Хроника Торнбери
Шрифт:
— Простите? На чем? — подал, наконец, признаки жизни Эдуард.
— Это специальные лыжи (я мучалась — возможно в их время вообще еще не знали такого понятия), это тонкие пластины из сплава пластика и металла (я опять замкнулась — слово пластик здесь точно не существует, но у меня не хватит словарного запаса, чтобы пояснить, поэтому не обращая внимание на эти факты, я продолжала) — эти пластины цепляются на ноги, и люди с их помощью спускаются с вершин гор.
— Простите, а для чего они спускаются с гор, разве трудно найти объездной и более безопасный путь?
Я улыбнулась, меня развеселил наивный, но абсолютно логичный вопрос Эдуарда. Как он мог предположить, что его потомки будут страдать от недостатка адреналина в крови, что уровень развития техники
— Понимаю Ваше недоумение, но горные лыжи были придуманы не для улучшения качества жизни, а для получения удовольствия. Люди наслаждаются сверкающим снегом, белоснежными горными вершинами, плавным скольжением вниз по склону. В наше время существует огромная спортивная индустрия и инфраструктура, созданная для любителей острых ощущений. В горах построены мощные подъемники, поднимающие людей наверх, специальными машинами расчищаются и готовятся трассы для безопасного спуска. Я могу рассказывать о горах бесконечно, потому как сама являюсь (простите, являлась) активным участником этого захватывающего действа. И однажды, в процессе получения удовольствия, я была не осторожна и повредила колено.
Я взглянула на доктора, теперь он походил на удивленного ребенка. Его бровки домики высоко подскочили над круглыми металлическими дужками, а глаза, круглые как бусины блестели от возбуждения.
(Интересно, я до сих пор произвожу впечатление умалишенной или факты, которые я легко привожу, дают мне шанс показаться разумным человеком?)
— Но продолжу, дорогой доктор и скажу, что самые последние достижения медицинской науки даже мне кажутся абсолютной фантастикой, или, простите, утопией, говоря вашим языком. Судите сами… (я посмотрела на всех троих. Доктор не сводил с меня изумленных глаз и ловил каждое слово. Эдуард Мосснер поднялся с дивана и хаотично передвигался по комнате, скрестив руки на груди, он периодически смотрел на меня, исподлобья, нахмурившись, но видимо, процесс хождения, немного успокаивал его. Лишь сэр Фитцджеральд продолжал сидеть неподвижно, напротив, в расслабленной позе, положив ногу на ногу. Он казался абсолютно невозмутимым. Хорошо, что серые глаза пристально смотрели на меня, иначе можно было подумать, что сказочные байки его усыпили.
— Судите сами, господа. Врачам удалось проникнуть в тайну клеток, из которых состоят все живые организмы. Они смогли разобрать ее структуру на составляющие и выделить генотип, то есть набор генов, индивидуальный для каждого живого существа. Меняя структуру генотипа, они научились менять внешний вид или внутреннюю сущность организма. Измененная структура носит название — мутация. Кроме того, врачи совершили еще одно чудо, они научились из одной живой клетки восстанавливать целую особь. Что значит, из единственной сохраненной клетки — можно было бы создать заново человека, хозяина этой клетки. Поистине — это звучит невероятно. Тем не менее — это реальность для нас и процесс носит название — клонирование. Уже были успешные попытки клонирования, воссоздания их одной клетки новой копии овцы, собаки. Но, Слава Богу, неугомонным фанатикам от науки было запрещено клонирование живущих или умерших людей. По всему современному миру у нас действует на это строжайший запрет, но, думаю, процесс уже не остановить, и человек будет воссоздан. Врачи в который раз постараются взять на себя роль Господа Бога…
Я устала от своей продолжительной речи и замолчала. Сил совсем не оставалось, У меня пересохло в горле, и я с большой благодарностью кивнула доктору, своевременно поднесшему мне стакан с водой.
Мужчины продолжали хранить молчание. Возбужденный доктор выглядел сейчас подавленным от огромного количества невероятной информации, которую его мозг смог бы осмыслить только с течением времени. Им всем надо дать время, возможно, по истечении его у меня появится маленький
И тут я вспомнила о мобильном телефоне, как я могла забыть единственное доказательство моих слов? Если батарея еще жива, то мой телефон может сослужить последнюю добрую службу.
— Уважаемые господа, могу ли я попросить служанку принести мне из комнаты сумку, что была со мной вчера при встрече в лесу! И клянусь, более не буду утомлять Вас фантастическими историями. И так слишком много было сказано, не правда ли?
Розалинда, явившаяся по звонку сэра Фитцджеральда, принесла сумку, и, доставая из нее мобильный телефон, я молила только об одном — только бы он еще работал, пожалуйста! И облегченно вздохнула, увидев на батарейке одно единственное дрожащее деление.
Открыв Нокию, я подняла руку вверх, чтобы мое единственное доказательство видели все, и сказала
— Я очень надеюсь, что вы поверите мне, увидев эту вещь, совершенно обыденную для каждого человека, от ребенка до старика в моем мире — это мобильный телефон, устройство, с помощью которого, я при желании за несколько мгновений могу связаться и поговорить с любым живущим на земле человеком, для чего мне надо лишь знать его персональный номер и набрать его на этих кнопках с цифрами. К сожалению, я не могу показать вам его в действии, в ваше время пока не изобрели радио, способное передавать звуки на расстояние по проводам, пока нет радиопередатчиков, излучающих звуковые волны на разных частотах, нет антенн, улавливающих эти звуки, поэтому — я держу в руках совершенно бесполезный предмет сейчас, но еще вчера он был самым необходимым для меня. Сейчас он почти полностью разряжен, в его батарее остается энергии на несколько минут, и Вы можете вместе со мной в последний раз увидеть картинки моего мира, мои фотографии, мои воспоминания, которые я сохранила на телефоне, если вас не затруднит, господа, подойдите ко мне ближе.
Мои слушатели встали и как по команде окружили меня со всех сторон, дисплей телефона вспыхнул, и мне удалось за короткое время, оставшейся его мобильной жизни, еще раз увидеть лица моих потерянных друзей, родных и дочери. Потом, просигналив из последних сил, экран погас, и телефон умер.
— Последняя ниточка, связывающая меня с жизнью, оборвалась.
Эти слова невольно вырвались у меня и умерли во всеобщем молчании. Мужчины продолжали стоять рядом как каменные истуканы, не отрываясь, смотря на маленький блестящий, совершенно теперь бесполезный предмет в руке.
Я почувствовала, что волнение переполняет меня. Стоп! Я приказала себе прекратить надвигающуюся истерику, но над слезами уже оказалась бессильна, они крупными каплями, одна за другой скатывались по щекам. Эдуард Мосснер молча протянул свой платок, и продолжал стоять и смотреть, как я пытаюсь успокоиться. Извиняясь за слезы, я отвернулась от всех лицом к камину. Как неудобно, мне нельзя расслабляться, я позволю себе плакать, только когда останусь одна.
Мои визави, продолжая хранить молчание, не торопясь, отошли в сторону, не спуская с меня расширенных от удивления глаз (смотрят, как на диковинного зверька, мелькнула мысль. Хотелось бы мне знать, что творится у них в головах?) Я очень надеялась, что доктор, скорее всего сможет мне поверить, и потом убедить других, и тогда, возможно, все сложится хорошо. А что по твоему — хорошо? Хорошо — если ты вернешься, найдешь дорогу назад, а если нет, здесь шансов 99 к одному, что ты останешься в этом времени навсегда, сможешь ли ты приспособиться к нему? Тогда я гнала эти страшные мысли от себя, выжить в прошлом казалось нереальным.
Слишком затянувшееся молчание было нарушено сэром Фитцджеральдом. Он печально посмотрел на меня и, пытаясь подбодрить, улыбнулся уголками губ.
— Ну хорошо, давайте поблагодарим мисс Элен за увлекательный и занимательный рассказ, который до глубины души потряс и впечатлил нас. Но, полагаю, Вы, сильно утомлены своим повествованием и не прочь отдохнуть? Если так, то мы не вправе более Вас задерживать, мисс Элен. Я попрошу Розалинду проводить Вас в Вашу комнату…
Ну вот и все…вот и все. закончилось.