Хроники Кадуола
Шрифт:
Для того, чтобы чем-то заняться, Глоуэн навязал себе самому несколько новых курсов обучения, завершение которых позволило бы ему сдать экзамен МСБР первого уровня. Не провалив этот экзамен, а также демонстрируя надлежащие навыки владения оружием, практического обращения с техникой, контроля чрезвычайных ситуаций и рукопашной схватки, он мог бы получить удостоверение рядового агента МСБР, а с ним и нешуточные полномочия и статус представителя МСБР во всем необъятном пространстве Ойкумены. Несколько других офицеров отдела B уже получили такой статус, а Шарду присвоили завидное звание агента МСБР второго уровня, благодаря чему весь отдел B мог пользоваться поддержкой МСБР в качестве подразделения МСБР.
Керди Вук также
Поначалу Глоуэн пытался завязывать с Керди разговоры, надеясь пробудить в нем более положительное и жизнерадостное настроение. Но достаточно скоро он убедился в том, что эти усилия подобны попыткам подобрать каплю ртути. В большинстве случаев Керди выслушивал его в недовольном молчании, с затуманенным взором и странной улыбочкой, в которой Глоуэн угадывал намек на враждебность и презрение. При этом Керди не высказывал никаких замечаний — если бы Глоуэн не продолжал говорить, им обоим пришлось бы сидеть в мертвой тишине. На вопросы Керди либо вообще не отвечал, либо отвечал многословными тирадами, никак не соотносившимися с сущностью вопроса.
Керди никогда не отличался развитым чувством юмора; теперь же он встречал любую попытку пошутить полным непониманием. Каждый раз, когда Глоуэн обращал его внимание на что-нибудь забавное или прибавлял фразу просто так, для красного словца, Керди отвечал взглядом настолько холодным и мрачным, что слова застревали у Глоуэна в горле.
Однажды Глоуэн заметил, что Керди повернул в сторону только для того, чтобы не идти ему навстречу, и с тех пор прекратил всякие попытки сближения.
Глоуэн обсудил странности Керди с Шардом: «Происходит что-то почти смехотворное. Керди знает, что, если я сдам экзамен МСБР, то буду опережать его в отделе уже на два ранга. Со стороны Керди единственный способ не допустить такой разрыв заключается в том, чтобы сдать тот же экзамен. Но это означает, что ему придется не только много заниматься, но и рисковать провалом — а в случае Керди провал более чем вероятен, потому что в математике он не силен, да и практических навыков у него особенных нет».
«Его не допустят даже по психометрическим показателям».
«В том-то и дело! Не могу себе представить, как он собирается решать эту проблему. Ему остается только молиться о том, чтобы я провалил экзамен с таким позором, что меня выгонят из отдела расследований и я пойду на курсы виноделия вместе с Арлесом».
«Бедняга Керди. Ему пришлось нелегко».
«Согласен: бедняга Керди. Но от этого работать с ним не легче».
Из Плавучего города на Четвертой планете Андромеды-6011 пришло письмо от Уэйнесс. Она его отправила, когда ждала прибытия следующего туристического крейсера фирмы «Глиссмар». «Мне уже ужасно хочется домой, — писала Уэйнесс, — и тебя ужасно не хватает. Просто удивительно, как привыкаешь любить кого-то, доверять кому-то и полагаться на кого-то настолько, что почти забываешь об этом — до тех пор, пока не остаешься без этого кого-то. Теперь я помню». Закончила она таким образом: «Я напишу опять из Тиренса и сообщу последние новости о ситуации. Надеюсь, что случится чудо, и новости будут хорошие, но надеяться-то почти не на что? И каким-то странным образом я жду не дождусь возможности вгрызться в проблему своими зубами — хотя бы для того, чтобы забыть всякие ужасные несчастья».
Прошло лето. Глоуэну исполнилось уже двадцать лет — через год наставал «день самоубийства», как его называли некоторые шутники. Глоуэн не знал, на что надеяться, но и отчаиваться тоже не было повода. Показатель его статуса все еще равнялся 22 — могло быть хуже, но могло быть и лучше.
В следующий смоллен Арлес привел Друзиллу ко-Лаверти, в качестве своей гостьи, на официальный ужин в пансионе Клаттоков — к очевидному удивлению и неодобрению Спанчетты.
Арлес притворился, что не замечает реакцию матери. Друзилла была в самом развеселом настроении и тоже полностью игнорировала Спанчетту, что заставило последнюю еще заметнее помрачнеть.
Во время ужина Арлес вел себя с императорским достоинством и говорил мало, причем только с Друзиллой и только конфиденциальным полушепотом. Он очень тщательно оделся — в черный китель, красновато-коричневые брюки и белую рубашку с широким голубым поясом. Наряд Друзиллы был не столь консервативным и даже чрезмерно экстравагантным. Ее длинное вечернее платье с низким декольте было сшито из перемежающихся полос черного, розового и оранжевого сатина. Ее розовато-белобрысые локоны увенчивались черным тюрбаном с высоким черным султаном из перьев, а уши заострялись сверху черными театральными накладками из костюма лесного эльфа. Бравурным противоречием цветов ее внешность превосходила даже ярко-лиловое с красным одеяние Спанчетты, в связи с чем Спанчетта, в тех редких случаях, когда она снисходила до того, чтобы взглянуть на подругу своего сына, всем своим видом выражала глубочайшее отвращение.
Друзилла, однако, не проявляла ни тени смущения. Она громко, весело и часто смеялась, иногда без какой-либо понятной окружающим причины. Она делилась своими мнениями со всеми, кто беседовал за столом, подшучивая и поддразнивая, очаровывая новых знакомых многозначительными кивками и улыбками, надуванием губ и подмигиванием.
Шард, исподтишка наблюдавший за происходящим, заметил Глоуэну: «Признаюсь, я в замешательстве! Разве она не из числа особо приближенных подружек Намура?»
«По-моему, с Намуром она порвала. Точнее, он с ней порвал. А может быть, это всего лишь сезонное увлечение — Друзилла все еще сопровождает «Лицедеев» в поездках».
«Она уже давно не девочка. Флоресте предпочитает грациозных юных созданий».
«Друзилла больше не выступает. Она помогает Флоресте организовывать поездки и обслуживать труппу».
«Арлес выглядит как кот, только что поймавший большую жирную мышь. А это приводит меня в еще большее замешательство. Можно было бы подумать, что Арлесу теперь не до прекрасного пола».
«Меня это тоже удивляет. Но дело выглядит так, что, возможно, была допущена какая-то оплошность. Нет никакого сомнения к тому, что Друзилла относится к числу представительниц так называемого «прекрасного пола»».
«Относится, — Шард отвернулся от Арлеса и его подруги. — Рад, что это не мое дело».
«Что это с Арлесом? По-моему, он собирается произнести речь!»
Арлес поднялся на ноги и некоторое время стоял, улыбаясь и обозревая сидящих за столом — по-видимому, он ожидал, что все почтительно замолчат. Не дождавшись тишины, Арлес постучал по своему бокалу ножом: «Прошу внимания! Будьте добры! Я желаю сделать объявление! Все вы, наверное, заметили — вы не могли не заметить! — что рядом со мной сидит роскошное, сногсшибательное создание, многим из вас известное как достопочтенная и выдающаяся Друзилла ко-Лаверти. Ее таланты уступают только ее очарованию, и уже несколько лет она помогает Флоресте и его «Лицедеям» воплощать в жизнь свои чудеса. Но все меняется! Снизойдя к моим мольбам, Друзилла согласилась окончательно присоединиться к славному роду Клаттоков. Надеюсь, я достаточно ясно выражаюсь?»