Хрен знат
Шрифт:
С нее, с этой странной дружбы пенсионера с директором крупного предприятия, и началась моя смычка с землей.
Была мечта у Ивана Прокопьевича - посадить гектар веников. Он лелеял ее все девяносто семь с половиной лет, что были ему отпущены на грешной земле. Не срослось у него. Не было в те времена столько бесхозных земель. И решил он тогда хоть посмотреть, как выглядит этот гектар со стороны. Уболтал, короче, дедушка Ваня директора МЭЗа на авантюру. Посидел тот с карандашом, прикинул все риски, возможную выгоду и сдался.
Из-под каждой колонки
С деньгами у меня было в то время никак, хоть пахал я на трех
работах. Газета была на грани банкротства. Учредитель изъял денежки за подписку и приказал долго жить. Приходилось мотаться по городу, но в поисках не материала, а спонсоров. На телевидении, денег почти не платили, как, впрочем, и в управлении культуры. Ничего, кроме престижа, мои должности не приносили. Я уже начал подумывать, не вернуться ли мне к ремонту автомобилей, но вечером пришел дед Иван и потребовал помощи. Мол, надо вязать
веники. Он никогда ничего не просил. Всегда говорил "надо!"
– Я ж не умею, дедушка Ваня!
– Ничего, набирать будешь. А как - я покажу. Дело срочное,
каждый день на счету.
Надо так надо. Плюнул я на производственные дела, мы сели на велосипеды и, где-то к семи утра, были на территории МЭЗа.
Там уже собрались несколько вольных старателей, выбирали удобное место, прилаживали станки.
Мы с дедом расположились около тракторной тележки, сходили в гараж за сырьем, принесли по охапке.
– Вязать будем до обеда, - сказал мой наставник, - четыре веника в склад, пятый - наш. Поэтому работаем быстро. Смотри и запоминай: прутья нужно равнять в ладони. Сначала клади мелочь, около семи штук, потом обложи их по кругу крупной метелкой. Заготовка будет готова, если метущую часть уже невозможно удерживать в жмене. Передавай ее мне, понял?
И дело пошло почти без простоев. Нет, лично я мог позволить себе выкурить сигаретку-другую, но на общем процессе это не сказывалось. Пока набирался третий пучок, дед Иван надрезал с одной стороны первые два, соединил их между собой и начал формировать ручку.
Станок для вязания веников представляет собой длинный кусок сыромятной кожи с деревянной педалью внизу. Обхватил заготовку петлей - ногой придавил - провязал. В принципе, ничего сложного, если иметь в руках и ногах чувство меры. Ну, и кроме того, есть в каждом ремесле свои подводные камни. Их постигаешь только в рабочем процессе, исподволь. Ручка должна быть удобной в обхвате, но сгонять ее толщину нужно не пожарными темпами, а ступенчато, поэтапно, с присутствием головного мозга, удаляя из будущей середины не более трех прутков. Вязка должна не врезаться в ручку, не болтаться на ней, а надежно обхватывать и, даже, слегка пружинить. Идеальный вариант для нее - ивовый прут. Но если работаешь на хозяина, это уже извращение. Все остальное для избранных. Веник нужно запарить, замочить в соленой воде, чтобы гнулся на круг с любой стороны и служил не недели, а годы.
Все это я освоил потом, а тогда, в первый рабочий день, всего лишь, нахватался
– Хватит!
– сказал дед, когда я набрал очередную жменю сырья.
– Теперь становись на вязку, а я начну прошивать.
Он, как оказалось, не только работал, но и вел точный подсчет тому, что уже сделано. А если копнуть глубже, воплощал в жизнь норматив, просчитанный им заранее, с учетом производственной мощности нашей бригады. Даже запасная игла и вторые ручные тисочки нашлись в его брезентовой сумке. И я тоже сел за прошивку, когда довязал и обрезал последнюю ручку.
Дед все рассчитал правильно. За пятнадцать минут до обеда, мы предъявили кладовщику ровно полсотни веников. Сорок из них отдали ему, остальные забрали домой.
Работы на МЭЗе хватило на пять дней. Мы брали свою норму и уходили. Остальные бригады вязали до вечера, поэтому сырье так быстро закончилось.
Я, честно сказать, на оплату труда не претендовал. Какие могут быть деньги за помощь? Но вечером воскресного дня, снова пришел дед и сказал, что надо вязать, что материал "тяжелый" и один он не справится. Прощаясь, спросил:
– Тебе деньги сейчас, или потом, кучкой?
Да сколько там, думаю, тех денег! Сказал, что потом.
В понедельник с утра я отметился на работах, выслушал несколько невыразительных "фэ", получил триста рублей суммарной зарплаты, а когда вернулся домой, не смог подойти ко двору. От калитки до владений деда Ивана все пространство было забито развалами веничья. Его даже не собрали в снопы, потому, что это был неликвид - сырье, от которого отказались вязальщики.
То, что обычно называют метелками, было самых уродливых форм - скручено, вывернуто, заломлено.
Глядя на мою унылую рожу, дед успокоил:
– Тут делов-то на один чих! Кое-что придется замачивать. Остальное запхаем силком!
В общем, сладили мы и с этой напастью. Вот тогда-то я и постиг изнутри высший пилотаж мастерства. На мой просвещенный взгляд, веники получились не очень красивыми, но зато не мели, а пели.
Дней через пять, Иван Прокопьевич притащил деньги. Их было много, целых две с половиной тысячи. Насладившись моим изумлением, он убил меня наповал:
– Остальные отдадут завтра. Вечером принесу.
В общем, так: за неполные две недели моей помощи деду, я получил больше, чем за год пахоты на трех уважаемых должностях.
Можно было ехать за матерью.
Ее увезли в "психушку" две недели назад. Я в это время находился в командировке - освещал ход демократических выборов в одной из отдаленных станиц. Мамка уперла на островок телевизор и холодильник, стулья и стол, обложила все это своей одеждой, облила соляркой и запалила. Что там рвануло?
– не знаю. То ли кинескоп в телевизоре, то ли фреон в холодильнике. Слава богу, она к тому времени ушла с островка - отлучилась за новой порцией горючего материала. Когда ее "накрывало", а это случалось осенью и весной, в период беспрестанных дождей, в ее тело вселялась такая силища, что просто диву даешься.