Хранители. Единственная
Шрифт:
– Чипы? – осторожно подала она голос.
– Прямое попадание, – согласилась мисс Коллендж.
И Джулия довольно ухмыльнулась, повернув голову к Кастору. Который уже ничего не понимал.
Чипы… новые датчики для Хранителей? Тогда зачем надо было выводить на экран Бруклин?
– Как вам обоим, и не только вам, прекрасно известно, мы сотрудничаем с больницей Калвари, – объявила Аманда. – И теперь мы вводим в ней новую программу. Отныне каждому пациенту будет вводиться чип. Он не будет об этом знать, потому что будет похоже на прививку. Но таким образом мы
Первый чип… получается, кто-то их уже изготовил? А когда? Когда удалось перебросить их в другие страны?
Все эти вопросы вдруг промелькнули в голове Бэнкса.
Но все они шли в рамках ужаса. Да, ужаса. Потому что он и не подозревал, что дело может принять вот такие обороты. Он не подозревал, что мания слежки может привести к таким желаниям Президента, которым уж точно нельзя было противостоять. Потому что её слово – закон. Пусть и принятый ею самой.
Однако были в её целях свои пробелы, ничем не заполняемые. Не каждый человек ведь попадает в больницу, верно? Значит, чипированной должна была оказаться лишь часть, и это явно не половина жителей, а гораздо, гораздо меньше. В лучшем случае – треть.
– И что нам это даст? – поинтересовался Касторы и тут же уточнил: – В смысле, на какой эффект вы рассчитываете?
– На тот, к которому всегда стремилась наша корпорация, разумеется, – невозмутимо ответила Аманда Коллендж. – Завладеть человеческими разумами.
– Завладеть всеми у вас точно не выйдет.
– Всё начинается с малого.
На её лице вновь промелькнула тень самодовольной улыбки. И пропала.
– Джулия, ты ведь была в Берлине не так-то давно. Как ты считаешь, не вызовет ли это волнений там?
Девушка сделала отрицательный знак головой.
– Не вызовет, госпожа Президент, – заверила она. – Как я уже говорила, там нет и намёка недовольства. Все словно принимают нас с распростертыми руками.
И ей эта идея нравилась. Очень. Слежка, власть… любопытство.
Идеальный набор.
– А что с системой отслеживания действий Хранителей? – подал голос Кастор.
– О, это ещё одна весьма интересная тема для разговора.
И Коллендж объявила им то, что и должна была объявить.
После продолжительной беседы Джу и Кастор вышли отнюдь не в одинаковом настроении. Один из них был воодушевлён, другой – растерян. Хотя так, казалось, было и всегда. В большинстве случаев разные задания больше нравились Остборн. Бэнкс любил их реже. Только тогда, когда они ему казались действительно интересными. Если это были какие-нибудь опыты и исследования, где требовалось применять свою смекалку и способность рассуждать. Вдумываться. Погружаться в дело с головой, сидеть над ним, не отрываясь. А это всё он умел.
– Ну что ж, – победоносно начала Джулия, разворачиваясь к нему корпусом и идя по коридору спиной вперёд. – Мы с тобой в одной лодке, не так ли?
Кастор смотрел на неё отсутствующим взглядом. А когда, наконец, сконцентрировал на девушке своё внимание, то хмуро усмехнулся.
– Нет, – покачав головой, произнёс он. – Ты выбрала не ту.
– Я выбрала обе, – громким шёпотом возразила Джу. И издала смешок, словно обезумевшая.
Впрочем, все идеи Президента и вправду делали её такой. Немножко с ума сошедшей. Капельку совсем.
А Кастору теперь было известно на один секрет больше. Один секрет, который с лёгкостью теперь мог его погубить.
***
Москва
Алина Глаголева собиралась передать бразды правления филиалом корпорации в Москве кому-то, кто бы воспринимал свою должность как истинно важное место. А потом уже несколько дней кабинет главы филиала пустовал. Лишь она заходила в него и что-то проверяла регулярно, будучи неофициальным заместителем несуществующей главы.
Богомолов бежал. Как последний трус. Говорили, он долго бушевал и не мог остановиться. Крушил всё. Избивал первых попавшихся под руку.
Его хотели схватить, но он оказался проворнее и сам покинул здание, скрывшись в неизвестном направлении. Видимо, он тонул в отчаянии от того, что не смог содеять запланированное. Его покушение на Президента провалилось. И, конечно, он чувствовал себя последним опустошённым идиотом.
С утра Алина зашла в его кабинет и по своему обыкновению уселась на стул за рабочий столом. Поразбирала принесённые с собой бумаги, разложила их в три кучки, по темам.
Посмотрела на ноутбук. Он не включался с того самого дня, как в Москву прибыла мисс Коллендж вместе с Джулией Остборн. Глаголева была рада очередному визиту Джу; без неё трагедии было бы не избежать. Да и вообще: казалось, она соображала в этом деле больше, чем сама Аманда. Хотя, наверное, это всё из-за того, что госпожа Президент не говорила по-русски. По-немецки – да, говорила, хоть и порой с перебоями. А по-русски – ни одного слаженного предложения.
Если это вспомнить, то невольно становилось ясно, почему некоторые были недовольны тем, что Президент именно она, а не кто-то другой. Потому что она будто бы пренебрегала тем, что русские играли во всём немаловажную роль. Одну из ведущих.
Алина, поразмыслив, раскрыла ноутбук. Возможно, на нём она могла бы найти что-то, связанное с Богомоловым, с недовольствами. С московскими Сотрудниками. Ведь если бунтовал глава филиала, то бунтовал он, опираясь на кого-то. На своих сообщников.
Но едва она нажала на кнопку включения, как на чёрном экране вдруг загорелись белым цветом цифры.
Вёлся обратный отсчёт.
Часы уже истекли. Оставалось пять минут и двадцать, девятнадцать, восемнадцать…
Глаголева испуганно захлопнула ноутбук. Огляделась. Не увидев вокруг никого, снова открыла его.
Одиннадцать, десять, девять…
И ведь он не выключался, отсчёт этот. Никак.
– Нет, – проговорила Алина, глядя в экран. – Нет, нет, нет.
Она встала и подошла к окну, из которого открывался вид на Москву-Сити. На соседние башни, стёкла которых на свету буквально переливались.