Хранители. Единственная
Шрифт:
Но он думал иначе. И свою точку зрения, пусть она могла быть и неверной, менять не собирался.
***
Новость исчезла довольно быстро. Миранда даже не успела дочитать её до конца. Но одно ей теперь было известно совершенно точно: что-то произошло. Что-то, о чём Президент должна была умалчивать, но что случайно всё равно проскользнуло в сеть и попало даже к ней, нынешней заключённой Штаба, пленной этой подземной тюрьмы.
Наличие в заметке Москвы никак не давало ей покоя. Судя по всему, там были какие-то беспорядки в Москве-Сити. Но каким образом они были связаны с Хранителями?
Но возможно ли вообще теперь ей было что-то выяснять самостоятельно? Мира растерянно провела ладонью по шее, понимая, что там, под кожей, таился её новый датчик. Её новый враг, которого она всегда имела при себе и от которого не могла избавиться. Из-за которого она теперь существовала в кромешном страхе, из-за которого в голове были лишь самые мрачные мысли и воспоминания, которые она не могла выгнать при всём своём отчаянном желании это сделать. Не получалось. Они возвращались как к себе домой.
Энсел. Питер. Уилл.
Три человека, три линии, каждая из них – не закончена. Но каждой ли было суждено получить окончание?
Но об этом Миранда всё же предпочитала думать как можно меньше. Потому что перед ней, как перед мятежницей, пусть уже, наверное, и бывшей, встала новая проблема в виде московского бунта. С одной стороны, заметка могла и вовсе не относиться к делу, но тогда необходимо было уточнять в серверной, из-за чего последнее время случалось так много перебоев, пусть она и знала, отчего происходила часть из них. Но с другой, эта новость могла иметь к Хранителям прямое отношение, и тогда было нужно понять, почему это так? Почему, откуда эта связь вообще взялась? Разве Штаб Хранителей не единственный в своём роде во всём мире?
Хотя если подумать, то ведь действительно получалось странно. Целый мир, а Штаб один. И как только со всем удавалось справляться?
А удавалось ли?
Мира ступила на прохладный пол голыми ступнями, вставая с постели, и подошла к своему столу. Теперь он должен был стать её родным. Таким, как у неё дома, наверху. Надо было заполнить его чем-нибудь, засыпать, создать видимость бурной деятельности или творческого беспорядка. Она распахнулась дверцы шкафа и уставилась на его содержимое. И когда поняла, что здесь она не могла найти ровным счётом ничего из того, что её могло бы ожидать дома, то со злостью захлопнула дверь, а потом и ударила по ней кулаком.
Отчаяние в очередной раз накрыло её с головой.
Конечно, запрета на выход у неё не было. Но если бы она вернулась, то сдала бы всех. Нельзя было исключать и того, что Аманде уже было всё о них известно, но становиться предателем Миранда ой как не хотела.
И если она теперь обзавелась новым датчиком, то за ней было установлено внимательное слежение. Это был очевидный факт, не нуждавшийся в каких-либо объяснениях или уточнениях.
Аманда Коллендж знала, кто такая Миранда, и тем не менее она оставила её в живых. Но надолго ли?
Живот недовольно заурчал. И Мира, вздохнув, вышла из своей комнаты, направляясь в столовую.
И пока она ехала в лифте, в мыслях снова объявился её брат. Что Коллендж могла теперь сделать с ним? А должна ли она была вообще что-то делать?
И ещё она вспомнила про Элис. Элис, его милую девушку и свою добрую подругу, с которой всегда можно было поболтать по душам. Что они и делали регулярно. Не было между ними ни одного разговора, который бы привёл к конфликту из-за жутких разногласий. Всё всегда было мирно, спокойно. Они слушали друг друга, помогали. Краунштаун не раз интересовалась у Миранды о Питере, желая ему угодить, и Мира всегда выкручивалась и находила выход из любой ситуации.
А теперь Элис была назначена новой Наставницей Посвящаемой. Они с Питером хотели когда-то заполучить это место. Но Мира и Энсел их обошли.
Но где была сама Элис?
Все вообще вдруг как-то подозрительно внезапно поисчезали.
Когда она вышла из лифта, то вдруг столкнулась с Сотрудником. Сначала ей так и показалось, что это был просто Сотрудник, но когда он быстро извинился и решил идти дальше, куда шёл, Мира обратила на него внимание. И внутри что-то ёкнуло от удивления. Просто она не ожидала увидеть его здесь. Только не после того, что с ним сделали.
– Кастор? – осторожно позвала она, и он остановился, развернув к ней голову.
– О, Миранда Блум, чем могу помочь? – непринуждённо поинтересовался он. Хотя было слышно в этом его непринуждённом тоне, что это – маска.
– Не уверена, что мне можно как-то помочь, – не скрывая грустной улыбки, ответила Мира. – Но… ты же должен быть в больнице. Или хотя бы в городе. Почему ты здесь? Сандра ведь…
– Не надо, – тут же остановил её Бэнкс. – Правда. Это не то, о чём я хочу говорить. Прошу прощения, но у меня есть дела.
Он развернулся и быстро зашагал прочь, оставив Миранду возле входа в столовую.
Что-то случилось между ним и Сандрой. Что-то, что вызвало в нём дурные воспоминания. Когда человек не хочет о чём-то говорить, то, вероятнее всего, это что-то для него – слишком личное, а потому и делиться он этим ни с кем не собирается. Он не скрывает, а оставляет при себе, будто бы понимая, что проще, если бомба навредит одному человеку, чем целой толпе, в которую её можно вынести.
Такое поведение Кастора лишь доказывало, что Сандра не была для него никем. Так думала Миранда, глядя ему вслед. И постепенно понимала, почему та так хотела его освободить тогда. Просто он относился к ней по-особенному.
А она к нему?
Этот вопрос для Блум оставался без ясного ответа. И что-то ей подсказывало, что не только для неё одной.
И вдруг до неё дошло, что Кастор не мог здесь оставаться без разрешения Коллендж. Значит, он возобновил свою работу. Значит, он спешил на встречу с ней. Ну, вероятность такая была.
А что, если это было связано с Москвой?
Мира поняла, что он точно мог знать, что происходит. И что ей оставлялось теперь делать, следить за ним? Но ведь у неё датчик, а значит, она будет поймана, как воровка на месте преступления.