Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
– Но ты смогла! Я никого не знаю, кто смог бы такое!
Старшая Хьюга смутилась. Конечно, сестра преувеличивала из-за возраста и временной малости своего детского несмотря ни на что мира, но слышать такое было приятно. К щекам прилила краска, и Хината подумала, что от совместной тренировки ничего не будет.
Хотя отец и не одобрит.
– Пожалуйста... – снова попросила Ханаби.
– Ну, хорошо, – Хината улыбнулась. – Пошли. Только тихо...
Ханаби заговорчески шикнула и приложила палец к губам. Старшая Хьюга еле удержалась
В это позднее утро не только у сестёр Хьюга было приподнятое настроение. Молодой высокий парень, сунув руки в карманы бридж, неспешно шёл по дороге в сторону ворот Конохи и совсем не думал о том, что скажет охране на входе. Юноша насвистывал приставучий мотивчик, который услышал в каком-то трактире и то и дело отбрасывал назад мешающиеся волосы, которые стянул резинкой ближе к концам, и, после ношения высокого хвоста, это было непривычно.
Нет, серьёзно, Дейдаре совсем не думалось об охране. Тсукури не любил продумывать заранее такие мелочи: он мог, но редко и лишь при острой необходимости, и её острота должна равняться заточенности оружия врага.
С другой стороны, он не был глупцом. Весь свой груз он оставил в паре километров от Листа, форменный плащ – там же, и переоделся в подобие своей старой одежды; волосы распустил и попытался зачесать чёлку на другую сторону лица. Хенге он решил не использовать – если раскусят, то точно не отпустят.
А так... наврёт что-нибудь. Коноха занята глупым экзаменом, здесь должно было быть куча гостей. Если не привлекать лишнего внимания, то он спокойно пройдёт – сумки набиты глиной, а малое число шиноби знают, что и такое оружие есть.
Охрана была в лице двух зевающих на жаре тюнинов. Неподалёку были более опытные шиноби, хотя и тоже мучающиеся от жары, но они изредка поглядывали на охранников, призывая тех к должному порядку.
Дейдара поразмыслил, что лучше: показаться на глаза или прошмыгнуть мимо, рискуя после оказаться на более тщательном допросе с листовкой о своём же розыске перед глазами, и выбрал меньшее из зол.
И бодрым уверенным шагом, приклеив на лицо улыбочку типичной деревенщины, направился к охранникам. Те, завидев его, оживились, закопошились, а Тсукури мысленно закатил глаза.
Идиоты, а не шиноби.
Да уж, разнежился Лист, разожрался на мире и спокойствии последних лет...
– Кто такой будете? – лениво и явно не по уставу спросил один из тюнинов, осматривая его с ног до головы и не видя ничего, кроме простых брюк, короткой юкаты и сандалий для рабочих людей – простых, на одном ремешке между большим и указательным пальцем.*
– Кирито, господин шиноби, – отрапортовал Дейдара, не задумываясь назвав имя последней марионетки Сасори.
– И что ты тут делаешь? Шпионишь?
Тсукури едва не дёрнулся, так и не подружившись до конца с идеальной выдержкой, но продолжил играть дурачка
– Не-а... Тут же этот... мм... экзамен, вот! И подруга моя тут! Я... мм... болеть пришёл!
–
– Эм...
Дейдара замялся. Прокол был явен – он понятия не имел, за какое селение якобы выступает Шио, чем она тут занимается, прошла ли дальше и стоит ли соврать ещё. Но могли и отвести прямо в руки «подружке»: чтобы опознала и подтвердила личность.
И вдруг на него со спины налетело нечто небольшое, но ощутимое, повисло на плечах и до того, как Тсукури на одних рефлексах потянул руку за ножом, зашипело на ухо шипящим шёпотом:
– Ты совсем рехнулся, ненормальный?
Знакомый шёпот. Парень не удержался от усмешки, но тихой.
Шио спрыгнула со спины Дейдары. Похмелье не мучило её: регенерация спасает и от отравлений, включая алкогольное, выжигая в организме весь шлак и восстанавливая разрушенные клетки. Правда, и опьянеть было делом не простым.
Как бы побыстрей утащить отсюда Тсукури...
– Здрасте! – выглянула она из-за него, узнала Изумо и Котетсу, которые пытались обдурить экзаменуемых перед первым этапом, и улыбнулась, обнажив зубы. – Проблемы?
– Этот сказал, что пришёл болеть за одну участницу... Мол, подружка-куноичи, – Котетсу говорил спокойно и немного снисходительно, – болеть пришёл. Знаешь его?
– Разумеется, – промурлыкала Ёко как можно более очаровательно. – Только он всё-всё напутал, но это же совсем неважно.
– И чего я напутал? – брякнул Тсукури.
– Ну как же, я же писала тебе, что не прошла... И из Аме я, из Аме...
Кицунэ бросила на него краткий, не заметный охране испепеляющий взгляд и снова повернулась к тюнинам. Что она им напела, Дейдара не слушал, предпочтя разглядывать саму Шио, а спустя минуту его быстро, но жёстко и уверенно, почти волокли по каким-то проулкам. Девушка была зла и зла на него, но Тсукури веселился и почти радовался: собственная чакра резонировала на клубящийся огонь Ёко, откликаясь теми же всполохами – родня ж, хотя не кровная. Как она там ему говорила пару лет назад... Энергетическая?
Нет, человеческая сущность определённо была скучнее.
Шио соблаговолила ему хоть что-то сказать, лишь втащив в какой-то особняк. Поднявшись в спальню на втором этаже – живая комнатка с художественным бардаком – Ёко развернулась к нему лицом, посмотрела в глаза и едва не рыкнула:
– Дейдара! Тебя знакомо слово секретность?
– Да, – спокойно и почти меланхолично. – Именно поэтому я оставил твой заказ недалеко от селения, а не тащил сюда.
Кицунэ обречённо выдохнула. Дейдара оскалился острыми клыками. Шио ответила тем же и ругнулась на весёлую шутку свитка, который превратил Тсукури в Ёко, точнее – в ехидного и невыносимого четырёхвостого кицунэ; энергии техники перевоплощения никогда не хватает больше, чем на шесть хвостов, а что до четырёх, то Ёко всегда казалось, что это из-за числа ртов: настоящий, на груди и на руках.