Хромовые сапоги
Шрифт:
Я все-таки нехотя поднимаюсь, просовываю ноги сначала в галифе, а потом и в военные тапочки. Взяв из тумбочки умывальные принадлежности, закинув вафельное полотенце на плечо, и я иду умываться. В умывальнике действительно почти все краны свободны. Поплескавшись изрядно взбодрив себя, я вытираюсь и иду в туалет, откуда несет облака табачного дыма. Там уже сидит на подоконнике Бобер. Я прикуриваю и присаживаюсь рядом с ним.
– Кто сегодня из офицеров? – спрашиваю я.
–
– На завтрак пойдешь?
– Схожу, наверное, - предполагает мой друг. Потом, немного помолчав он спрашивает. – Слушай, принц, а ты уже решил где будешь встречать Новый год?
– Нет пока. А что? Ты ведь, вроде уже решил? – удивляюсь я.
– Да понимаешь, какая незадача. У подруг родаки никуда не уходят и хата будет занята. А что там делать с ее предками мне? Вот и облом случился.
– Да уж…
– Ну так возьмешь меня с собой? – просит он.
– Давай, вот только я еще и сам не знаю где и как буду встречать. Может вообще и мне придется сидеть с родителями всю ночь.
– Ну и ладно, будем вместе встречать, хоть и сами, я имею ввиду без твоих, хотя я думаю ты чего-нибудь придумаешь.
– Ладно. Договорились. Если будет альтернатива, тебя зову.
– Только я сначала забегу переоденусь, а потом подскочу к тебе! Лады?
– Лады! – нехотя соглашаюсь я.
В туалет заходит Дюша, на нем расстегнутая шинель и шапка сдвинута на затылок по курсантской привычке и моде. Он сразу же проходит в кабинку. Уже из нее лейтенант спокойным голосом говорит нам.
– Не курите! – потом из кабинки раздается звук крепкой струи, бьющейся об очко.
Выбросив бычок в унитаз, я возвращаюсь в комнату, оставив Бобра с вновь зашедшими покурить товарищами. Те ждут ухода лейтенанта и закуривают свои сигареты. Вадька шуршит в шкафу, «скребя по сусекам». Стас читает какую-то книжку. Обстановка приятная и расслабленная.
– Рота! Выходи строиться на завтрак! – кричит старшина.
– Мы идем? – задаю я извечный вопрос нашему завхозу.
– Вадик, у нас есть что? – тоже интересуется Стас.
– Сгущенка и шпроты, - отвечает он и показывается из шкафа,
– Прекрасно, идем завтракать! – Стас откладывает книгу и начинает одеваться.
Я тоже натягиваю теплые портянки и вскакиваю в сапоги. Только мы со Стасом из нас четверых все еще носим портянки. Я пробовал одевать сапоги на носки, но к вечеру носки имели несколько дыр, не подлежащих зашиванию. Поэтому я вернулся к верному средству, не стесняясь натягивать портянки. Да и теплее в портянках и ноги не натираешь.
Накинув шинель и взяв в руки ремни, мы выходим в фойе. Из роты в сто с лишним человек здесь стоит от силы человек сорок. Старшина, не считая и не задерживаясь, командует, и мы спускаемся во двор, чтобы вновь построиться и следовать по утреннему морозцу в теплый столовый блок. Рядом проходит и орет песни первый курс, идущий на завтрак в полном составе. Они разрывают рты и смотрят с завистью на наш четвертый, выпускной курс, им еще тарабанить и тарабанить. Как еще далеко, - думают они тоже самое, что и мы четыре года назад.
Завтрак проходит медленно, никто никуда не спешит. Курсанты даже после того, как поели, сидят и болтают. Старшины нигде нет, а скомандовать вместо него: «рота, закончить прием пищи!» никто из присутствующих сержантов не хочет. Только спустя полчаса нашего завтрака, когда некоторые решили самостоятельно просачиваться в общежитие, появился старшина и мы уже в составе примерно двадцати человек возвращаемся в расположение роты.
В одиннадцать часов объявлено построение в парадной форме одежды. Сам Чуев будет нас напутствовать добрым словом. Я даже знаю, что он будет говорить. Одна из его любимых фраз, которую он произносит из года в год обязательно будет произнесена им и в этот раз: «Теперь мы встретимся с вами только в следующем году»! Признаться, тем не менее мы прощаем его за нее. Ведь в канун Нового года невозможно испортить настроение такой мелочью.
Строгин разносит по комнатам постоянные увольнительные записки, которые старшина в целях экономии времени и сил раздал замкомвзводам. Мы кладем их в военный билет, который всегда присутствует в увольнении. Все улыбаются, у всех без исключения хорошее настроение. Еще бы! Никто не остается в роте. Даже наряд на праздник будут нести курсанты первого курса.
– Можете уже уходить, - информирует он.
– Как? А построение?
– Все, считайте, что было!
– До скольки увольнение?
– До десяти завтрашнего, а потом вновь расходимся.
Я оказываюсь не прав. В этот раз нам не повезло, мы не услышим крылатых Чуевских фраз. Однако, как изменчив мир, в котором мы живем. Я оглядываю себя с ног до головы. Готов. Смотрю на своих друзей, они тоже готовы. Мы прикрываем за собой дверь, так как замков все равно ни у кого нет и спускаемся по лестнице на выход.