Хрестоматия по уголовному процессу России

Куцова Элеонора

7 апреля 1894 г. Император Александр III утвердил этот доклад и начертал на нем: «Твердо уверен в необходимости всестороннего пересмотра наших Судебных Уставов, чтобы наконец действительное правосудие царило в России». Тогда же была образована комиссия для пересмотра законоположений по судебной части. К 1900 г. работа комиссии была закончена. Ею выработаны были проекты новых редакций учреждения судебных установлений и уставов уголовного и гражданского судопроизводства. В 1901 г. они были внесены в Государственный Совет, но не получили силы закона. Стремление «освободиться от всякой тенденции», считаться только «с указанием трезвой действительности и с соображениями государственной пользы» завело участников муравьевской комиссии слишком далеко <…> Проект был возвращен в Министерство юстиции.

Но как ни серьезны и ни значительны были отступления от начал Судебных Уставов

в нашем позднейшем законодательстве, было бы ошибкой и несправедливостью думать, что все оно было направлено только на расшатывание и колебание названных начал. Все эти печальные отступления диктовались особыми политическими воззрениями того времени и особой идеологией стоящих у власти людей, которым были не только чужды, но и невыносимы принципы, заложенные в основание судебной реформы 1864 г. Напротив, в ту область процесса, которая стояла вне соприкосновения с общей политикой, наше позднейшее законодательство внесло много новых постановлений, являющихся или дальнейшим развитием положений Судебных Уставов, или результатом новейших уголовно-политических требований, или, наконец, требований более развитой процессуальной техники. В первую группу могут быть, напр., отнесены постановления законов: 1871, 1878 и 1882 гг. об освидетельствовании обвиняемых и об осмотре и выемке вещественных доказательств (прим. к ст. 353, 3551, 3681 уст. уг. суд.); 1887 г. – об улучшении порядка составления списков присяжных заседателей и о расширении права их участия в постановке вопросов (ст. 762, 764, 808 уст. уг. суд.), а также о расширении прав сторон при апелляционном и кассационном разбирательстве (ст. 157, 879, 882 и др. уст. уг. суд.); 1891 г. – об улучшении условий подготовки к судебной службе (ст. 407 и сл. учр. суд. уст.); 1897 г. – об особенностях в производстве по делам о несовершеннолетних; к ним примыкают более новые законы: 1910 г. – об отмене запрещения касаться на суде с присяжными вопроса о грозящем подсудимому наказании (ст. 673, 746, 801 уст. уг. суд.) и о зачете в наказание времени, проведенного обвиняемым в предварительном заключении (ст. 1911, 968 уст. уг. суд.); 1912 г. – об учреждении кабинетов научно-судебной экспертизы (ст. 4291 и сл. учр. суд. уст.); 1912 г. – о местном суде; 1913 г. – о назначении суточных и путевых денег присяжным заседателям (ст. 1091 учр. суд. уст.). Ко второй категории принадлежит, напр., закон 1913 г. о производстве по восстановлению в правах (ст. 9751 и сл. уст. уг. суд.; начала этого закона восходят к более раннему времени). В третью группу входят законы: 1873 г. – о более надежном порядке доставления повестки обвиняемым (ст. 57 прим., 378 прим. и др. уст. уг. суд.); 1880 г. – о сосредоточении в руках прокуратуры сведений о возбуждении преследования (2781 уст. уг. суд., ср. законы 1909 г., ст. 2961, и 1912 г., ст. 641 уст. уг. суд.); 1883 г. – о примирительном разбирательстве у судебного следователя (ст. 3031 уст. уг. суд., отм. ст. 35 того же уст.); 1886 г. – об отмене, по делам мировой подсудности, предшествовавшего обжалованию «изъявления неудовольствия» (ст. 128, 142 п. 7, 146, 181 уст. уг. суд.).

Розин H.H. Уголовное судопроизводство. Пг., 1916.

Глава III

Источники русского уголовного судопроизводства

Система правовых норм, устанавливающих судебный порядок разбирательства уголовных дел, образует судебно-уголовное право, или уголовное судопроизводство в объективном смысле. Источниками его при современном правосостоянии являются главным образом законы, писаное право и необходимость их в области процесса сказывается значительно раньше, чем в области права материального <…>

У нас действует положение, по которому «Империя Российская управляется на твердых основаниях законов, изданных в установленном порядке» <…> только в мелких делах крестьянских и, в несколько большем объеме <…> других местностей допускаются формы юстиции, выработавшиеся путем обычая <…>

По объему действия источники уголовного процесса распадаются на общие и особенные по месту или по лицам <…>

Ныне общим процессуальным законом России являются судебные уставы, памятник, появившийся в царствование императора Александра II, 20 ноября 1864 года постепенно, в течение почти 35 лет, вводившийся в действие и успевший за это время подвергнуться значительным изменениям <…>

Судебные уставы 20 ноября, в их первоначальной редакции были <…> плодом более чем двадцатилетней работы, неразрывно связанной с именем гр. Блудова, ускоренной и доведенной

до конца искренним желанием Царя-Освободителя дать русскому народу «суд скорый, правый и милостивый», для всех русских людей равный, безволокитный и не разорительный <…>

В этом огромном труде правительство и общество шли рука об руку, в нем сказалось исполнение исторической миссии Престола упорядочить дело правосудия. Не политическими волнениями, не борьбой политических партий и политических страстей вызван к жизни этот великий памятник законодательства, а исключительно осознанными правительством и обществом потребностями правосудия. Не политическое господство того или иного интереса стремится он закрепить и развить, а государственное господство общего, для всех одинакового интереса правды и справедливости насаждает он на русской земле <…>

Соборное уложение создалось в вихре государственных безурядиц; нужно было устранить политическое шатанье масс; необходимо было оградить безопасность общественную и от внутренних врагов, лихих людей всякого рода; оттого-то «оно грозно как русский царь», точно и повелительно как приказ победителя; вопреки вводному указу, оно не дает суда всем равного: восстановляя прочность власти государственной, необходимо было сохранить в силе и все прочие власти, служившие ее опорою. Различием состояний продолжает определяться различие суда и даже многих наказаний.

Судебные уставы разрабатывались при совершенно иных условиях. Власть государственная была вполне прочна; ей нечего было опасаться ни врагов внешних, ни врагов внутренних; внимание ее могло быть направлено всецело на улучшение дела суда, без всяких посторонних соображений <…> Девиз, твердо им (судебным законодательством. – Э. К.), намеченный гласил: правосудие для народа и, по возможности, посредством народа. Не ограждение привилегий сильных, а охрана слабых, не увеличение прочности государственной власти <…> а предоставление судебной защиты всем поровну, меньшинству, как и большинству, стали его задачей. Потому-то судебные уставы в истории русской жизни знаменуют поворот от порядка полицейского к порядку правовому, от правительственной опеки к системе самостоятельности и самодеятельности народной.

Составители судебных уставов и высшее правительство, давшее им свою санкцию, твердо и много доверяли русскому народу, его чувству права, его знанию меры <…> Напрасны были предостережения, исходившие из-за границы, поддерживавшиеся несколькими голосами и в России, которые, указывая на необразованность массы русского населения, на непривычку его к общественной деятельности и вообще отсутствие у него политического воспитания, возражали против суда присяжных заседателей, против учреждения мировых судей, даже против гласности <…>

Составители судебных уставов твердо верили и в дело прогресса общечеловеческого. Им чужд малейший упрек в стремлении быть националистами во что бы то ни стало, даже ценою справедливости <…>

В нашем новом процессе есть много сходного с английским и особенно французским, в общих чертах он приближается к тому же типу, который выработан этими лучшими представителями европейской культуры и устанавляет наши родственные с нею отношения. Но в то же время почти ни один процессуальный институт уставов не может быть признан ни английским, ни французским; на каждом из них легла печать самобытности, каждый из них имеет самостоятельную русскую физиономию, приноровленную к русским нуждам, непонятную без изучения русских условий. Наш мировой суд далек от английского земского представительства, еще более далек от мировых судей французских. Наш суд присяжных равным образом вылился в институт совершенно самостоятельный <…> Еще менее общего с ними имеют наша адвокатура и прокуратура, не говоря уже о суде кассационном, принявшем совершенно иные очертания.

Язык судебных уставов отличается изяществом, легкостью; это так называемый язык литературный. Рассчитанные для народа и предполагавшие помощь народа суду, судебные уставы излагались так, чтобы их постановления были понятны для каждого грамотного человека, хотя и не юриста по профессии.

Крупные достоинства судебных уставов по содержанию <…> Гласность суда устранила влияние канцелярии и взяточничество; состязательность повела к развитию более энергической деятельности сторон в процессе; устранение формальной теории доказательств оградило общественную безопасность от преступников наиболее опасных; ограничение судебного разбирательства по существу двумя инстанциями, а в некоторых случаях – даже одною, значительно ускорило ход уголовных дел; отделение судебной власти от административной поставило судебную деятельность на высоту, какой она никогда прежде не достигала <…>