Хрестоматия по уголовному процессу России
Шрифт:
По делам, по которым суды первой или второй степени имели право постановлять решения (а не мнения), указанный ревизионный порядок, т. е. переход дела в высший суд в силу закона, не применялся. По этим делам участвующие в деле лица могли подавать (апелляционные) жалобы в порядке инстанций (на уездный суд – в палату уголовного суда, на палату – в Правительствующий Сенат). Но этот порядок был ограничен.
Характер дореформенного суда
Общая картина дореформенного правосудия была в высокой степени неудовлетворительной. Неудовлетворительна была сама система судов, в которой сельские и волостные расправы, уездные суды, магистраты, ратуши, надворные суды, палаты и т. д. стояли в большом смешении, с плохо отграниченной подсудностью, сословным строем <…> Порядок суда по маловажным делам в «земском суде» нарушал самые элементарные требования правосудия. При производстве следствия по более серьезным делам стремление добиться сознания обвиняемого, несмотря на категорическое воспрещение закона, находило свое осуществление в самых уродливых и бесчеловечных формах. Юридически отмененная уже в 1801 г. пытка фактически практиковалась весьма нередко. Розыскное начало судопроизводства, соединявшее в руках судьи несовместимые функции обвинения, защиты и самого суда, создавало психологическую невозможность спокойного и беспристрастного правосудия. В то же время приговор суда выносился не на основании свободного внутреннего убеждения, основанного на обсуждении всех обстоятельств дела в их совокупности, а на основании формальных, предустановленных доказательств, в силу чего приговоры суда нередко противоречили явной очевидности. Огромный процент судебных приговоров (87,5 %)
Плохое состояние нашего правосудия в значительной степени объяснялось и самим положением, и составом судей. Судебный строй воспитывал в них чувство постоянной зависимости. Зависимость судей поддерживалась и их нищенским материальным положением – они получали гораздо меньшее содержание, чем чины административных учреждений. Это влекло за собой то последствие, что на судейские места поступали наименее способные люди, а с другой стороны – неминуемо вело к неимоверному развитию взяточничества. Огромное количество судей в целом ряде магистрат и ратуш и даже в уездных судах были неграмотны, и ответственность за правильное изложение и решение дела лежала на секретарях.
Реформа 1864 года
Печальное положение нашего правосудия, конечно, не оставалось незамеченным, и история сохранила много следов горького сознания современниками окружавшей их «неправды черной». Эту неправду отмечает изящная литература (Кантемир, Фонвизин, Капнист, Гоголь, Островский, Некрасов, Салтыков-Щедрин); о ней говорит публицистика (Хомяков, Аксаков, Глебов); о ее искоренении мечтают планы и проекты реформ как общеполитических (начиная с декабристов), так и административных (Мордвинов, Державин, Кочубей); ее причины исследует наука (Куницын, Арсеньев, Спасович, Утин, Чебышев-Дмитриев). С конца XVIII в. возникают и практические планы судебного преобразования. Еще в 1767 г. Десницкий представляет Императрице Екатерине II проект преобразований, в котором указывает на необходимость гласности, несменяемости судей, состязательного начала судопроизводства, самостоятельной адвокатуры и суда присяжных. В комиссии 1804 г. Радищев настаивает на равенстве всех сословий перед законом, отмене допросов с пристрастием, введении судов с присяжными и публичности судопроизводства. Сама комиссия, предположение которой утверждено было Императором Александром I 24 мая 1805 г., высказывается за ограничение числа судебных инстанций. В составленном в 1803 г. по предложению мин. вн. д. Кочубея проекте Сперанского требуется отделение суда от полиции, суд присяжных, публичность судопроизводства и введение окончательного производства в Сенате без дальнейшего пересмотра дел верховной властью. В 1820 г. вырабатывается проект об устройстве присяжной адвокатуры, в котором намечены основные черты ныне действующего права. В комитет 1826 г. вносится проект Балугьянского <…> В 1836 г. мин. юст. Дашковым представляется Государю записка о мерах к исправлению законов о судопроизводстве гражданском и уголовном, которая получает полное одобрение. В половине 50-х годов обширный план судебных преобразований вырабатывается комиссией гр. Блудова. Наконец, в 1861 г., после освобождения крестьян и решительного поворота правительства в сторону коренных реформ, наступает период смелого творчества, закончившийся изданием Судебных Уставов 1864 г.
В октябре 1861 г. Император Александр II повелел представить ему сведения о ходе всех вообще работ Государственного Совета по судоустройству и судопроизводству. В представленной вследствие этого повеления записке Государственный Секретарь Бутков указывал на затруднения в работах Совета в силу несогласованности представлявшихся в разное время проектов и на необходимость определить и утвердить основные начала предполагаемого судопроизводства. Государь согласился с этой мыслью и <…> утвердил порядок рассмотрения в Государственном Совете проектов судебной реформы. Соединенным Департаментом Совета было повелено составить записку обо всем, «что может быть признано относящимся к главным, основным началам, предположенным для устройства судебной части в Империи, так чтобы сия записка обнимала, в возможной полноте и ясности, все многоразличные предметы, к сей части принадлежащие, именно: 1) судоустройство, 2) судопроизводство гражданское, 3) судопроизводство уголовное и, наконец, 4) нужные временные меры для перехода от порядка, ныне существующего, к предполагаемому новому» <…> Эта историческая записка об «основных началах» была составлена и разослана членам Государственного Совета 22 января 1862 г. Сверх сего, по инициативе председательствующего в Соединенных Департаментах кн. Гагарина, Государь Император, принимая во внимание ценность имевшихся замечаний на проекты судоустройства и судопроизводства, повелел «изложить в общих чертах соображения Государственной Канцелярии и прикомандированных к ней юристов о тех главных началах, несомненное достоинство коих признано в настоящее время наукой и опытом европейских государств и по коим должны быть преобразованы судебные части в России». Все эти труды были выполнены под главным руководством Государственного Секретаря В. П. Буткова и его ближайшего сотрудника С. И. Зарудного при участии H.A. Буцковского, А. Н. Вилинбахова, П. Н. Даневского <…> К. П. Победоносцева, Д. А. Ровинского, Н. И. Стояновского и С. П. Шубина <…> Высочайшему повелению 9 апреля 1862 г., как «основные начала», так и «соображения» были внесены в Соединенные Департаменты Государственного Совета. Соединенные Департаменты посвятили их обсуждению 16 заседаний, с апреля по июль 1862 г., и 29 сентября 1862 г. выработанные ими «Основные Положения» судебной реформы были утверждены Государем. Сущность их заключалась в полном отделении судебной власти от власти исполнительной и законодательной; в установлении единого бессословного суда; в ограничении количества инстанций; в введении в отправление правосудия народного элемента; в учреждении института выборных мировых судей; в замене розыскного порядка процесса порядком состязательным, с поручением обвинения органам прокурорского надзора, а защиты – сословию присяжных поверенных; в отмене формальной системы доказательств; в установлении гласности и устности процесса. В конце декабря 1863 г. разработанные на основании этих Положений проекты были внесены в Государственный Совет, который закончил их рассмотрение в течение 1864 г. 20 ноября 1864 г. новые Судебные Уставы получили Высочайшее утверждение. В Высочайшем Указе, повелевавшем Правительствующему Сенату опубликовать их во всеобщее сведение, говорилось, что одним из первых желаний Государя, всенародно возвещенных в манифесте 19 марта 1856 г., было «да правда и милость царствуют в судах», что новые законы вполне соответствуют мысли Государя «водворить в России суд скорый, правый, милостивый, равный для всех подданных, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем всех и каждого, от высшего до низшего». Указ заканчивался словами: «Призывая благословение Всевышнего на успех этого великого дела, Мы радостно выражаем надежду, что намерения Наши осуществятся при ревностном содействии Наших верноподданных, как каждого отдельно в кругу личной его деятельности, так и в совокупном составе обществ, сословий и земства, ныне по воле Нашей на новых основаниях образуемого».
17 апреля 1866 г. новые судебные установления были открыты в Петрограде, а 23 апреля того же года в Москве <…>
Первые шаги деятельности новых судебных установлений были приветствуемы всеми общественными кругами. Всех привлекала простота нового суда, его доступность, быстрота решения дел, участие присяжных. Первый отчет Министра Юстиции отмечает общее сочувствие, с которым был встречен новый суд <…>
К сожалению, такое положение не могло продолжаться на долгое время. Прочны и устойчивы лишь те учреждения, которые питаются соками из самой общественной
Уже в Департаментах Государственного Совета часть проектируемых Основных Положений вызвала некоторые разногласия, а частью и исправления, и результат работ, представленный Государю, являлся компромиссом между началами, пригодными для свободного политического строя, и другими началами, подсказываемыми консервативными соображениями <…>
Широко намеченная компетенция суда присяжных была тогда же ограничена. В Департаментах Государственного Совета говорилось, что преступления государственные, «как направленные не против частных лиц или отдельных членов общества, а против всего государства или Верховной власти, гораздо важнее и опаснее всех других преступлений, но по особому свойству своему не всегда и не во всех членах общества возбуждают такое отвращение, какое возбуждают другие преступления, особенно если прикрываются ложной наружностью мнимого желания общественного блага <…> С другой стороны, часто вследствие случайного стечения совершенно посторонних обстоятельств, некоторые действия получают в глазах большинства всего населения такое преступное значение, что оно, увлекаясь мщением, страхом и ненавистью, готово придумать для них такие казни, от которых давно уже отказалось правосудие, а еще чаще, вследствие болезненной подозрительности, способно даже действия, вовсе ничего не значащие, принять за важные преступления. При таком настроении умов предоставить присяжным решение вопроса о виновности или невиновности лиц, обвиняемых в государственных преступлениях, значило бы отдать их на жертву народной мстительности». В результате рассмотрение этих преступных деяний было передано суду палат с сословными представителями и Верховному Уголовному Суду.
Таким образом, уже Основные Положения отразили на себе следы некоторой борьбы и вынужденных соглашений и уступок. Позднейшее их обсуждение внесло в них еще больше изменений. Но эти изменения были ничтожны в сравнении с теми, которые явились результатом более позднего законодательства [21] . Вот крупнейшие из них.
В 1866 г. издан закон о печати, судопроизводственные постановления которого составили ст. 12131 и сл. <…> уст. уг. суд. В нем заключались уже значительные изъятия из общих правил судопроизводства по Уставам 1864 г. в сторону усиления полицейского элемента на счет судебного.
21
Недовольство реакционных кругов Судебными Уставами сказалось очень скоро. Образовалась постепенно группа лиц, «потерпевших от нового суда». Одних из них возмущала гласность судебного производства, столь интересная по отношению к другим и столь нежелательная и тягостная по отношению к себе; другие не могли примириться с равноправностью перед судом в ее действительном осуществлении; третьи не в состоянии были усвоить себе идею кассации и понять, как можно отменять приговор или решение, не входя в рассмотрение существа дела; затем были и такие, которых по разным причинам раздражало то, что недавних видных чиновников, услужливо допускавших брезгливо-фамильярное с собою обращение, заменили люди высшего образования с чувством не только собственного достоинства, но и достоинства носимого ими звания и присвоенной им власти. Одновременно с ним в правящих кругах с трудом осваивались с гарантиями личности по уст. уг. суд. и со свободою внутреннего убеждения представителей общественной совести, диктовавшей им решения, иногда идущие вразрез с твердо намеченною в обвинительном акте виновностью, под влиянием непосредственно вынесенных ими из судебного разбирательства впечатлений и убеждений. Несменяемость судей, безответственность присяжных за свои решения, и последовательно проведенное в Судебных Уставах отделение судебной власти от административной – все это, при наличности старого бюрократического устройства, порядков и приемов местного управления, – создавало из Судебных Уставов нечто чуждое привычному и обычному ходу вещей. Таким образом, сложилась по отношению к уголовному суду по Судебным Уставам та своеобразная бухгалтерия, на основании которой в пассив уголовного суда преувеличенно крупным шрифтом стали вписываться промахи и неизбежные во всяком деле рук человеческих ошибки и недостатки, а в актив ровно ничего не писалось, несмотря на блестящие и невозможные при прежнем судебном строе примеры истинного и нелицемерного правосудия. Ко вновь созданным учреждениям и к их представителям были предъявлены самые чрезмерные требования непогрешимости не только по существу, но и по форме, не только в ходе дела, но и в обиходе взаимоотношений…
В 1870 г. состоялось Высочайшее разрешение министру юстиции на откомандирование для исполнения обязанностей судебных следователей чиновников министерства юстиции <…>
В 1874 г. приостановлено открытие Советов присяжных поверенных и закреплена зависимость адвокатуры от суда. Этот порядок вновь изменен только в 1904 г. (прим. 1 и 2 к ст. 357 учр. суд. уст.).
В 1885 г. сильно поколеблено начало судейской несменяемости (ст. 243, 295, 2951, 2952 учр. суд. уст.).
В 1887 г. установлены значительные ограничения начала публичности судебных заседаний (ст. 620 и сл. уст. уг. суд.).
Законы 1871, 1872 и 1878 гг. постепенно вытеснили судебное разбирательство государственных преступлений, заменив его разбирательством административным. Порядок этот изменился только в 1904 г. (ст. 1030 и сл. уст. уг. суд.), но его новые правила, по содержанию своему, весьма далеки от начал Судебных Уставов.
В 1878 и 1889 гг. сокращена компетенция суда с присяжными заседателями (ст. 2011 и сл. уст. уг. суд.).
В том же 1889 г. закон о земских начальниках нарушил один из основных принципов Судебных Уставов, соединив в лице земского начальника судебную и административную власть.
Недавний закон 18 марта 1906 г. нарушил и еще одно начало Уставов, допустив по важнейшим уголовным делам немотивированные приговоры судов с сословными представителями и отменив по этим делам предварительное следствие и предание суду (прим. 1 и 2 к ст. 2011, прим. к ст. 1031 уст. уг. суд.).
Своего апогея реакция достигла в половине девятидесятых годов прошлого столетия. Ее идеологом явился Министр Юстиции Н. В. Муравьев, вошедший с всеподданнейшим докладом о пересмотре законоположений по судебной части <…> Министр признавал, что реформа 1864 г. имела некоторые положительные качества; но она имела, по его мнению, крупнейшую отрицательную сторону: «несоответствие некоторых ее начал особенностям нашего государственного и общественного быта» <…> Россия получила весьма стройный процессуальный кодекс, вполне пригодный для действия в любом государстве западной Европы, но недостаточно приспособленный к условиям нашего отечества с его историческим складом <…> Попытки частичных исправлений Судебных Уставов не могли помочь делу, именно потому, что они были частичны, и в результате положение у нас судебного дела стало совершенно безотрадным. Необходима коренная, обнимающая всю область судоустройства и судопроизводства реформа, проникнутая единой целью, выполненная по определенной программе, в определенном порядке <…> Исходя из такого взгляда, продолжал министр, «я нахожу прежде всего, что в основу предпринимаемой реформы должно быть положено начало незыблемого утверждения государственного характера и правительственного направления суда и судебного ведомства <…> Принятие мер к укреплению и выяснению истинного назначения суда и судебного ведомства представляется необходимым. При правильном устройстве суд должен быть прежде всего верным и верноподданным проводником и исполнителем самодержавной воли Монарха, всегда направленной к охранению закона и правосудия. С другой стороны, суд, как один из органов правительства, должен быть солидарен с другими его органами во всех законных их действиях и начинаниях. На сем основании он должен оберегать не только существующий законный порядок, но и достоинство государства и его правительствующей власти всюду, где это достоинство может быть затронуто в делах судебного ведомства» [22] .
22
Высочайше учрежденная комиссия для пересмотра законоположений по судебной части. Объяснительная записка к проекту новой редакции учреждения судебных установлений, 1900, т. 1, с. 65 и сл.