Хранить вечно
Шрифт:
— Не знаю! — сухо ответил генерал. — Но если они появятся над Москвой, а к ним еще и тяжелые русские танки…
— Что же тогда случится? — спросил Рамфоринх.
Генерал не ответил.
Двери во все дома — нараспашку. До прибытия саперов никто не решался зайти ни в один дом.
В домах мин не обнаружили. Колодцы завалены землей.
За несколько часов фронт значительно отодвинулся. Танки рвались вперед, торопясь оседлать шоссейную дорогу. Но генерал, памятуя о своих приключениях, позаботился о безопасности
Между танками медленно проползла в гору штабная машина. Остановилась у ворот.
Генерал оставил в распоряжении Рамфоринха старшего офицера из опергруппы.
Барон вышел первым, за ним офицер, потом уже и я.
Над воротами вывеска: «Детский оздоровительный санаторий». Расчищенная дорожка, умощенная булыжником, вела к подъезду.
Командир саперной роты отрапортовал офицеру, что замок проверен, мин нет.
Барон медленно направился к замку.
В замке чистота. Больничная чистота. В комнатах и залах детские кроватки, на втором этаже классы, больные дети здесь и учились.
Все оставлено, никто ничего не убирал. На стенах географические карты, в шкафах книги, в ботаническом кабинете в неприкосновенности остались незамысловатые коллекции насекомых и чучела лесных зверьков.
Барон задержался в учительской.
Просторный, полукруглый зал. Огромные окна открывали широкий обзор, из них видны парк, парадный въезд, кирпичный мост через речку, село, далекая пойма реки.
Барон остановился у окна. Подозвал меня.
— Фон Дервиз прекрасное выбрал место. Я здесь устроил бы себе охотничий замок. В лесах и на лугу запретил бы всякое появление двуногих, развел бы оленей, кабанов, лосей… Жизнь дается один раз! Каждый должен брать от нее все по своим возможностям…
Барон обернулся к офицеру:
— Вы сообщите по своей линии, что я беру это имение. Я в Берлине все устрою…
Барон обернулся ко мне. Улыбались его губы, глаза не улыбались.
— Вот видите, как все делается у людей дела! Через несколько дней я пришлю сюда рабочих, и замок приведут в надлежащий вид…
— Надеюсь, вы пригласите меня на первую вашу охоту?
— О да! Обязательно! — ответил с усмешкой барон.
— Когда ждать приглашения?
Барон был готов к этому вопросу.
— Ну, скажем, на первый зимний снег!
Барон прошелся по залу.
— Никогда не надо откладывать хорошие вещи. Сейчас попрошу очистить этот зал и расставить столы для дружеского обеда. Я хочу отметить свое приобретение…
Барон прогулялся по парку, осмотрел все постройки.
Мы стояли у окна в зале, когда на горке, на дороге, поднимающейся из села к замку, появилась странная процессия.
Двигалась колонна подвод, запряженных лошадьми. Эту процессию можно было назвать большим обозом. Десятка три подвод. На подводах дети.
— Что случилось? Что это за явление? — спросил барон, обращаясь к офицеру.
Офицер пожал плечами и пообещал немедленно справиться. Но я догадался и без его справки.
— Это дети из санатория! — ответил я барону и взглядом задержал офицера. — Все понятно. Они слишком поздно эвакуировались. Танки перехватили все дороги, и они возвращаются назад, а с ними, быть может, и учителя, и врачи…
Офицер подтвердил мое предположение.
— Такие вещи и раньше случались, — пояснил он барону.
— А дети больные, — добавил я. — Сами они ходить не могут… Здесь лечат больных костным туберкулезом…
— Кто лечит? — спросил барон. — Кто платит за лечение, хотел я спросить?
Но я помнил о своем положении при штабе генерала и не торопился с пояснениями.
— Должно быть, — ответил я уклончиво, — к нам сейчас явятся воспитатели… Они все и объяснят!
— Если вы окажете любезность быть переводчиком!
Барон, видимо, решил мелкими уколами вывести меня из себя. Он не мог не понимать моего душевного волнения в ту минуту, хотя и не знал, что это село близко мне не только как обычное русское село.
— Делегацию привести ко мне! — распорядился барон.
Обоз между тем на подъезде к замку был остановлен автоматчиками, офицер пошел передать распоряжение барона. Мы остались вдвоем.
— Вы всерьез решили сделаться хозяином этого замка? — спросил я.
Барон покачал головой.
— Вы неисправимы, мой молодой друг! В Германии такое имение стоит целого состояния, через администрацию я этот замок получу почти даром… Мне нравится здесь…
— Тогда я, вероятно, могу с вами говорить как с хозяином этого имения?
— Я понял вас! Вы будете просить разрешения разместить этих детишек в замке… Гуманность и прочее. Сначала послушаем их воспитателей!
Дверь открылась, и офицер пропустил вперед женщин. Они переступили порог и остановились, не зная, кто в зале главный, к кому обращаться. Офицер указал на барона. У меня возникли серьезные опасения: вдруг кто-то из них видел меня здесь до войны и узнает? Но никак я не ожидал того, что выпало на мою долю.
К барону подошли… моя мать и Марьюшка… У меня не оставалось времени не только что-то сделать, но даже обдумать свершившееся. Уйти я не мог ни под каким предлогом, ведь мне предстояло переводить.
Марьюшка здесь… Это еще объяснимо, она могла приехать к отцу, поступила воспитательницей к детям… Но как же оказалась здесь моя мать? Как могло случиться, что ее застигли немцы?
Мгновения, отпущенные мне на то, чтобы опомниться, истекли. Мать обратилась к барону на немецком языке, назвав себя и Марьюшку воспитателями детского санатория.
— О-о! — воскликнул барон. — Нам не нужен переводчик! Барон сдержанно поклонился.
— Я представлюсь вам! Барон фон Рамфоринх! И тут он обернулся ко мне…