Хранить вечно
Шрифт:
— Как я смогу выбраться за границу?
— Туристское путешествие… Просьба предоставить политическое убежище…
— Если я почувствую, что они мной заинтересовались, что делать?
— Лучше вам этого не почувствовать… Мой совет — не ждать встречи со следователем! Вы врач… Я думаю, что вы не нуждаетесь в наших средствах…
— Не нуждаюсь…
— Что вас тревожит?
— Художник… Я его едва привел в сознание, так он испугался.
— Это хорошо, что испугался… Пугливый не пойдет на себя доносить… Он предупрежден, что в случае провала мы его на дне морском разыщем… Цепочка выстроена отличная, поверьте, вам ничего не грозит, если только вы сами будете осторожны!
Сальге вышел из машины, не доезжая до Москвы…
Приближались последние часы его пребывания у нас в стране. Василий даже погрустнел.
— Досадно отпускать, — сказал он мне.
В одном из южных портов Сальге поднимался по трапу на туристский теплоход. Василий стоял на посту в форме пограничника рядом с сотрудником таможни. Он проверил документы у Сальге и не удержался от шутки. Возвращая документы, он сказал:
— В добрый путь! До скорой встречи!
— Спасибо! — ответил Сальге по-французски и продолжал, коверкая русские слова: — Мне ошень, ошень нравилось в ваше стране…
Теплоход отчалил…
Сальге уехал, а мы занялись исследованием белых пятен, оставшихся в этой истории.
Прошлое Раскольцева, прошлое Шкаликова…
И еще одно пятнышко.
Я уже упоминал, что Казанский сбывал доллары, полученные у Нейхольда, валютчику.
Кто он?
Поначалу нам казалось, что решить эту загадку будет нетрудно. Но здесь мы встретились с трудностями непреодолимыми.
Очень скоро мы убедились, что валютчик этот был человеком Нейхольда.
После первых же сделок с долларами он появился у Казанского как человек случайный.
Казанский обедал в ресторане. К его столику подсел грузный человек восточного типа. Казанский принял его за грузина. Потом сам же отказался от этого предположения. Уточнить, кто же он и откуда, так и не удалось. Он оказался веселым, общительным собеседником. Разговорились за столом, продолжили разговор в мастерской. Назвался незнакомец Габо. Он восхищался талантом Казанского, тут же купил у него картину. До утра распили не одну бутылочку; уходя, Габо шепнул, что купил бы валюту… Казанский рискнул. Габо отдал деньги, не торгуясь, сказал, что будет позванивать и возьмет, если еще появится… И позванивал.
Дома они больше не встречались. Габо звонил, и они встречались на улице, в подъездах домов. Короткая, как молния, встреча. Сверток передает Габо, сверток передает Казанский. И все… Никогда своего адреса или телефона Габо не оставлял.
Казанский и не пытался их заполучить. Ему казалось, что именно так конспирация надежнее,
У Казанского сложилось впечатление, что Эдвардс и Нейхольд знали о Габо. После встречи Казанского с Эдвардсом за рубежом Габо ни разу не позвонил…
Мы его искали, но поиски ни к чему не привели…
И вот опять всплыла эта фигура.
Мы уже упоминали о Гамузове, таксисте, доставившем Иоахима Пайпера в гостиницу «Украина».
Ни по возрасту, ни по роду своих занятий он не подходил к этой компании. Его появление возле Сальге было для нас неожиданностью. Пришлось встретиться с Гамузовым на другой же день. Встретились в таксопарке, в кабинете инженера. Я предъявил ему удостоверение и предупредил, что разговор будет крайне серьезным. Он пожал плечами, но робости я у него не почувствовал.
Я сразу спросил:
— Кого вы, Юрий Александрович, встретили вчера на аэродроме?
Он попытался увильнуть от прямого ответа.
— Я работал на линии… Ждал пассажиров…
— Почему вы взяли именно того пассажира, который подошел позже других?
— Он мне больше понравился…
— Приплатить пообещал?
— Пообещал! — ухватился Гамузов за эту поставленную ему мной же лазейку.
Я выбросил на стол веером пачку фотографий.
Сальге идет по летному полю к аэровокзалу, он, Гамузов, протискивается сквозь толпу пассажиров в аэровокзал, останавливается у табачного киоска. Подбрасывает ключи, Сальге идет мимо киоска… Сальге садится в машину…
— Что означает этот жест с ключами? — спросил я.
У Гамузова все поплыло перед глазами. Он вытер тыльной стороной ладони пот со лба.
— Это кто же? Кого я встретил?
— Это я хотел у вас узнать.
— Шпион?
— А если шпион? Вы понимаете, Гамузов, чем это вам грозит? В чем вы окажетесь соучастником?
И Гамузов начал рассказывать…
Все оказалось просто до удивления.
Однажды Гамузов довез с вокзала до гостиницы пассажира. По дороге они разговорились. Пассажир, как ему показалось, восточной национальности, предложил Гамузову хороший приработок. Он должен будет обслуживать его во время его приездов в Москву. Телефонный звонок. Надо будет встретить на вокзале, стоять у подъезда гостиницы с включенным счетчиком, выезжать по вызову в любой час дня и ночи. Оплата всего плана за день, второй план Гамузову. Пассажир назвался Габо. Гамузов подладился под его вызовы. Освобождал на дни приезда Габо своего Помощника от работы. По телефонному звонку подавал машину. Ездили по Москве, по московским магазинам, по московским гостиницам, выезжали иногда за город. Ничего подозрительного в поведении Габо шофер не замечал. Считал его богатым человеком, и только. Сам никогда ему не звонил и не искал. По его заданию он иногда обслуживал и других клиентов. Расплачивался всегда Габо.
— Каких клиентов?
— Разных… Приходилось развозить шлюшонок, — показывал Гамузов. — Всяких гуляк… Несколько раз возил иностранцев…
Так и на этот раз… Он должен был встретить человека, который, сходя с самолета, снимет шляпу и вытрет белым платком пот со лба… После этого надо будет подойти к киоску с сигаретами, ничего не купить, у книжного киоска подбросить ключи и сесть в машину. Приезжий подойдет к машине, протянет листок бумаги с адресом. Его нужно будет доставить в гостиницу, подчиняясь в дороге каждому его требованию.
Гамузов дал нам словесный портрет Габо. У нас имелся портрет Габо, сделанный Казанским. Мы показали его Гамузову. Он признал его.
Незадолго до повторного визита Сальге и Эдвардса в нашу страну мы передали Раскольцеву специально подготовленные сведения. Мы знали, что там всерьез задумаются над этими материалами. Кто-то должен был проверить всю цепь связи, расспросить Раскольцева с глазу на глаз, как ему удалось получить переданный им материал.
Для этого могли прислать любого агента.