Хроника расстрелянных островов
Шрифт:
«Не выпустят из КП, — соображал Катаев, — попытаются взять живыми. Не выйдет! Пока есть патроны и гранаты…» Он взял гранату, выдернул чеку. И тут в уши ударил упругий воздух, командный пункт потряс сильный взрыв.
— Наши орудия взрывают! — услышал он голос одного из краснофлотцев. — Первое, по-моему…
Почти подряд грянули еще два взрыва.
— Все, — упавшим голосом произнес тот же краснофлотец.
— Не фашистам же оставлять, — сказал радист и чем-то тяжелым ударил по рации.
«Молодец комиссар, — похвалил Катаев, — теперь орудия не достанутся немцам. Значит, он скоро с краснофлотцами появится у КП. Не нарвались бы на засаду. Ведь не знают они, что фашистские автоматчики зашли в тыл». Он бросил гранату в амбразуру. Раздался взрыв. И тут же затрещали автоматы, обстреливая вышку командного пункта. В ответ Катаев периодически метал гранаты, взрывы которых, по его мнению, должны были услышать на огневой позиции. Раздались удары в дверь, ведущую из командного пункта.
— Приготовиться к встрече, — передал Катаев и предупредил: — Потребуется — пойдем на прорыв.
Стрельба разгоралась. В ней явственно выделялся сухой, резкий стук коротких очередей. «Так это же ручной пулемет!» — догадался Катаев и крикнул:
— Наши с огневой позиции идут выручать нас!
Минут пять еще продолжалась трескотня, потом дважды громыхнуло, и все стихло.
— Эй, на КП?! — послышался знакомый голос.
«Старшина батареи Антонов. Точно», — определил Катаев и заглянул в амбразуру. Внизу стояли несколько краснофлотцев, остальные подходили из леса.
— Товарищ командир, прогнали немцев, — позвал Антонов.
Катаев спустился на землю и попал в объятия Паршаева.
— Живой, Иван?!
— А что мне сделается, — улыбнулся Паршаев. — С такими умирать? — показал он на все еще подходивших артиллеристов, многие из которых тащили на себе раненых товарищей.
— Друзья! — обратился Катаев к батарейцам. — Наша сорок четвертая батарея выполнила свой воинский долг. Нам приказано батарею уничтожить и идти на прорыв. Место встречи — полуостров Тахкуна. Раненых много? — спросил он Паршаева.
— Много, — ответил Паршаев, — но мы их заберем с собой.
— Иначе и быть не может.
К командиру батареи подошел сержант Серебрянский, отвел его в сторону:
— Старший сержант Рахманов… покончил с собой…
— Как?! — вырвалось у Катаева.
Серебрянский глубоко вздохнул, шмыгнул носом:
— Знал, что мы на прорыв пойдем, не хотел обременять нас. А я бы…
Катаев дружески положил руку на плечо Серебрянского:
— Добрый был боец ваш друг…
Сборы были недолгими. Командир батареи и военком разбили краснофлотцев на три группы. Первая группа идет впереди и пробивает заслон, со второй группой следуют раненые, и третья прикрывает отход.
— Старшина батареи, вы поведете первую группу, — сказал Катаев, Антонов кивнул. — Вы должны прорвать кольцо окружения.
— Задача ясна, товарищ командир, — ответил Антонов.
— Помните, от вашей группы зависит выход из окружения остальных. Готовьте людей.
Антонов отошел к краснофлотцам и стал объяснять им задачу. Сам проверил у всех оружие и гранаты, потом вернулся к Катаеву.
— Готовы к выходу, товарищ командир, — спокойно доложил он.
— В путь, старшина. Действуйте, — легонько подтолкнул Антонова Катаев. — А мы следом за вами…
Антонов подошел к своей группе:
— За мной, товарищи!
Он первым шагнул в темноту, за ним устремились артиллеристы. Шли молча, стараясь не шуметь, оружие держали наготове. Местность Антонову была знакома, и он точно вывел группу к проходу через проволочное заграждение. Миновали проволочное заграждение, сзади осталась огневая позиция батареи. Шедший последним краснофлотец запнулся за проволоку и с шумом упал.
— Тише! Чего ты там? — спросил Антонов и лег на землю. Рядом с ним распластались краснофлотцы. Вот-вот немцы должны открыть огонь на шум, но стрельбы почему-то не было. Антонов поднялся и шагнул вперед — к темному, загадочному лесу. «Неужели фашисты ушли от батареи? — думал он. — Хорошо бы…»
— Хальт! — вдруг послышалось с опушки, и в небо взметнулась белая осветительная ракета.
— За мной, вперед! — не раздумывая, крикнул Антонов и, стреляя на бегу, кинулся в то место, откуда выпустили ракету. Из кустов затрещали автоматы, но их тут же заглушили взрывы гранат, брошенных бегущими артиллеристами. Антонов достиг леса, побежал между деревьями. Рядом с ним бежали краснофлотцы. Стрельбы сзади не было.
— Прорвались! Заслон фашисты маленький поставили. Повезло нам… — перевел дух Антонов.
После подрыва орудий сержант Попов вместе со всеми отходил к командному пункту, как и приказал старший политрук Паршаев. И только тут он вспомнил, что в центральном артиллерийском погребе еще остались снаряды и заряды. Надо было их тоже уничтожить, иначе достанутся фашистам. В горячке боя он совсем забыл о них.
Попов побежал к погребу, открыл ключом замок. Торопливо вынул его из проушин и отбросил в сторону. Перед глазами мелькнула тень. Он испуганно оглянулся: сзади чернел лес, до него доносился его монотонный бесконечный шум. «Показалось просто». Сержант схватился за ручку двери и тут услышал, как совсем рядом хрустнула ветка. Быстро обернулся: два человека, лиц которых нельзя было разглядеть, шли из леса прямо к погребу. За ними появились еще несколько человек. «Немцы! — мелькнула мысль. — Наши бы так, крадучись, не шли». Не раздумывая, он рывком открыл дверь и юркнул в погреб — все равно уже нельзя было убежать отсюда. Сержант задраил дверь изнутри и стал ждать…
Минуты через две возле погреба послышались осторожные шаги. Кто-то дернул ручку, пытаясь открыть дверь, но та не поддалась. Солдаты что-то сказали друг другу, застучали в дверь прикладами.
— Рус, сдафайс! Рус, выходи! — кричали они, барабаня в дверь.
Попов прислонился к холодной бетонной стене. Он чувствовал, как стучала в висках кровь, но мысль работала четко, он был почти спокоен. Он знал, что не выйдет отсюда живым, и не думал об этом. Сознание его как-то раздвоилось, он смотрел на себя словно со стороны и с холодной рассудительностью контролировал того другого, своего двойника, которому предстояло сейчас взорвать погреб с боеприпасами.