Хранители. Единственная
Шрифт:
Заходить во время звонка девушка не стала из-за внезапно проснувшейся вежливости.
Зато теперь она стояла перед мисс Коллендж, её пальцы едва подрагивали от напряжения, взгляд жёстко был прикован к уже погасшему экрану. Аманда следила за своей секретаршей, за её столь явно проявлявшейся реакцией.
По ней было видно: ей было не всё равно. И это сообщение повергло её в шок.
– Мы в опасности? – испуганно спросила Джулия, буквально выдавая с потрохами один из своих главных страхов – падение корпорации. Президент одарила её невероятно скучающим взглядом.
– Больше – нет, – коротко ответила
– Что вы имеете в виду?
– Память стёрта, люди разогнаны, все упоминания произошедшего уничтожены, – раздражённо перечислила Аманда, поочерёдно загибая пальцы левой руки. – Этого недостаточно?
Девушка присела на стул, положив ладони на колени и слегка наклонившись вперёд, уперевшись глазами в столешницу. Она пыталась собрать в кучку все навалившиеся на неё мысли, объединённые одной общей темой: Москва и Хранители. Хранители и Москва.
– Вы на самом деле думаете, что этих мер достаточно? – нервозно засмеявшись, поинтересовалась Джулия, посмотрев в лицо мисс Коллендж.
– Я не вижу, что здесь ещё можно и нужно изменять, – прохладно заметила та.
– Конечно, не видите. Вот только… – Остборн слегка качнулась на стуле, щёлкнула пальцами. – Что, если не все, кто получил листовки, явился в Москву-Сити? Что, если некоторые отсиживались по домам, решив не ехать, не тратить свои поездки на карте “Тройка” или просто свои силы и своё время, а проследить за развитием событий где-нибудь по телевизору или в интернете? Что, если кто-то из присутствовавших там вёл прямую трансляцию в социальных сетях? И что, если трансляцию эту кто-то взял и сохранил до лучших времён? Создаётся такое ощущение, будто бы вы и не думаете о таком возможном ходе событий! Не предусматриваете возможность существования различных уловок для того, чтобы уберечь полученную от Богомолова информацию от нас!
Она остановилась, дабы перевести дух. И попробовать переварить всё то, что только что выдала Аманде. На эмоциях. Особо не задумываясь.
И тем не менее, даже не работая над своей речью, ей удалось высказать всё то, что легко могло оказаться чистейшей правдой.
Во время распространения новостей с чудовищной скоростью стоило бояться утечки любых фактов. Во время до икоты частого, почти что постоянного использования людьми социальных сетей, куда они готовы были выкладывать буквально весь свой день по часам, по минутам, стоило бояться.
В это время стоило бояться. А Джу одно знала. Страх рождается от неопределённости. Здесь этой неопределённостью была развилка между тропами, ведущими к положительному и совсем не положительному исходам дела. И от наличия этой развилки действительно становилось страшно.
Страх наступал на пятки, готовившись запрыгнуть на плечи и, закрыв лицо, глаза, повалить наземь. Страх раскрывал свои широкие объятия, обхватывая со спины.
Страх уже был с ней. Рядом.
– Я подумаю над твоими словами, – только и выдала госпожа Президент всё тем же ледяным тоном. И Джулия едва сдержалась, чтобы не плюнуть ей в лицо и не закатить истерику прямо в кабинете.
Она выбежала наружу. Поправила свой хвост на затылке, провела тыльной стороной ладони по лицу и поспешила спуститься на нижний уровень, где можно было спокойно посидеть и поразмышлять о чём-нибудь. Не в своей комнате: там у неё мог начаться приступ недавно начавшей зарождаться клаустрофобии. Причём проявлялась она исключительно в тех стенах. Хорошо, что не ночью, когда нужно было спать.
Прибыв на уровень, Джулия со знанием дела завернула в нужный ей холл и, поправив свою тёмно-синюю спортивную кофту, направилась к уже знакомой скамье. Вот только по какой-то неясной причине заметить, что она уже занята, Джу удосужилась лишь тогда, когда готова была присесть. Хотя сказать, что она именно была занята, было нельзя.
Здесь сидел Кастор. И когда Джулия осторожно опустилась рядом с ним, он вмиг отвлёкся от своих мыслей, кинув мимолётный взгляд на наладонник, который всё это время, не выпуская, держал в руке.
– И как там всё? – спросил он.
– Аманда не слышит очевидных вещей, – тускло сообщила Остборн.
Бэнкс ни капли не изумился этой фразе. Потому что уж он-то прекрасно знал, что так оно и есть. Коллендж никогда очевидных вещей не слышала. Считалась только со своим мнением. А чужую точку зрения начинала слушать лишь тогда, когда уже заносила ногу над пропастью.
– Просто вероятность того, что искоренить следы этого бунта целиком не выйдет, высока, но почему-то это видно одной мне, – тяжело вздохнув, заключила девушка, разглядывая свои пальцы.
– Не одной, – возразил Сотрудник, едва заметно качнув головой.
Джулия вдруг задержала взгляд на Касторе, повернувшись к нему. И что-то промелькнуло в этом взгляде. Что-то, полное безысходной боли.
И тогда она потянулась вперёд и осторожно прильнула к его пересохшим губам, сделав то, что так хотела совершить уже давно. А он неохотно ответил ей, запустив ладонь в её тёмные волосы. Но спустя несколько ленивых секунд он отстранился, отведя взгляд. И в этом Джу, оставшаяся сидеть с поднятой ладонью, которой миг назад прижималась к его белой рубашке, прочитала то, что он не решался сказать самостоятельно.
– Это ведь из-за неё, правда? – тихо спросила она.
– Наверное, никогда не избавлюсь от этого чувства, – грустно усмехнулся Кастор. В голове у девушки тут же сменился ведущий лейтмотив беседы.
– Она ведь отказала тебе, – заметила Джулия. – Неужели ты на что-то надеешься?
Он пожал плечами.
– Не знаю. Но надеяться всё равно не самое главное.
Сказал так, словно был уверен в своих словах. Джулия покривила губами.
– Это Сандра сказала тебе вернуться в Штаб? – выстрелила она вопросом.
– Я предложил, она согласилась, – тут же, не запнувшись даже, ответил Кастор.
– И ей ни на секунду не было тебя жаль? Она не пыталась даже остановить тебя в твоих намерениях?
Джу не была удивлена. Она лишь говорила то, что думала, не столько спрашивая об этом, сколько утверждая истинность всех этих слов. И она решилась объявить ему то, что знала наверняка. Чуяла и понимала, что быть иначе не могло. Хоть это и должно было причинить ему боль. Опять.
– Ты не нужен ей, Кастор, – уверенно проговорила она, заглядывая ему в глаза. – Просто прими это, наконец.