.
Генерал собрал все, что оказалось у него под рукой, и бросил в наступление на те части Красной Армии, которые вцепились в правый берег.
С наблюдательного пункта можно было разглядеть значительную часть поля боя. Советские части были стиснуты с трех сторон и прижаты к реке. Контратаковать они не могли, на это у них не было сил, но они и не пятились под ударами.
Наступление намечалось на утренние часы. Вечером генерал и его штаб рассматривали позиции. Поднимался туман над поймой, кое-где можно было разглядеть свежевырытую землю, царило полное безлюдье. Тишина. Все затаилось. Все зарылось в землю.
На рассвете на русские позиции обрушился артиллерийский удар. Вслед за этим пошли волнами пикирующие бомбардировщики. Казалось, что все там превращено в дым и пепел. Земля встала дыбом от разрывов.
— От такого огня, — сказал командующий артиллерией, — даже в бетонных укрытиях солдаты сходят с ума…
Как и всегда, отрепетированным сотни раз маневром ринулись вперед танки, пока самолеты пикировали на позиции. За танками выдвинулись бронетранспортеры с автоматчиками. Когда танки достигли первых траншей, тронулись бронетранспортеры.
В бинокль было видно, как «юнкерсы» направились в глубину обороны, а по первым траншеям, утюжа их, прошлись танки и двинулись ко второму ряду траншей, преодолевая с ходу противотанковые рвы.
Позиции оставались безмолвными,
Я смотрел в бинокль, не в силах оторваться от окуляров. Сердце сжималось тоской.
Хоть какая-нибудь надежда для наших солдат! Никакой… Слишком неравны силы.
— Оказывается, надо сделать усилие, и все становится на место, — сказал генерал командиру дивизии.
Танки вгрызались все глубже и глубже. Не доезжая первых траншей, остановились бронетранспортеры, из них высыпали автоматчики и в полный рост побежали за танками. Ближе, ближе. Чего им опасаться? Траншеи проутюжены танковыми гусеницами. После артиллерийского огня, после пикирующих бомбардировщиков, после танков кто же мог там уцелеть…
С наблюдательного пункта различить отдельные звуки боя было невозможно. Землю сотрясали бомбовые разрывы, били танковые пушки, слышался треск пулеметных очередей. Все слилось в сплошной гул.
Вдруг автоматчики залегли.
Генерал оглянулся на командира дивизии.
— Та же история! — ответил командир дивизии. — Они пропустили танки и отсекли пехоту…
— Поверните назад танки! — приказал генерал.
Но танки уже приблизились к лесу и начали вспыхивать один за другим, как факелы.
Они перестроились уступом и сделали еще один заход на лесок. И еще раз смешался их строй, они поползли назад, петляя и обходя невидимые с наблюдательного пункта препятствия.
А на автоматчиков поднялась в контратаку русская пехота. Удар в штыки. Но этого удара не защищенные танками автоматчики не приняли, они побежали к бронетранспортерам, а в это время начала бить редкими залпами наша артиллерия из лесочка.
Генерал ввел в бой второй эшелон танков.
И тут все смешалось.
Второй эшелон был встречен артиллерийским огнем, лишь только достиг линии, занятой автоматчиками, а из леса выскочили несколько русских танков.
— Тридцатьчетверки! — крикнул командир дивизии. — И мы опять не можем на них бросить авиацию — своим достанется…
— Пусть всем достанется! — приказал генерал.
Пошла команда командиру эскадрильи «юнкерсов». Но пока эта команда дошла, немецкие танки попятились, а наши тридцатьчетверки уползли в лес. Удар с воздуха пришелся по немецким танкам. Атака захлебнулась.
Генерал потребовал нового артиллерийского удара. Удар состоялся, но уже не в ту силу, с которой начинали артподготовку на рассвете.
— Атака пехоты! — приказал генерал. — Пока мы их не выбьем живой силой, танки не пускать!
— Потери! — заикнулся было командир пехотного полка.
— Во Франции командиры бригад шли впереди солдат! — бросил ему генерал.
Полковник молча проглотил упрек и вышел из блиндажа.
Пехотный батальон дивизии СС двинулся в атаку.
У каждого нашивка на рукаве, плечо в плечо. Поднялись из траншей и пошли в полный рост. Отборная гвардия, кормленные, поенные на захваченных землях, захваченным хлебом, грабители двадцатого столетия. Их и держали для таких вот минут, когда рассудок должен слепо подчиниться приказу. С ними и полковник.