Хроники Кадуола
Шрифт:
Орредук печально улыбнулся: «Что, если я скажу вам всю правду? Что тогда?»
«Ты умрешь. Скажи правду, и твоим помощникам сохранят жизнь».
«Тогда убейте меня! Пусть неуверенность и подозрения изводят вас, как чесотка, до конца ваших дней!»
Айзель Лаверти подал знак сержанту: «Надень на него наручники. Отведи его к автолету и закрой его на замок в зарешеченном отделении для арестантов. Сделай то же самое с остальными. Будь осторожен — они могут быть вооружены».
5
Сразу после
«Он едва выжил, — сказал Бодвин Вук. — Если идея заговора принадлежала ему, товарищи-йипы здорово его подвели».
Глоуэн покачал головой: «Несмотря ни на что, не могу поверить, чтобы Джулиан решился на убийство».
«Я тоже придерживаюсь такого мнения. Ситуация двусмысленна, но мы не будем продолжать расследование в этом направлении».
«Скорее всего, он наговорил много всякой чепухи выше облака ходячего и, наверное, подбивал йипов к непослушанию, но никаких свидетельств преступного сговора я не вижу».
«Такой вывод можно сделать из показаний помощников укротителя, хотя они слишком расплывчаты — ничего определенного они не говорят».
«Что с ними сделали?»
«Орредук расстрелян. Его помощников отвезли на Протокольный мыс, где они будут пробивать дорогу через скалы к озеру Сумасшедшей Кати и Полуторакилометровым водопадам».
«Они легко отделались!»
Бодвин Вук молитвенно сложил ладони и возвел глаза к потолку: «Их вину трудно измерить. Они знали, что происходило, и ничего не сделали для того, чтобы предотвратить убийство. По нашим меркам, они виноваты не меньше Орредука. Но йипы смотрят на жизнь по-другому. Даже теперь они не понимают, за что их наказывают. Орредук отдавал приказы, а они их только выполняли — за что им такая горькая судьба?»
«Увы, у меня к ним нет никакого сочувствия. Они знали, что у нас другие порядки, знали, что их нужно соблюдать. Закон есть закон. Йипы нарушили закон — пусть теперь потеют на Протокольном мысу».
Вернувшись в пансион Клаттоков, Глоуэн вызвал Уэйнесс по телефону. Она выглядела больной и отвечала уныло и неохотно.
На следующее утро, однако, она сама позвонила Глоуэну: «Ты занят?»
«Нет, не очень».
«Я хочу с тобой поговорить — не по телефону. Мы не могли бы где-нибудь встретиться?»
«Могли бы, конечно. Заехать за тобой в Прибрежную усадьбу?»
«Если хочешь. Я подожду у входа».
Глоуэн позаимствовал автофургон Клаттоков и направился на юг по Пляжной дороге. С моря налетали сильные порывы ветра — пальмы, отделявшие пляж от дороги, сгибались и раскачивались, громко шелестя растрепанными листьями. Прибой ревел, откатываясь от берега шипящими напластованиями пены. Уэйнесс ждала на обочине напротив Прибрежной усадьбы — полы ее темно-зеленого плаща хлопали на ветру.
Вскочив в машину, Уэйнесс села рядом с Глоуэном. Они проехали еще километра полтора на юг и остановились на площадке над небольшим обрывом, где можно было видеть бьющиеся об скалы волны.
Глоуэн осторожно спросил: «Как себя чувствуют твои родители?»
«Достаточно хорошо. У нас гостит мамина сестра».
«А у тебя какие планы? Ты все еще собираешься лететь на Землю?»
«Об этом я и хотела поговорить». Некоторое время Уэйнесс молча смотрела на бушующее море: «Я тебе почти ничего не рассказывала о том, что хочу там сделать».
«Вообще ничего».
«Только Майло знал о моих планах, потому что хотел со мной поехать. Теперь его больше нет. И мне пришло в голову, что если меня, так же как Майло, кто-нибудь убьет, или если я внезапно заболею и умру — или сойду с ума — никто не будет знать то, что я знаю. По меньшей мере, я не думаю, что это известно кому-нибудь другому. Надеюсь, что нет».
«Почему ты не хочешь рассказать своему отцу?»
Уэйнесс печально улыбнулась: «Он был бы в высшей степени удивлен и обеспокоен. Он ни в коем случае не позволил бы мне лететь на Землю. Он стал бы настаивать на том, что я слишком молода и неопытна, и не могу брать на себя такую ответственность».
«Возможно, он был бы прав».
«Я так не думаю. Но я должна кому-то рассказать — на тот случай, если со мной что-нибудь произойдет».
«Похоже на то, что ты собираешься поделиться со мной важной и опасной информацией».
«Суди сам».
«Так что же? Ты посвятишь меня в свою тайну?»
«Да. Но ты должен пообещать, что никому ничего не скажешь, если меня не убьют или тебе не будет угрожать смертельная опасность — или что-нибудь в этом роде».
«Мне все это не нравится. Но я обещаю и никому ничего говорить не буду».
«Спасибо, Глоуэн. Во-первых, ты должен понимать, что я ни в чем не уверена на сто процентов, и, вполне возможно, отправляюсь в погоню за призраком. Но я считаю, что должна узнать правду».
«Очень хорошо. Продолжай».
«В прошлый раз, когда мы были на Земле, я была еще девочкой, школьницей. Я жила у дальнего родственника моего отца в месте под названием Тиренс — это недалеко от Шиллави. Родственника этого зовут Пири Тамм. У него огромный старый дом с большими гулкими комнатами и коридорами. С ним живут его жена и дочери; все его дочери старше меня. Пири Тамм — сложный человек. Он увлекается дюжиной разных искусств и ремесел, причем некоторые его навыки совершенно непостижимы для непосвященных. Он один из немногих оставшихся членов Общества натуралистов на Земле — и, по сути дела, во всей Ойкумене — потому что его интересует эволюционная биология. У него множество очень интересных друзей — и Майло, и я наслаждались каждой минутой их разговоров.
Однажды к дядюшке Пири пришел старик по имени Кельвин Килдьюк. Нам сказали, что этот старик — секретарь, причем, скорее всего, последний секретарь Общества натуралистов, существование которого подходит к концу, потому что в нем теперь состоят только Кельвин Килдьюк, Пири Тамм, несколько антикваров и два-три дилетанта. Когда-то Общество было богатым и влиятельным, но те времена прошли — главным образом благодаря казнокрадству человека по имени Фронс Нисфит, занимавшего должность секретаря шестьдесят лет тому назад. Нисфит снял деньги со всех счетов Общества, продал все активы натуралистов и сбежал. У Общества остался ничтожный доход от капиталовложений, которые Нисфит не смог или не успел прикарманить — этого дохода хватает только на конверты с гербом Общества, для официальной корреспонденции, и на ежегодный регистрационный взнос. И, конечно же, Обществу все еще принадлежит планета Кадуол, благодаря первоначальному «Бессрочному договору о передаче права собственности», ссылкой включенного в текст первоначальной Хартии.