Хранитель историй

Хантер Элизабет

Словно прочитав мысли Малахая, Рис сказал:

— Я съеду на обочину и заполню бак. Сядешь за руль?

— Конечно.

Они остановились на маленькой заправке в пригороде Анкары. Ава направилась в уборную, пока Малахай заправлял машину. Рис сходил расплатиться за бензин и на обратном пути бросил на Аву оценивающий взгляд. Малахай сжал зубы, когда друг подошёл к нему.

— Итак, отчего ты столь задумчив, Мал?

— Не называй меня так.

— Только красивой девушке можно?

— Закрой рот!

— Мне нравится, — хмыкнул Рис. — Как говорят американцы,

она получила твой номер. Ты поэтому в таком скверном настроении?

— Нет.

Рис прищурил проницательные зелёные глаза.

— Я думал, она тебе нравится. Умна. Забавна. Без сомнения, очень привлекательна. Так в чем проблема?

— Она ирина.

— Да, — кивнул Рис. — Трудно объяснить, но, безусловно, на ней самые распространённые символы. Ты в курсе, что это для тебя хорошо?

— Но её воспитали люди, Рис.

— И?

Малахай понизил голос:

— Она жила среди людей всю свою жизнь. Она не… она не знает об отношениях ирин.

— Во имя небес, что ты несёшь?

— Я прикоснулся к ней и… — Малахай нахмурился. — Она впервые почувствовала одного из своего рода. Она говорит, что я помогаю исчезнуть голосам. Расслабляю ее. И я чувствую… ну, ты можешь себе представить, как я себя чувствую.

Рис заговорил с Малахаем, словно с неразумным ребёнком:

— Так в чем же проблема?..

— Что если это не я?

На лице Риса появились проблески понимания.

— Ты беспокоишься, что она среагирует также на любого из нас?

— Да! Воспитай её ирины, то мать с отцом обнимали и оберегали бы её. У неё было бы нормальное детство. Но за двадцать восемь лет одиночества она изголодалась по контакту с себе подобными. С моей стороны нечестно пользоваться этим в своих интересах, Рис. Как бы ты поступил на моем месте?

Горькая улыбка коснулась губ друга.

— Если бы мне отказывали в комфорте и силе двести лет? Если бы у меня имелась хоть ничтожная надежда получить такую же связь с ириной, как была у моих родителей? Я просто не могу вообразить себе этого, Малахай. Да и кто бы мог такое представить, не считая… девяноста пяти процентов из нас?

— Ты знаешь, о чем я.

— Ты нелеп. Дурак, у тебя возникли чувства к этой женщине, когда ты думал, что она простой человек. Похоже, Дамиан внушил тебе очередной бред. — Рис только презрительно усмехнулся, когда Малахай покраснел от гнева. — Я прав? Дамиан предостерёг тебя от отношений с ней. Забил голову подобной чушью.

— Думаешь, он неправ?

— Думаю, у него есть пара, — прошипел Рис. — Хотя они редко видятся за пределами снов. А ещё я думаю, что он не доверяет тому, чего не понимает. По мне, Ава питает к тебе чувства, а сейчас ты ведёшь себя с ней, точно осел.

Малахай отступил и выключил насос для заправки бензина. Ава все еще не вышла из магазина.

— Я пытаюсь поступить правильно.

— Ты считаешь правильным оставить её без друга в этой безумной новой реальности?

— По-моему, она заслуживает узнать, что все это для неё означает, не находясь под влиянием моих желаний!

— Серьёзно? Ну, тогда… — Рис улыбнулся. — Прекрасно.

Малахай

прищурился.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Первая за двести лет ирина едет вместе со мной на заднем сидении весь путь до Гёреме [19] , который занимает несколько часов, и я внезапно стал рад этой поездке. Спасибо, дружище.

19

Гёреме (Goreme) — основной населенный пункт Каппадокии с множеством магазинов, отелей и кафе. Типичный городской вид — это гора с пещерами в виде нор.

У Малахая вытянулось лицо:

— Ты не посмеешь…

— Ты думаешь, что её может увлечь любой, так что, друг мой, я предлагаю себя в качестве кандидата.

Красная пелена застлала глаза Малахая и спала лишь, когда Ава вышла из магазина, неся с собой три бутылки воды и авоську с апельсинами. Рис подошёл к ней с улыбкой, протягивая руку, чтобы забрать сумку.

— Давай помогу. Очень осмотрительно с твоей стороны, Ава. Апельсины выглядят аппетитно.

Она улыбнулась Рису.

— Ну, я не знала, что вы любите из еды, но подумала, что вы не живёте на одном молоке и мёде. Чтобы там не рассказывали мифы.

— Умная девочка.

Рис приобнял Аву за плечи и повёл к машине.

— Уверяю, наши вкусы очень схожи. — Он открыл дверцу и помог ей забраться внутрь. — И мы всегда рады сладкому.

Малахай мечтал прибить Риса. Медленно и мучительно. Семнадцатью различными способами. Прошло два часа после того, как они покинули Анкару. Рис болтал и заигрывал с Авой, вытягивая у неё подробности детских шалостей и университетских авантюр. Расспрашивал её о путешествиях и рассказывал о своих, выставляя себя героем в каждой схватке и ключом к любому успеху.

Малахай желал прибить Риса.

Рис то и дело «случайно» её касался: то рукой, то коленом. Малахай знал по собственному опыту, что после таких «случайностей» у друга должно было уже снести крышу. Как и у большинства ирин, у Риса не было контакта с женщиной после Рассечения. Он, должно быть, изголодался по прикосновениям, как и Малахай на том холме у монастыря. Но в отличие от Малахая, Рису не следовало распускать руки.

Малахай был поражён. Даже память о губах Авы вызывала болезненное возбуждение, несмотря на более четырёх часов за рулём.

Он заметил, как рука Риса чуть не легла на коленку Авы, когда тот наклонился за рюкзаком, чтобы что-то достать. Малахай ударил по тормозам, и Рис влетел головой в переднее сидение.

— Прости.

Рис выпрямился, потирая лоб. Убийственно сверкнув глазами, он передал книгу Аве.

— Без проблем. Несчастные случаи бывают с каждым.

— Мне показалась, что собака перебежала дорогу. Ложная тревога.

— Рис, ты в порядке? — заволновалась Aвa.

— Я в порядке. Уже привык к вождению Малахая. Он никогда не мог управиться с машиной.