Хроника одного полка. 1915 год
Шрифт:
Через четыре дня будет месяц, как Алексея выписали из госпиталя для выздоровления и поправки, и завтра он должен возвращаться в полк.
Теперь Наташа успокоилась – Москва ей показалась – в морозном тумане, светлом и розовом, – а это значило, что будет прозрачный день с высоким синим небом. Она шла, она торопилась и вспомнила о маме. Мама не смогла приехать на венчание из-за того, что железные дороги работали с большими перебоями, и можно было никуда не доехать. Ещё маме нездоровилось, и она сказала, что будет ждать их к себе в имение. От этого Наташа расстроилась, на венчании были только Рейнгардты, и Наташа трусила. А когда она вспоминала маму, то всегда вспоминалось имение на краю поля и леса: поля, сколько хватало глаз, а леса такого огромного, что бежали мурашки по спине. И восхитительные, тихие в лесу два пруда, как два синих глаза. И она мечтала: «Обязательно привезу туда Алёшу, и будем купаться голые…»
Дверь открыла горничная. Алексей ждал. Он уже волновался. Когда Наташа вошла, горничная приняла шубку, а Алексей взял из рук саквояж. Он ещё хромал, но держался уверенно.
Кухарка принесла самовар.
Наташа умылась, переоделась и вышла к утреннему чаю.
– Что-то случилось? – глянув на неё, спросил Алексей.
Наташа смутилась, она не знала, что сказать, надо ли мешать своё, их счастье с госпитальным горем, тем более что Алексей сам недавно вышел из госпиталя. Но она вспомнила о желании, пришедшем в церкви, – разобраться – и решилась.
– Володечка умер!
Алексей поднял глаза.
– Он вчера подарил мне Библию, сама не знаю почему, а ночью умер.
– Перед тем как умереть, влюбился!
– Не шути так! – Наташа была готова расстроиться.
– Не буду! – улыбнулся ей Алексей.
Наташа на мгновение задумалась, перед тем как сесть:
– Они все влюбляются, если рядом нет жены или невесты. Он из Питера, а в госпиталь попал в Москву… Странно!
– Не думаю, чтобы в этом была странность… – Алексей откусил пирожное и пил чай. – С нашим бардаком всё возможно…
Наташа укоризненно посмотрела на него.
– Извини, ещё не выветрились армейские привычки. – Алексей ей улыбнулся. – Извини.
– Не в этом дело, – ответила Наташа и подумала, что, наверное, она слишком капризничает, Алексей извиняется за армейские привычки, а завтра ему снова туда.
– А в чём?
– В том, что к нему никто не приехал, он у нас долго лежал… и никто не приехал…
– А что, Библия… – спросил Алексей, – в ней что-то…
– Я ещё сама не знаю, ещё не смотрела…
– А что тебя тревожит? – спросил Алексей и поставил чашку.
– Не могу понять, не знаю, – ответила Наташа и подумала: «Может быть, просто умер молодой и красивый человек, а может быть, я ещё не привыкла к смерти…»
После чая Наташа попросила горничную принести саквояж, но Алексей принёс сам, и они достали Библию. Библия была тяжёлая, в тёмно-коричневом переплёте, и они увидели, что в середине между страницами заложены и торчат какие-то листочки бумаги. Алексей подумал, что, наверное, этот несчастный умерший что-то написал, может быть, даже и Наташе, почему-то у него промелькнула именно такая мысль, и он не может не интересоваться. Наташа глянула на Алексея и не очень уверенно листочки вытянула. Алексей стал рассматривать Библию, прочитал на обложке, что Библия издана Московской Синодальной типографией в 1914 году и иллюстрирована художником Гюставом Доре, он было взялся её листать, но вдруг почувствовал, что Наташа на него смотрит. Он поднял глаза и увидел, что Наташа действительно на него смотрит и брови у неё удивлённо подняты…
– Что это? – спросила она. – Ты мне это уже читал!
– Что читал? – удивился Алексей.
– Вот!
Наташа протянула листочки, Алексей взял и побежал по строчкам – незнакомому, мелкому, левонаклонному почерку: «Свеча… желтоватый лист бумаги… Шум ветра, мирное посапывание домашних за тонкими перегородками и полное отсутствие мира, там, за окнами. Мира города…»
Алексей оторвался и посмотрел на Наташу.
Через несколько секунд он вымолвил:
– Чудеса-а! – захлопнул Библию и поднялся.
– Ты куда? – спросила Наташа, от удивления она ещё не пришла в себя.
– Сейчас, – сказал Алексей и ушёл в кабинет.
Наташа слышала, как Алексей двигал ящики письменного стола и шуршал бумагами, он скоро оттуда вернулся и принёс другие листочки, те, которые ему в тверском госпитале оставил капитан-артиллерист.
– Очень похоже. Давай сравним, может, совпадение? – предложил он. – Я буду читать, а ты смотри те…
Наташа кивнула, и Алексей начал:
– «Свеча… желтоватый лист бумаги… Шум ветра, мирное посапывание домашних за тонкими перегородками и полное отсутствие мира, там, за окнами. Мира города…»
Он читал, Наташа следила, потом вдруг остановила его:
– Ты ведь читаешь копию, то, что записал капитан?
– Да.
– А капитан сказал тебе, что записал по памяти, со слов своего попутчика… ампутированного… раненого?.. – Наташа смотрела на Алексея. – Ты думаешь, это совпадение? Разве такие совпадения бывают?
– Совпадения бывают разные, – ответил Алексей и подумал, что, наверное, он сказал что-то исключительно мудрое, и про себя улыбнулся.
– Давай посмотрим! – сказала Наташа, и они стали смотреть листочки.
Они увидели, что текст, обнаруженный ими в Библии, в некоторых местах исправлен: написанное слово перечёркнуто, и поверх написано другое, и оно тоже перечеркнуто, и написано третье. В двух местах были зачёркнуты целые предложения и поверху тоже переписаны – так мог сделать только автор.
Они смотрели друг на друга.
– Это не совпадение, – сказал Алексей.
– Если это не совпадение или не какая-то ошибка, – сказала Наташа, – то это значит, что…
– Что у тебя в госпитале умер автор этих строк, а я лежал в Твери с капитаном, которому…
– Володечка их дал переписать!.. Невероятно! Ты говорил, что капитан из Богородска?
Алексей кивнул.
– А Володечка, перед тем как умереть, в бреду всё время упоминал Богородск!