Хроника расстрелянных островов
Шрифт:
— Отдать буксирный конец! Приготовиться к бою! — приказал лейтенант.
— Ночь, как назло, светлая, — с досадой проговорил Еремин.
На гитлеровских торпедных катерах их уже заметили. Не успел боцман отдать конец, как фашисты открыли огонь изо всех пушек и пулеметов. Огненные трассы мчались к катеру. Всплески поднялись у самого борта.
— Огонь по фашистскому флагману! — скомандовал Скрипов пулеметчикам и почувствовал, как катер задрожал от длинных пулеметных очередей.
Катер медленно начал набирать ход, по мотор неожиданно заглох. На палубу выскочил механик главный старшина Карельских.
— Мотор! Прямое попадание, — передал он.
Торпедный катер развернуло влево. Вокруг со свистом проносились пули. Осколки снарядов со звоном падали на палубу, пробивали тонкую обшивку корпуса. Вода хлестала сквозь щели, и маленький корабль медленно оседал. Гитлеровцы стали окружать подбитый катер. Они приближались с включенными сиренами, надеясь зловещим воем деморализовать советских моряков.
И тут случилось самое страшное: вражеский снаряд угодил прямо в катер. Командир почувствовал в плече острую боль. Правая рука повисла как плеть. «Только этого не хватало!» Он обернулся к механику, но не увидел его рядом: главный старшина был убит наповал. Окровавленное лицо закрыл руками Еремин.
— Что случилось? — крикнул Скрипов.
— Глаза… Ничего не вижу…
На мостик выскочил радист Клюкин:
— Товарищ командир, рация разбита. Связаться с базой не могу…
— К пулемету! Замените боцмана.
Бой продолжался.
Прямым попаданием фашистский снаряд пробил бензиновый отсек. Из люка вырвалось бушующее пламя огня. Оно мигом охватило всю палубу. Замолк пулемет: кончились боеприпасы.
Скрипов понимал: на катере нельзя оставаться ни минуты — на борту находились торпеды, которые могли взорваться в любой момент.
— Надеть спасательные пояса! Всем в воду…
Он видел, как Клюкин помог ослепшему боцману и кинулся с ним в море.
Последним пылающий катер покинул командир. Холодная вода несколько ослабила боль в плече. Взмахивая здоровой рукой, он стремился до взрыва подальше отплыть от катера. Но катер, вдруг задрав нос свечой, вошел в воду. Одна опасность миновала…
Скрипов осмотрелся. Около буксира стояли два вражеских катера. Третий направлялся к месту, где только что затонул его катер.
Немецкий катер между тем проскочил возле лейтенанта и, отработав назад, заглушил моторы. На его палубе появились матросы с крюками в руках.
— Русс, сдавайс! — кричали они с борта.
Этими крюками немцы пытались подцепить кого-нибудь. Им нужен был «язык». Неожиданно прозвучал пистолетный выстрел, за ним второй. Фашистский офицер схватился руками за живот и повалился на палубу. «Это Клюкин! Только у него есть пистолет!» — догадался Скрипов.
— Коммунисты не сдаются! — донесся голос радиста, затем раздался третий выстрел.
«Теперь очередь за нами, — подумал лейтенант и здоровой рукой нащупал на поясе пистолет. — Живым не дамся, как Клюкин».
Однако гитлеровцы, швырнув в воду несколько гранат, повернули в сторону залива. Вслед за ними отвалили от буксира и остальные. Удаляясь, они долго, пока позволяло расстояние, стреляли по неподвижному «Лачплесису» из крупнокалиберных пулеметов.
Начало светать. На востоке все шире становилась желтая полоса. Видимость заметно улучшилась, и фашисты убрались восвояси, опасаясь встречи с советскими торпедными катерами. К тому же над заливом пролетел МБР-2.
Скрипов облегченно вздохнул: появилась надежда на спасение. Немецкие гранаты не причинили ему вреда: осколки просвистели над головой.
Фашисты были уже далеко, когда командир услышал слова: «Помогите! Помогите!» Значит, еще кто-то из экипажа остался в живых…
Скрипов обрадовался. Он быстро заработал здоровой рукой. Ценой огромного напряжения ему удалось несколько раз приподнять голову над водой. Да, его люди все еще держались на плаву. Невдалеке маячил «Лачплесис», как-то надо добраться до него. Только вот как? Доплыть не хватит сил.
К удивлению обессиленного лейтенанта, из-за «Лачплесиса» показалась шлюпка и направилась к месту гибели катера. В ней находились двое: один — высокий, сухой, узколицый, второй — ниже ростом, но зато раза в полтора шире в плечах. Обоим на вид Скрипов дал бы лет по пятьдесят. Он видел, как те подобрали из воды сначала боцмана Еремина, потом остальных краснофлотцев. Наконец они втащили в шлюпку и его.
— Шесть человек всего, — с еле заметным акцентом сказал высокий. Это был Парейз. По замасленной спецовке Скрипов определил, что тот работал на «Лачплесисе» механиком или машинистом.
— А сколько вас было всех?
— Восемь, — вполголоса ответил командир.
Он осмотрел своих подчиненных: не хватало механика Карельских и радиста Клюкина.
— Спасибо вам, товарищи, — поблагодарил Скрипов латышей. — Пошли на буксир…
На «Лачплесисе» никого не оказалось. Лишь на капитанском мостике в луже крови лежал краснофлотец-сигнальщик, при выходе в море назначенный на буксир для связи. Моряк геройски погиб на боевом посту, встретив приближавшиеся гитлеровские торпедные катера огнем из винтовки.
— А где команда?
— Остальных немцы взяли с собой, — ответил Парейз. — А мы с ним, — кивнул он на Гринерта, — спрятались внизу, в машине…
Продрогшим до костей катерникам латыши помогли спуститься в машинное отделение — там было тепло, а двоих тяжелораненых поместили в капитанской каюте. Все судно обыскал Аугуст Парейз, пытаясь найти бинты. По безуспешно. Пришлось пустить на перевязку чистые капитанские простыни.
Скрипов легко представил, как было дело. Фашисты открыли огонь и по буксиру. Когда судно потеряло ход, гитлеровцы с обоих бортов подошли к «Лачплесису» и, угрожая оружием, перегнали команду на катера. Бегло осмотрев буксир, они открыли кингстоны и ушли.