Хроники Хокмуна. Рунный посох
Шрифт:
Они мчались почти весь день, и к вечеру армия Гранбретании превратилась в облачко пыли далеко на юге, и река была свободна от кораблей Империи. Здесь Рона сужалась и становилась мельче, проходя по древнему каналу с каменными берегами. Здесь же был низкий каменный мост. На одном берегу реки местность была ровной, на другом — плавно шла под уклон, спускаясь в долину.
В наступивших сумерках Хокмун перебрался вброд на другой берег, внимательно осмотрел каменную кладку, опоры моста, проверил дно реки. Вода, проникая сквозь звенья кольчуги, леденила ноги. Построенный еще до наступления Страшного Тысячелетия, канал с тех пор ни разу не восстанавливался и теперь был в
На берегу, ожидая его сигнала, с огненными копьями в руках, стояли несколько воинов. Хокмун выбрался на берег, распределил солдат по определенным местам на мосту и берегах. Солдаты отсалютовали и, подняв оружие, направились туда, куда им было указано.
И вот, когда совсем стемнело, из огненных копий вырвалось алое пламя, вгрызаясь в камень и превращая воду в пар.
За ночь огненные копья сделали свое дело — мост с грохотом упал в воду, подняв целое облако брызг. Затем солдаты перешли на западный берег. Огнем они вырезали из него каменные блоки и сбрасывали их в реку, которая уже бурлила, огибая загородивший русло упавший мост.
К утру река спокойно текла по широкой долине. По прежнему руслу бежал лишь крошечный, едва заметный ручеек.
Удовлетворенные этим зрелищем, Хокмун и его люди вскочили на лошадей и отправились обратно. Они нанесли Гранбретании первый удар. Первый и очень действенный.
Позволив себе несколько часов отдыха, они вернулись, чтобы следить за войском Империи.
Хокмун улыбался, лежа под кустом и наблюдая за растерянностью гранбретанцев.
Там, где раньше была вода, теперь лежал толстый слой темного ила, и в нем, словно выброшенные на берег киты, лежали боевые корабли и баржи Гранбретании с торчащими вверх носами. Повсюду валялась разбросанная техника, провизия, метался в панике скот. Среди всего этого бегали солдаты, лихорадочно пытающиеся вытащить увязшие баржи и спасающие барахтающихся в грязи животных.
Над рекой стоял невообразимый шум. Строгие четкие ряды наступавших армий были нарушены. Даже надменным кавалеристам пришлось использовать своих лошадей как тягловую силу, чтобы подтаскивать баржи поближе к берегу. Начали ставить палатки — видно, Мелиадус понял: нельзя двигаться дальше, пока не будет спасен Груз. Хотя вокруг лагеря и была выставлена охрана, все свое внимание она обращала на реку, а не на холмы, где ждали своего часа Хокмун и его люди.
Было уже довольно темно, и так как орнитоптеры не могут летать по ночам, барону Мелиадусу придется дожидаться утра, чтобы выяснить причину внезапного обмеления реки. Затем он пошлет туда (так думал Хокмун) инженеров, чтобы разобрать плотину. Хокмун был готов к этому, и сейчас было самое время подготовить людей. Он спустился ползком по склону холма и оказался в маленькой лощине, где отдыхали его солдаты. У него возник замысел, успешное выполнение которого, как ему казалось, должно было парализовать войско Империи.
Наступила ночь. Люди в долине продолжали свою работу при свете факелов — вытаскивали на берег тяжелые военные машины и многочисленные мешки и корзины с провиантом. Мелиадус горел желанием побыстрее добраться до Камарга и не давал солдатам ни минуты отдыха. Огромный лагерь раскинулся почти у самой реки. Каждый Орден образовывал свой круг палаток, в центре которого устанавливался свой штандарт. Но сейчас палатки пустовали. Все люди были заняты работой.
Охрана не заметила приближающихся к лагерю вооруженных всадников, закутанных в темные плащи.
Хокмун остановил коня, вытащил
Без боевых кличей, молча — слышен был лишь топот копыт и бряцанье оружия — воины Камарга, ведомые Хокмуном, устремились вперед. Герцог мчался, низко пригнувшись к шее коня, прямо на опешившего от неожиданности часового. Удар мечом пришелся в горло солдата, и тот, захлебываясь кровью, упал на землю. Они уже ворвались в первый круг палаток, рубя на скаку натянутые веревки и шеи тех, кто пытался остановить их. Хокмун выехал на центр круга и одним могучим ударом перерубил древко установленного там знамени. Это был штандарт Ордена Собаки, и, поднимая сноп искр, он рухнул в горящий рядом костер.
Хокмун, ни на секунду не останавливаясь, направил коня в самое сердце огромного лагеря. На берегу реки еще не знали о нападении — там было слишком шумно.
Три всадника мчались навстречу Хокмуну. Ему удалось выбить меч у одного из них, но двое других атаковали его. Ловким ударом Хокмун отрубил одному кисть руки, второй было попятился, но герцог не дал ему уйти, нанеся удар в грудь.
Конь под Хокмуном поднялся на дыбы, и герцогу стоило немалых усилий удержать его и направить вперед, к следующему кругу палаток. Воины Камарга ехали следом. Вырвавшись на открытое место, Хокмун увидел, что путь им преградила группа воинов, одетых лишь в ночные рубахи и вооруженных короткими мечами и небольшими круглыми щитами. Хокмун закричал что-то своим людям, и те, выставив перед собой мечи, выстроились полукругом. Для того чтобы опрокинуть преградивших им путь гранбретанцев, потребовалось не много времени, и скоро отряд Камарга ворвался в новый круг палаток, круша все на своем пути.
Размахивая блестящим от крови мечом, Хокмун пробился к центру лагеря и там увидел то, что так настойчиво искал — знамя Ордена Богомола. Драгоценное полотнище со всех сторон окружали солдаты в шлемах, со щитами в руках. Не медля, Хокмун с яростным криком ринулся вперед. Дрожь пробежала по его руке, когда удар меча пришелся в щит ближайшего воина, но он снова поднял свое смертоносное оружие, и на этот раз щит раскололся. Солдат упал, кровь заливала его маску. Следующий взмах меча, и еще одна голова скатилась с плеч. Меч Хокмуна поднимался и опускался, словно часть какой-то безжалостной и неутомимой машины. Воины Камарга присоединились к герцогу, и они теснили гранбретанцев все дальше и дальше, заставляя их пятиться и отступать к знамени.
В разорванной кольчуге, потеряв щит, Хокмун продолжал сражаться, и вот уже у штандарта остался лишь один защитник.
Хокмун, усмехнувшись, острием меча сорвал с головы воина шлем и молниеносным ударом рассек череп солдата надвое. Затем он выдернул из земли знамя, поднял его высоко над головой и, повернув коня, повел отряд прочь из лагеря. Боевые лошади Камарга легко перепрыгивали через валяющиеся повсюду трупы и опрокинутые палатки.
Неожиданно за спиной Хокмуна раздался крик:
— Ты видел его?! У него во лбу Черный Камень!
И Хокмун понял, что очень скоро барон Мелиадус узнает, кто разгромил его лагерь и выкрал самое священное из знамен Гранбретании.
Он повернулся на крик и, потрясая знаменем, громко засмеялся.
— Хокмун! — закричал он. — Хокмун!
Это был боевой клич его предков, и он сейчас непроизвольно вырвался из его груди, видимо, под воздействием неосознанного желания объявить своему врагу, с кем тот имеет дело.
Вороной жеребец под герцогом поднялся на дыбы и понесся вперед через разгромленный лагерь.