Хроника расстрелянных островов
Шрифт:
— Меньше один! — скомандовал корректуру на орудия Катаев.
Снаряды вспенили воду у самого пирса. Расстояние было настолько мало, что в визир видны были обломки катеров и баржи, вместе с фонтанами воды взлетавшие в воздух. Оба катера перевернулись вверх килем. Загорелась самоходная баржа, вторая завертелась на месте.
— Вот вам, получайте сполна, — возбужденно шептал Катаев. Лицо его горело. Глаза лихорадочно блестели, руки цепко обхватили визир. — Еще один пошел на дно!
И вдруг пристань Сыру, а вместе с ней и всплески
Катаев оторвался от визира.
— Что случилось? — спросил он телефониста, думая, что в объектив визира угодил осколок. Увидел разбитые амбразуры, и все стало понятно: пошел густой снег. Лохматые мокрые хлопья снега, медленно кружась; падали на землю и быстро таяли. Вокруг ничего не было видно — одна завеса беспрестанно движущихся вниз крупных снежинок.
Воспользовавшись снежным зарядом, десантные суда подойдут к пристани и беспрепятственно начнут высадку. Допустить этого нельзя. Хорошо, что пристань пристреляна: можно вести огонь вслепую.
Первый снежный заряд прошел довольно быстро. Стало видно даже пристань Сыру. Но потом снова повалил снег. Катаев перешел на стрельбу поорудийно: кончались снаряды, и нужно было их экономить.
Позвонил Паршаев.
— К проволочному заграждению подходит усиленная рота от Нурсте. А от Эммасте идет еще больше. Окружают нас.
— Держи тылы крепче, Иван. А с моря я их не пущу! — крикнул Катаев в трубку.
Группа немецких автоматчиков приближалась к батарее с северо-запада, от деревни Нурсте. Наблюдатель, выставленный Паршаевым, насчитал их более ста человек. Снег уже прошел, и лишь кое-где еще кружились одинокие белые хлопья. В амбразуры дота были видны десантники. Они осторожно выходили из леса, направляясь к колючей проволоке. От группы отделились несколько человек, в руках они держали саперные ножницы.
— Хотят проход расчистить в проволочном заграждении, — догадался командир дота старший сержант Рахманов.
— Пусть попробуют, — ответил Паршаев.
Он не сводил глаз с немецких саперов, которые бежали к проволочному заграждению. Вот они уже у самой проволоки, один из них приноравливается перекусить ножницами проволоку.
— Огонь! — скомандовал Паршаев.
Разом ожил притаившийся дот. Из амбразур застрекотал станковый пулемет, защелкали винтовочные выстрелы. Три немецких сапера тут же рухнули на землю, остальные побежали назад к лесу.
— Бегать они здорово умеют, — обрадовался Серебрянский.
Но радоваться было рано. Едва саперы добежали до леса, как ударили минометы. Мины рвались так часто и густо, поднимая в воздух взрыхленную землю, что скрыли из виду проволочные заграждения. Когда же обстрел прекратился, то на месте взрывов лежали выброшенные из земли столбы. В образовавшийся проход тут же с криком ринулись вражеские автоматчики. Они стреляли на ходу и бросали вперед гранаты.
— Огонь по фашистам! — крикнул Паршаев.
Дробно
— Дробь! — остановил Паршаев разгоряченного Рахманова. — Надо беречь патроны, — предупредил он.
Защитники дота ждали новой атаки, но немцы не выходили больше из леса.
— Никак не опомнятся, — рассмеялся довольный Рахманов. Он вынул пустую ленту, отдал краснофлотцам: — Набивайте быстрее!
Паршаева волновал левый фланг обороны батареи. Там наступало от Эммасте до батальона десантников.
— Пойду к Антонову, — сказал он. — Вижу, вы здесь и без меня справитесь. Только не горячитесь, — предупредил он командира дота. — Знаю я вас.
Он взял с собой краснофлотца, вышел из дота и, укрываясь в воронках, побежал на огневую позицию. Краснофлотец едва поспевал за ним.
— Как же тут не горячиться, когда немцы на батарею лезут! — возбужденно произнес Рахманов. — Да я их…
Серебрянский осуждающе посмотрел на друга, покачал головой.
— Старший политрук прав, — помолчав, произнес Рахманов. — Будем бить фашистов спокойненько…
Минут двадцать немцы не давали о себе знать. Краснофлотцы терялись в догадках: уж не ушли ли они совсем? И тут в стороне, правее их дота, заухали взрывы.
— Фашисты правее пошли! Гранатами проход себе расчищают! — доложил Серебрянский.
В боковую амбразуру он с трудом просматривал местность, которую вражеские десантники выбрали для нового удара. — В атаку пошли!
Рахманов понял: из дота пулемет фашистов не достанет — мешали кусты и высокие края воронок, вырытых снарядами.
— Пулемет наверх! — скомандовал он и, схватив две коробки с лентами, выбежал из дота. Серебрянский с краснофлотцем подхватили станковый пулемет и вынесли его наверх. С крыши дота весь участок был как на ладони. Метрах в двухстах видны были цепи немецких автоматчиков. Они шли во весь рост в только что проделанный гранатами новый проход в проволочном заграждении. Слева из леса высыпало десятка два автоматчиков.
— Фашисты и слева! — предупредил Серебрянский.
Рахманов покосился в сторону, торопливо продернул ленту с патронами.
— Возьми их на себя, — сказал он. — А я тех…
Серебрянский кинулся в дот, краснофлотец остался с командиром.
Рахманов навел пулемет на первую цепь. Несколько человек из цепи плюхнулись на землю, остальные залегли. Пулемет смолк. Через минуту немцы поднялись и опять ринулись на прорыв. И вновь застрочил пулемет Рахманова, не подпуская их к проходу в проволочном заграждении. Из дота вели огонь краснофлотцы во главе с Серебрянский, отжимая вторую группу автоматчиков к лесу.