Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1
Шрифт:
– Погоди, Рысь, – остановил некромант свою не на шутку рассвирепевшую спутницу. – Погоди. Джайлз не трус. Не оскорбляй его. Я видел его в бою и знаю, что, если надо, он не отступит. Так ведь, Эбенезер? Просто ему не очень нравится, что мы собираемся драться с инквизиторами…
– Мне это совсем не нравится, – проворчал молодой маг, стараясь сделать вид, что слова Рыси ему совершенно безразличны. – Они не сделали нам ничего плохого. Нельзя карать любого из святых братьев только за то, что мы… э-э-э… не сошлись характерами с преподобным Этлау…
– Джайлз, – брови Фесса нахмурились. – У тебя, наверное, что-то с памятью. Ты забыл, какие славные костерки приготовил для нас троих преподобный отец-экзекутор, наверное, ты запамятовал
– Воистину так, одан рыцарь! – немедленно поддакнула Рысь.
– Нет, но… – начал было Джайлз, однако тут Фесс уже не выдержал:
– Ты пойдёшь вместе с нами. Понял меня, маг? Вместе с нами. Будешь прикрывать раненых. Больше ничего от тебя не требуется. Отклонить ветром летящие стрелы, надеюсь, сумеешь? Остальное мы сделаем сами. С Рысью. Правильно я говорю, Рысь?
– Воистину так, одан рыцарь! – снова браво гаркнула воительница.
– Заладила… – усмехнулся Фесс. – Ну так вот, Джайлз, если я увижу, что ты всё-таки намочил штаны и струсил или, паче того, собираешься купить себе прощение тем, что выдашь нас отцам-экзекуторам, то, клянусь Тьмой, ты у меня узнаешь, что такое истинная некромантия!..
Внезапно налетевший ледяной ветер взвил полы тёмного плаща. Янтарное навершие посоха в руке Фесса ярко полыхнуло, резкий, колючий свет хлестнул Джайлза по глазам, так что ему даже пришлось прикрыться рукой. На миг – знал Фесс – перед волшебником Воздуха распахнулись неведомые бездны Серых Пределов, кошмары и ужасы которых не поддаются описанию, ибо человеческие языки слишком бедны и не имеют необходимых понятий.
Лицо Джайлза исказилось. Взор остановился, казалось, маг отчаянно пытается отвести глаза от чего-то непредставимо страшного, последней и неотвратимой гибели, неумолимо надвигавшейся из бездны…
И через миг всё кончилось.
– Хватит, – устало сказал Фесс, опуская посох. – Поговорили, покричали, душу отвели – и хватит. Джайлз, мы прорвёмся все вместе – или не прорвётся никто. Я обещал, что буду тебя защищать, – и не собираюсь спокойно смотреть, как тебе сунут крюк под ребро и вздёрнут на подходящем столбе, как зарезанного барана. Только ты, в отличие от барана, будешь умирать долго. Ну, так ты идёшь? Или предпочтёшь остаться и сам попытаешь свою судьбу? В таком случае я бы тебе посоветовал отправиться немедля в Ордос. Не в Эгест, не в Аркин – в Ордос. Только там у тебя ещё есть шанс уцелеть. Иначе же я не дам за твою голову и дохлой крысы. Ты понял меня, коллега?
Несколько секунд Джайлз молчал. Потом поднял голову, взглянул в глаза Фессу – и некромант чуть было не вздрогнул. Во взоре Воздушного мага ему почудились глаза саттарской ведьмы – вот так же точно она смотрела на него, тщетно надеясь на защиту и спасение…
Джайлз первым отвёл глаза.
– Мы пойдём все вместе, некромант, – глухо выговорил он и отвернулся. И потом до самой горловины они не услышали от него ни единого слова.
Интерлюдия 4
След Видящей
Солнце. Какое же тут солнце, настоящее, жгучее и пронзающее. Какой тут воздух, пропитанный мириадами запахов, где совершенно не чувствуется дыма пожарищ или вони отхожих мест. Какие здесь леса, где деревья уходят в самое поднебесье, а взрослому и высокорослому воину нужно сделать почти полсотни добрых шагов, чтобы обогнуть кругом необъятно громадный ствол. Какие тут цветы, размером с человеческую голову, и как они пахнут – в Мельине никто и не подозревал, что такие вообще бывают. Какие тут птицы – сами словно летучие цветы. Какие тут речки – звонкие, прозрачные, чистые, украшенные кружевами водных трав, с неумолчным стрекотом каких-то местных цикад, рассевшихся
Какое тут небо – никогда не знавшее и следа Смертного Ливня. Какая тут земля – по которой так легко ступать, потому что она, земля, не предала, в целости и сохранности сберегла для него след Видящей.
Сеамни Оэктаканн, Тайде, Видящей народа Дану, единственной женщины Императора Мельина. Похищенной неведомой призрачной тварью, утащившей Дану в Разлом, куда за ней, отринув Империю, забыв про трон, последовал Император. [7]
Разлом, чудовищный шрам, оставленный бушевавшей в его родном мире магической войной, привёл его сюда, под неведомое солнце, на неведомые берега, в океаны чужого воздуха, навстречу неведомым опасностям и врагам – однако Императору до этого не было дела. Он смотрел вокруг, он неумело наслаждался окружавшей его живой красотой – но при этом он шёл по следу. По чёткому следу Тайде. Разумеется, этот след не имел ничего общего с отпечатками ног на влажном песке – след был, конечно же, магическим.
7
Подробнее об этих событиях смотри романы «Алмазный Меч, Деревянный Меч» и «Рождение Мага».
Ярость Деревянного Меча, Иммельсторна, оружия возмездия народа Дану, едва не разорвавшая в клочья родной мир Императора, оставила слишком глубокие ожоги на душе девушки-Дану, вчерашней рабыни, носившей позорный ошейник. Именно ярость отравила то, что могло составить счастье двух душ – человеческой и Дану – в невообразимо далёком ныне мире Мельина.
Тайде не могла остановиться. Слишком близко подошла она к тем самым пропастям и безднам, заглянуть в которые не осмелится ни один маг. Туда, где, за тонким, хрупким барьером неведомых сил, ярятся дикие, безумные создания, в чьей власти рвать плоть миров так же легко, как человеку – мягкую краюху тёплого хлеба. И она словно бы ждала возмездия – за недозволенную даже Перворождённому смелость. Ждала с того самого мига, когда на смертном поле под Мельином судьба властно вырвала ее, опьянённую жаждой убийства хумансов, из рядов войска Дану и бросила навстречу ему, Императору, предводителю её злейших врагов…
Там, на поле битвы, и началась их любовь.
Император шёл быстро. Он оказался в новом мире не совсем, конечно, чтобы налегке, но всё-таки без больших запасов. Ему пришлось смастерить себе лук и острогу – стрелы сбивали с ветвей больших сине-алых птиц, которых Император целиком запекал в углях, осторога вонзалась в тёмно-пятнистые спины рыб, обитавших в попадавшихся на дороге Императора речках.
Конечно, в тёплых, кишащих мелкой живностью лесах хватало и иных обитателей, из того разряда, что предпочитают плоть каким-то там веткам и коре. Императору встретились и они. Однако громадный, причудливо раскрашенный тигр с торчащими из верхней челюсти исполинскими, сабельной длины, клыками только зарычал на странного пришельца, вскинувшего вверх сжатый левый кулак, на котором красовалась, матово поблёскивая, магическая белая латная перчатка, дар странного и коварного племени Созидателей Пути…
Тигр внезапно поджал хвост и как-то робко, бочком, бочком, поспешно убрался в заросли, не сделав и попытки напасть. Магия латной перчатки была всё ещё жива, несмотря на чужое небо и чужое солнце на нём.
Люди Императору не встречались. Дикие чащобы пересекали не просеки, а звериные тропы. Здесь не гулял топор дровосека, рыбаки не закидывали сети в здешние озера, и на господствующих высотах не высились дозорные вышки с бдительной и неусыпной стражей. Император был один в девственных лесах; у него – наверное, впервые в жизни – не было явного и открытого врага. Он боролся с расстояниями, но сильные ноги не подводили – за день он покрывал до десятка лиг.