Хранитель чаек
Шрифт:
Принцесса обернулась, глаза её горели.
— Джия, — голос Гедды перекрыл ветер, — я даю тебе шанс искупить вину. Стреляй в своего коня.
— Вставай, девочка, ну. Да ты вся заледенела!
Кто-то задёргал её вверх, и Джия бессильно поднялась. Кто-то потянул её за собой, и она пошла, перебирая ногами. Безвольная, словно тряпичная кукла. На палубе в лицо ударил солёный ветер, и княжна услышала горестный крик чайки. Джия замерла от боли, пронзившей насквозь.
«Я хочу, чтобы ты жила», — шепнул ей
В каюте было сумрачно. На столе чадил масляный светильник. В расчерченное квадратами расстекловки окно падали последние лучи солнца. Опускался ночной мрак.
Тёмная зловещая фигура замерла у окна.
Джию ввели, заставили сесть на стул. Она повиновалась. И руки бессильно упали. Царь Ночи? Ну что ж… В мир пришла ночь…
— Говори, — жёстким железом прозвучал его голос.
Она не ответила — ей нечего было сказать.
— Кто тебя подослал и зачем, — подсказал Медведь.
Княжна подняла голову, взглянула на него, пытаясь понять, что ей говорят. А затем снова опустила. В ушах шумел прибой. Хотелось спать. Уснуть и не проснуться.
— Интересно, — пробормотал Медведь.
Шагнул к ней, присел на корточки рядом, заглядывая в лицо. Приподнял его за подбородок…
Эйдэйрд, герцог и хранитель Медвежьего щита встал, снова отошёл к окну, размышляя.
— Он жив. И будет жив, — процедил холодно. — Рана смертельная. Если бы я опоздал, было бы поздно. Но я не опаздываю, Джия. Никогда. Запомни это. Ларану придётся долго приходить в себя, а затем ответить за всё, что он натворил. Но жить он будет. А теперь иди. Допрос неизбежен, но он подождёт.
«Ларан жив? Он будет жив?» Джия заморгала, не понимая, о чём ей говорит этот страшный человек. Голова кружилась. А может, это просто корабль рассекал волны? Она не поняла, как медвежий герцог позвал сопровождающего, не заметила, как прошла под надутыми парусами и спустилась снова в трюм.
«Он жив», — билась мысль, но сознание не отвечало, не понимая слов.
Джия снова легла, закрыла глаза, и ночь поглотила её.
— Джия, — голос Гедды перекрыл ветер, — я даю тебе шанс искупить вину. Попади в своего коня.
Будто копьё прошло её навылет. Убить Жука? Жука, которого княжне подарили жеребёнком на пятилетие? Которого она выкормила сама, сама чистила, сама приучала к седлу и узде?
Принцесса улыбалась. Ветер рвал её кровавые волосы.
Кто дороже: конь или человек? Джия знала точный ответ на этот вопрос.
Она скинула с плеча лук, и тот, ударившись о лёд, покатился и врезался в торос. Гедда прищурилась.
Вдруг беглец упал. По счастью, или наоборот, несчастью, его нога не задержалась в стремени, и, возможно, несчастный остался жив. Жук тоже стал тормозить, а затем развернулся и пошёл шагом к потерянному всаднику.
Гедда расхохоталась, успокаивая своего скакуна. Кинжал перешёл на рысь, а затем на шаг. Джия похолодела. Её зазнобило. Она погубила всех: смешного сумасшедшего, себя, Жука. Девушка снова закусила губу, но это не помогло: слёзы всё-таки выступили на глазах.
— Смерть! — крикнула Гедда. — Ты самый сильный бог! Никто не может противостоять тебе!
Она была уже шагах в двадцать от неподвижно лежащего тела и от Жука, который фыркал и встряхивал гривой, с недоумением наклонив голову к всаднику…
— Я могу. Женщина, замри там, где стоишь.
Джия выглянула из-за плеча охотницы и увидела могучего всадника на чёрном коне, казалось, появившегося из ниоткуда. Одежда его была черна как ночь, и за плечами тяжёлыми крыльями чернел плащ. Вороной конь с горящими красными глазами шёл прямо на них.
Над чёрным всадником реяла чайка. Уж не та ли самая?.. Да нет, такого не может быть…
«Он жив» — вдруг осознала она. Счастье глупым жеребёнком ткнулось в сердце. Джия распахнула глаза и заулыбалась, просияв. Палач — сумрачный, бритоголовый мужчина с золотым кольцом в носу — отпрянул в недоумении.
Княжна обнаружила себя на дыбе. Нахмурилась, вспоминая, как они плыли на корабле, как затем её погрузили в карету с двумя стражниками. Как бросили в камеру… Воспоминания кружились и каркали серыми воронами, но сейчас явно было не время им предаваться. Ноги уже были привязаны, поэтому Джия резко согнулась, схватила палача за мясистый нос и выкрутила. Мужчина взвыл, Джия ударила его лбом в переносицу и поспешно стала развязывать ноги, не слушая надсадный вой знатока человеческих тел.
Спрыгнула, сжала руки в замок и обрушила удар сзади на косточку, выступающую на месте, где жирная шея переходила в ровную, чуть сутулую спину. Мужик захрипел и упал на колени, а Джия бросилась к двери. Распахнула — они оказались не заперты — и столкнулась с входящей чёрной фигурой. Прыгнула на неё, целясь в горло, но Медведь перехватил, скрутил ей руки, выворачивая спиной к себе.
— Не так быстро, девочка, — проворчал.
Вот уж точно: никогда не опаздывает.
Она ударила его пяткой по сапогу, но это было всё равно, что бить каменную гору. Медведь, одной рукой удерживая её обе, подхватил тело девушки другой, внёс и бросил снова на дыбу. Палач, уже разогнувшийся, метнул на княжну злобный взгляд. Однако профессионализм победил.
— Простите, Ваша милость, — прошептал он, а его быстрые руки уже умело затягивали ремни на руках Джии.
Эйдэрд кивнул, отошёл и стал за спиной кресла, стоявшего напротив дыбы. Девушка расслабила тело. Бороться сразу с двумя, с учётом того, что один из них — Медведь, просто не имело смысла. А, значит, стоит поберечь силы. Вдруг боги дадут ещё один шанс?
Следом в комнату вошла молодая женщина. Чёрное платье, кружевной жёсткий воротник, в ореоле которого белело лицо с медово-карими глазами. Тёмные волосы, уложенные в высокую причёску, украшенную чёрными бриллиантами. Нетрудно было догадаться, кто перед ней.