Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
Шио говорила тихо. Так, будто сама тема разговора была запрещённой.
– Тот, кого сейчас называют Великим Джуби, когда-то совершил самое страшное преступление – он убил Бога.
Жалкая сухая трава, для чьего роста не хватало в этой ветреной степи благородной почвы, приминалась, умирая, под сношенными жёсткими сандалиями. Высокий мужчина вдохнул полной грудью близкий к ураганному ветер и коротко расхохотался.
– Выходи, Фудзин!**** – громко крикнул он, и голос его разнёсся по безжизненным окрестностям. – Выходи! Прекрати прятаться от меня, я бросаю
Тучи сгущались, угрожающе закручиваясь не родившимся пока смерчем над головой воина. Запрокинув голову, он смотрел на него горящими глазами и слышал, как сестры-духи – дочерии властителя ветров – разбегаются кто куда.
Зачем ты пришёл, странник?.. Иди прочь, или поплатишься за свою дерзость...
Голос не звучал громко – но оглушал, это был не крик – но слова сдавили голову и несчастную землю, которой некуда было деваться.
Воистину голос Бога!
Мужчина обнажил меч, который ещё в юношестве выковал сам из упавшего с неба камня. Тогда он счёл, что небеса сделали ему подарок, отдав металл метеорита для клинка, но на деле они лишь помогли тому, кто их повергнет. Ни разу его оружие не подвело его, ни разу не сломалось, а в ответ не дрогнула его рука, разя врагов.
– Выходи! – крикнул он хрипло, не скрывая веселья и предвкушения в голосе.
Славная будет битва, и он заранее улыбался ей, ощущая и приветствуя. В груди уже рождался злой азарт и жажда крови.
Как пожелаешь... Твоя смерть будет платой за заносчивость!
Воин захохотал и взмахнул мечом, и от его удара рассеклась земная твердь.
– Джуби вызвал на бой Фудзина, Бога Ветра, и этот поступок был неслыханной дерзостью... уже за такое можно было покарать, однако, смерть от рук Фудзина должна была стать расплатой, – мерно рассказывала Ёко. – Но Джуби победил его.
– Ты сказала, Джуби убил его... а разве боги не бессмертны? – осторожно спросила Хината, не будучи уверенной в уместности вопроса
– Бессмертны, – кивнула Шио. – Для них смерть – это иное: это свержение, поражение, потеря сил и вечный несмываемый позор... И исчезновение как личности.
– Не уверена, что поняла до конца, – пробормотала Хьюга.
– И не пытайся. Смертным и не понять, а, не понимая, я и не объясню.
Фудзин хрипел и выгибался в агонии. Повергнувший его демон ушёл, не добив и не повернувшись, и оставил его умирать одному, в луже тёмной крови его физического тела. Небо, родное до боя, а теперь – далёкое навеки, плакало над ним: капли дождя попадали на разгорячённое лицо, пытаясь унять его гнев и ненависть.
Как же он слаб.
Как же он жалок.
С трудом повернув голову, Фудзин увидел белые ступни, ноги же выше скрывал полог из голубоватых перьев.
– Помо... ха... ги, – прохрипел он.
– Ты жалок, Фудзин.
– Помоги... Это... кха! – кровь изо рта, кровь земли и неба повсюду. – Это он... тот самый...кха! он слишком силён...
Дрожащими ослабевшими пальцами он потянулся к оперению и испачкал его в жидкой грязи. Тот,
Всё вокруг ускользало в мутную дымку бреда и боли.
Белый цвет затопил его и ослепил, белые перья укрыли от страданий с притворной лаской, белая рука подхватила у плеч, и белая ладонь, почти сияющая, легла ему на глаза.
– Отдыхай, Фудзин. Отныне он не твоя забота.
Фудзин потонул в ненависти и боли, теряя себя. Его дочери, вернувшиеся на тишину, были безутешны и горько плакали дождём.
– Говорят, Фудзин до сих пор, спустя много лет со смерти Джуби, ждёт своего реванша... И будет ждать его ещё тысячу лет.
Чистая простынь, которой накрыли тело, уже не пачкалась от крови. Хаято уже осмотрели на предмет возможных деталей, которые могли бы найти убийцу, но пусто. Его тело было изуродовано, практически все улики – уничтожены.
Югао не желала отходить от тела. Придя сюда в форме АНБУ, грязная и потная с задания, она так и осталась сидеть тут на стуле, глядя в одну точку.
Кто-то громко постучался в дверь больничного морга, сюда перенесли Гекко после того, как Ибики едва ли ещё раз не вывернул его тело наизнанку, ища зацепки. Узуки не шевельнулась.
Женщина давно не лишалась близких – отвыкла.
– Югао, тебя вызывает Хокаге-сама.
Югао посмотрела на Хаято, на труп Хаято. А ведь она запретила себе влюбляться, знала, что так будет...
Анко перестала подпирать дверной проём и подошла ближе к разбитой и сломанной женщине, которая словно бы постарела в раз всего лишь за день. Митараши плохо её знала, работали раза два в общей группе, но такое поведение казалось ей неприемлемым сейчас: враг рядом, враг под самым носом.
– Югао, у тебя задание, – несколько резко сказала она, впрочем, не показывая своего неодобрения. – Тебя ждут, срочно.
– Я поняла, – отрезала Узуки и поморщилась. Анко, решив, что больше ей тут делать нечего, развернулась и вышла с твёрдым намерением распорядиться, чтобы уже что-то сделали с телом экзаменатора и АНБУ под прикрытием.
Оставшись в привычном одиночестве, Югао тряхнула волосами – неровная чёлка щекотнула линию бровей – и взяла с края стола маску, с которой давно уже срослась. Доведённым до автоматизма жестом она заняла своё законное место, скрыв лицо, эмоции и личность. Теперь она просто оружие, воин АНБУ, которого легко можно отправить умереть.
Узуки не была против, тем более что знала, кому мстить.
Хаято выполнил свою миссию, и даже собственная смерть ему не помешала. В его желудке была крохотная непроницаемая капсула с единственным иероглифом, который Хаято вывел с помощью крови и тонкой иглы на ещё более маленьком клочке бумаги – старый метод.
«Звук».
Хинату вместе с её пожитками: сумкой с книгой и свитком с мечом, так как с Тсукикайбо она не расставалась, ощущая себя некомфортно вдали от клинка, – поймали у входа. К счастью, это был не сестра или отец, или, того хуже, Неджи, а знакомый и добрый к ней Ко.