Хроники Б-ска +
Шрифт:
Намечался сдвиг и с подтягиванием. А вот с рэгби было совсем плохо. Дело в том, что брянское рэгби было не совсем рэгби и даже совсем не рэгби, оно представляло собой некую игру с мячом, в которой разрешались любые приемы, исключая лишь применение холодного и огнестрельного оружия. Игра проводилась на пляже и походила скорее на коллективную драку. После игры даже такие испытанные бойцы, как чемпион области Боря Шварц, выглядели помятыми и потрепанными. После того, как Джойс побывал в нескольких свалках и его собирали по частям обе команды, он наотрез отказался забивать
На поросших бурьяном развалинах разбомбленного во время войны роддома в свете зарождающегося месяца выстроились две шеренги членов литературно-террористического общества «Божья коровка». Перед строем, стоя на одном колене, Джой обреченным голосом читает торжественную клятву.
Назавтра вдохновленный Джой принес эпиграмму на первого секретаря обкома Петухова:
Петухов, Петухов, ты встаешь до петухов…
Далее речь шла о том, как первый секретарь весь день занят делами по подъему сельского хозяйства и промышленности области.
– Вам же поручалось написать эпиграмму, а не оду! – сурово сказал Аппполон.
Началась совместная корректировка. В конце концов, текст принял такой вид:
Петухов, Петухов,Ты встаешь до петухов,Ты из местных петуховСамый первый Петухов!Дело осталось за малым: как вручить эпиграмму адресату? Дом Петухова охранялся милиционером, на улице его сопровождали телохранители, а посылать по почте было неинтересно. В конце концов, операцию отложили до лучших времен, а Джою было поручено посещение квартиры одного из резидентов.
Ясным августовским утром в квартире комсомолки 20-х годов, а ныне персональной пенсионерки Шустер раздался звонок. Шустер открыла. На лестничной клетке топтался Джой. Привыкшая к разного рода делегациям от пионерских и комсомольских отрядов, участница различных съездов и конференций без обиняков спросила:
– Вы от школы или трудового коллектива?
– Я из технического училища! – как на духу признался Джой.
– Ага, – сказала Шустер, чуть не силой затаскивая его в квартиру, – люблю молодую рабочую смену!
Дальнейшее поведение «резидентши» окончательно сбило Джоя с панталыку: вместо того, чтобы обменяться паролями, она, не переставая чирикать, усадила его за стол и предложила чаю.
– Ну, рассказывайте же о своих делах, молодая смена, – пионерским фальцетом, похлопывая Джоя по коленке, призывала комсомолка 20-х.
Джой подозрительно молчал, боясь забыть или перепутать текст пароля. А Шустер не умолкала ни на минуту. За первым стаканом она успела рассказать биографию страны с 1918 по 1941-й, за вторым – от начала Великой Отечественной до исторического XX съезда КПСС. От третьего стакана Джой решительно отказался. Воспользовавшись некоторой паузой, выложил наконец пароль:
– Вы Сапожникова?
– Я – Шустер!
– Шустер – это кличка, а фамилия ваша Сапожникова?
– Ха-ха-ха, – разрядила обстановку Шустер. – Вы имеете в виду перевод моей фамилии на русский язык? Да, «шустер» по-немецки —«сапожник». Вы немецкий изучаете?
– Немецкий, немецкий, – торопился Джой выложить пароль до конца. – Если вы «сапожник», то у меня есть для вас партия импортных сапожек.
Комсомолка 20-х просидела минуту с отвалившейся челюстью.
– Так вы не студент, а фарцовщик! Кто вас ко мне прислал?
Джой чистосердечно признался, что его прислала «Божья коровка». И показал старушке прикрепленную на отвороте пиджака железку-значок. Шустер лишилась дара речи.
Назавтра город облетела весть о подрывной организации, которая, воспользовавшись нашими трудностями, предлагает импортную обувь в обмен на секретную информацию. Народ, посудачив, решил, что деятельность организации в нашем городе бесперспективна: те, кто владел секретной информацией, в импортной обуви не нуждались, а те, кто желал бы иметь импортную обувь, не располагали секретной информацией.
Слух о простодушном Джое и придуманной для его розыгрыша организации быстро облетел окрестные улицы. Желающих принять участие в бесплатном развлечении становилось все больше. Через пару недель в «Божьей коровке» так или иначе принимали участие почти все юноши, проживающие в центре Советского района.
Естественно, что познакомиться с Джоем пожелал сам Мэр – Эдик Гнездовский. Официальной власти в России понадобится еще сорок лет, чтобы ввести такую должность, но уже в 1956 году она была учреждена самостийно. Мэр пришел не один, а с девицей, которую представил как «мисс Лолу – правую руку швейцарского шефа организации». Всю беседу Мэра с Джоем «мисс Лола» удивленно молчала, вероятно, из конспиративных соображений.
Мэр одобрил деятельность нового члена организации и пожелал ему дальнейших творческих успехов.
– Крепитесь, Запад нам поможет! – сказал он на прощание голосом Остапа Бендера.
Организация испытывала острые финансовые трудности. Бильярдные турниры Джоя доходов не приносили. Старые члены общества выдохлись и не могли предложить свежих литературных шедевров. Так что на издание произведений Джоя пришлось взять кредит в швейцарском банке. Автора успокоили: после издания все расходы будут покрыты с лихвой. Пока же деньги решили брать у КЭБа. Вообще-то КЭБ – это концертно-эстрадное бюро, но в городе так звали Федорова, который это бюро возглавлял.
КЭБ имел рост метр с кепкой, и когда «Трест очистки» не успевал убирать с улиц снег, кепку КЭБа не видно было из-за сугробов. В служебную «Эмку» он запрыгивал с какого-нибудь бугорка, как ребенок на кобылу.
У КЭБа было много жен, много детей, много поклонниц, много юмора, много авторитета и, как говорили злые языки, много денег. КЭБ наводнял Б-ск цыганскими ансамблями, хорами, опереттами и зверинцами с такими измученными недоеданием хищниками, что их было жаль даже больше, чем людей.