Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...
Шрифт:
Интересно, а Канкуро умеет так же щуриться?
А ещё у младшего Собаку и Темари были похожие черты лица – тонкие и изящные – и схожий цвет глаз, разве что у тануки он был светлее и глубже, чем у его человеческой сестры.
– Ты... – немного угрожающе; бывший джинчурики понизил голос.
– Ничего я не делал и не собирался, – быстро отмазался Шукаку и поднял руки в защитном жесте. – Мы просто разговаривали.
– Да ну?
– Ну да. Ревнуешь сестру ко мне? – ехидно.
В следующее мгновение старшему тануки засветили скомканным влажным полотенцем в лицо; песок не счёл ткань за опасность, тем более что калебас был в соседней
Темари, краем уха слушая мирную и краткую перепалку, украдкой наблюдала за братом. Из душа он вышел в одних штанах, чтобы не мочить водой с волос майку, и теперь девушка могла разглядеть его. Синяки от синюшных до желтоватых, почти сошедших, ссадины и покраснения на местах содранной кожи – характерные результаты жёстких тренировок. Если уж тренировать тайджитсу, так такие украшения были обычным делом.
Обычным – но только если это не Гаара.
Гаара, которого не могли ранить.
Гаара, который не знал телесной боли меньше месяца назад, а теперь тренировался едва не до серьёзных ушибов, и следы – болезненные, наверняка – не причиняли ему видимых неудобств. Это было невозможно, но старшая Собаку не видела причин не верить собственным глазам, ведь некому и незачем было создавать генджитсу.
Единственный след, чьё происхождение было настолько очевидно, что Темари не сразу поняла, откуда он – уплотнённая кожа, похожая чем-то на мозоль, на плече. Девушке потребовалось секунд шесть, чтобы сообразить, что это след от каждодневного и, порою, круглосуточного, ношения тяжеленного калебаса; это на всю жизнь, не то, что остальные, которые сойдут быстро при лечении или же от лёгкого касания ладони медика.
Впрочем, вряд ли её брат соблаговолит воспользоваться услугами ирьенина.
Налив себе воды из кувшина, Гаара сел между сестрой и Шукаку, мысленно разделяя их. Это были две абсолютно разные части его жизни, и соединять их, не разобравшись, было рано. А, возможно, и после не следует этого делать.
– Так ты сказал, что он... – заставила себя очнуться Темари и теперь старалась подобрать слова, – не шиноби?
– Да, не шиноби, – сухо отозвался младший Собаку. – Навыки есть, но, – он сделал паузу, размышляя, – не работает. Не так ли?
Парень покосился на Шукаку.
– Ага, так, – активно закивал тануки. – В пустыне клан есть... маленький очень, дел с Суной не ведут... так вот я от них. Отбился, когда маленький был, и с Гаарой познакомился, верно?
Собаку медленно кивнул – с ходу выдуманная легенда выходила относительно правдоподобной для такой ситуации – но в его взгляде появился вопрос. Все поселения в пустыне были занесены в реестр селения Песка по критериям потенциальной или нынешней опасности или же торговли; тоже самое касалось кочевников, которые за последние десять лет, когда засухи убивали оазисы один за другим, двинулись на запад к более живым степям.
Но Гаара не недооценивал пустыню. Если Шукаку сейчас не до конца врёт, и есть в барханах кто-то неизвестный, то не было причин этому не верить.
Пустыня хорошо умеет прятать своих детей.
Темари прикинула: верить или нет? Не было доказательств лжи, с другой стороны – она совсем не знает этого человека.
– Ну... хорошо... – задумчиво согласилась она через минуту размышлений. – И ты не боишься моего брата?
Это был неправильный вопрос – но важный; девушка смотрела в другую сторону.
Гаару
Гаару не боялся Шикаку.
Но спустя отсчитанных про себя сорока пяти секунд, с увеличением количества которых росло её нервное напряжение, Собаку осознала, что это ни в коем случае нельзя было спрашивать.
– Одно время я его боялся, сестра, – очень медленно и тихо проговорил Гаара, впервые за последние десять лет называя её сестрой.
Не оборачиваясь, Темари поднялась, подхватила прислонённый к стене в углу веер и, закинув его на плечо, быстро покинула номер, не подумав попрощаться. Для себя девушка решила, что надо сходить потренироваться, а не лясы точить – последний этап совсем скоро, как и главная часть их задания, однако о диковинной для Конохи жаре вспомнила только на лестнице. Ну, ничего, просто прогуляется. Заодно Канкуро поищет.
Кажется, она опять всё испортила.
Хината была близка к головокружению, несмотря на то, что в доме, где жила Шио, было прохладно; Хьюга пришла сюда прятаться от зноя, так как собственная комната нагоняла тоску. Тонкая вязь символов «Летописи войн» была путанной, и у девушки быстро уставали глаза с непривычки, вдобавок, местами текст не был переведён, и приходилось обращаться к кицунэ за помощью.
Впрочем, Ёко помогала охотно и порою поясняла Хинате просто непонятные места. Однако теперь Хьюга снова запуталась. Этот кусок был странен и непохож на иные – описывалось от первого лица: будто бы воспоминание или чей-то личный дневник. Девочка сразу вспомнила учебник истории в Академии, в котором иногда были такие вставки.
Но теперь она ничего не могла понять. Имена, «запретные» имена, боги и не боги, заметки... Пожалуй, Хината запуталась.
– Эм, Шио...
– М?
Кицунэ оторвалась от листа, над которым корпела около получаса; Хьюга не заглядывала через плечо, а потому не знала, что это такое.
– Я тут... снова...
– Эх... – девушка поднялась. – Пожалуй, это был не самый удачный выбор книги для тебя.
Хината виновато опустила взгляд.
– Расслабься, я ничего такого не имела в виду... – Шио опустилась рядом с ней на диван и ободряюще похлопала по плечу. – Просто, для незнающего это на самом деле путано...
– Нет-нет, всё хорошо, очень интересно!
– Хех... У нас-то всё это с малолетства знают, как у вас, в Листе – кто такой Хаширама Сенджу, – она улыбнулась, так как знала, что была права. – Ну, что там у тебя?
– А... это... вот.
Девочка показала место в книге. Ёко быстро пробежалась взглядом по строчкам и хмыкнула, так как было очевидно, что смутило Хинату. Кицунэ не могла сказать, рассказывали об этом в Академии подробно, но опустить легенду о Рикудо там просто не могли.
А где имя легендарного мудреца Шести Путей – там и, хотя бы вскользь, упомянут демон, им побеждённый.
– Тебя смутило имя Джуби? – вкрадчиво уточнила Шио.
– Ну да... и оно тоже, – замялась Хьюга. – Просто у нас говорилось, что его победил Рикудо, и...
– У вас своя история, у нас – своя, – мягко прервала её Ёко. – Но так как ваша история отрицает существование и меня, и моего брата, и Шукаку, и даже тебя, то позволишь мне рассказать нашу историю тебе?
Хината без сомнений кивнула. Мир вокруг менялся и рос со всё новыми притоками новой информации, всё то, что казалось ей раньше не возможным, становилось реальностью, но её, юную и гибкую, не пугало это – она преображалась вместе с этим миром, как взрослеющий ребёнок.