Хрен знат
Шрифт:
Его сожгут в конце девяностых два брата, два лихих бизнесмена, чтобы освободить ходовое место для своего киоска "Табак". Только где-то в их бизнес-плане случится просчет. Обоих завалит потом из охотничьего ружья бывший муж их младшей сестры, которого оскорбленные братья старательно сживали со света. Он сделает это прилюдно, в разгар торгового дня, на центральном продовольственном рынке, умудрившись больше ни в кого не попасть. Блаженны те, кто не знает свою судьбу.
Долго еще будут мозолить глаз закопченные стены, стыдливо задрапированные
разобьют нечто вроде садика дзен, а читатели нашей газеты все еще будут задаваться вопросом: "Когда восстановят?" Пришлось отвечать, что когда будет восстановлена наша Родина, будет восстановлен и кинотеатр с "одноименным названием".
Примерно в это же время, но в прошлой своей жизни я был в этом фойе. Только купил один билет, а не два. Фильм был тот же самый, "Неуловимые мстители". Даже фотки рекламного стенда не отличались от оригинала. Яшка цыган с ножом, в позе завзятого бандюка. Я тогда, помнится, думал, что это отрицательный персонаж.
Сеанс был на одиннадцать - десять. В то, что Валька не опоздает, мне почему-то не верилось. Время лениво текло, карало предполуденным зноем. Потенциальные зрители спасались от жары
под матерчатыми навесами, раскинутыми в месте постоянной стоянки большой желтой бочки-прицепа с лаконичной надписью "Пиво". К своему удивлению, я увидел там Петра со смолы в компании какого-то невзрачного работяги. Они деловито сдували пену из рифленых стеклянных кружек и о чем-то оживленно беседовали.
Дядя Петя выглядел боссом. Был он в бежевых наглаженных брюках и белой рубашке навыпуск.
По другую сторону бочки смаковала свое пивко дурочка Рая - наша местная достопримечательность, тогда еще моложавая тетка с габаритами шпалоукладчицы. Она была типа юродивой. Ходила всегда в сатиновых шароварах и цветастой мужской рубашке с засученными выше локтей рукавами. Рая всегда бесплатно ходила в кино. Ее законное кресло в зрительном зале никто, на моей памяти, не занимал. Да и кассиры никогда не продавали билет на седьмое место в первом ряду. Еще Рая бесплатно ездила на автобусах, даже междугородних. А вот за пиво, водку и папиросы платила всегда. Был в ее слабоумии такой непонятный пункт. Развлекалась "достопримечательность" тоже всегда одинаково. Встретит вальяжную семейную пару и давай приставать к мужику: "Что ж ты, подлец, обещал жениться и обманул?!" От Раи можно было спастись только бегством.
Вальку Филонову я увидел случайно. Почувствовал спиной ее настороженный взгляд. Она стояла у ящика тетки мороженщицы, и жрала, падла, пломбир. Если бы не эти глаза, я бы нипочем ее не узнал. Пышные желтые волосы обрели, наконец, свободу и были пущены с плеч в вольный полет. И как она умудрялась их заплетать в два куцых мышиных хвоста?! Разительные перемены произошли и в Валькином гардеробе: синее, расклешенное платьице до колен, белая блуза с кружевными манжетами и круглым воротничком. Под ней откровенно просматривался бюстгальтер. Но что самое интересное, кое-где по ее личику фрагментарно пробежалась косметика. Вот тебе и бабка Филониха!
Валька держала пломбир аккуратно, двумя пальчиками. Но так, чтобы я сразу увидел, белое металлическое колечко с синим граненым камушком. Естественно я к ней подошел, хотел протянуть руку, но, поняв двусмысленность жеста, спрятал ее за спину и покраснел.
– Что, хочешь мороженого?
– ехидно спросила она.
– Не хочу, - отозвался я.
– Слопал уже две порции, пока тебя дожидался. Пошли, что ли? Скоро первый звонок, в зал уже запускают.
– Пойду. Если скажешь, зачем ты меня пригласил?
Вот дура! Хотела загнать в тупик старого ловеласа! Я мог бы повесить ей на уши четыре тонны лапши, но, подумав, решил отпускать только скрытые комплименты. Целомудренность отношений превыше всего.
– Зачем пригласил?
– переспросил я и сделал пристрелочный выстрел, - а затем, чтобы ты хоть что-нибудь сделала для меня. Хотя бы пришла.
Валька прожевала услышанное, наконец, проглотила и опять разродилась вопросом:
– Почему ты сказал, что я на артистку похожа?
– А на кого же еще?!
– я тупо посмотрел на нее и, даже, пожал плечами, всем своим обликом говоря: "Дура, что ли?! Не понимаешь?"
Филониха промолчала. И я понял, что "зачтено".
– И что же во мне такого уж артистического?
– жалобно спросила она.
– Потом расскажу, - я схватил ее за руку и потащил в фойе, - пошли, а то опоздаем!
И она снисходительно затопала позади.
Мы пробирались к своим местам в полностью заполненном зале. Приходилось протискиваться в узком пространстве между людских колен и спинками предыдущего ряда. Я поминутно бормотал: "Извините!"
Услышав шевеление за спиной, дурочка Рая встала, окинула зал внимательным взглядом и сказала, засучив рукава:
– Встаньте, падлы! Королева идет!
Это было, наверное, самое-самое, что Филонихе запомнилось сегодня в зрительном зале. Нет, фильм ей точно понравился. Во всяком случае, я впервые услышал, как Валька смеется - искренне и расковано. Я тоже, еще раз, пересмотрел "Неуловимых" и подумал, что настоящие киногерои не умирают. Их передают по наследству следующим поколениям.
Час пролетел незаметно. Нас подхватила людская волна и вынесла из кинотеатра. Я цепко держал "королеву" за руку, чтобы не потерять.
Мы перебрались на другую сторону улицы, где Валька опять стала приставать со своими глупостями:
– Так что же во мне артистического?
Кому что, а барыне - зонтик!
– Глаза, - сказал я, - твои глаза. Ты можешь молчать, они все за тебя скажут. В театральном училище такому не учат. Это природное. Оно или есть - или нет. А еще губы. Целовал бы такие
всю жизнь, да еще не умею.
Уже и не помню, когда я в последний раз так вдохновенно врал.
– Да?!
– неизвестно чему удивилась моя королева, - И что же мои глаза тебе сейчас говорят?