Хроники Кадуола
Шрифт:
Ринч подтвердил справедливость догадок Глоуэна — уроженец города Кайпер-Сити на Сильване, он не принадлежал к числу местных жителей. Пилот покосился на пассажира: «Вы не были на Сильване?»
«Нет, — признался Глоуэн. — Сильван — один из миров, о которых я практически ничего не знаю, кроме того, что он где-то в секторе Девы».
«Верно, — кивнул Ринч. — Не такая уж плохая планета, по сравнению с другими. Каждый год туда слетаются туристы со всех концов Ойкумены — на фестиваль птиц-топотунов. Вы не слышали даже про бега топотунов?»
«Увы, не слышал».
«Эти твари называют «птицами» только из вежливости. Топотун, если хотите — помесь дракона, страуса и дьявола четырехметрового роста, с двумя длинными мослами на копытах, длинной шеей и
«Надо полагать, эти бега — захватывающее зрелище».
«О да! Топотуны неизменно сбрасывают двух или трех наездников, и тогда начинается настоящая свалка, потому что птицы с бешенством накидываются на упавших жокеев — они их ненавидят лютой ненавистью. Туристы уезжают в ужасе. А вы откуда?»
«Я родился и вырос на станции Араминта, на планете Кадуол — это в дальней части сектора Персея».
«Надо же! Никогда даже не слышал про Кадуол, — Ринч отказался от предложенных Глоуэном закусок. — Я только что поужинал».
«Когда мы прилетим в Луновей?»
«Вы торопитесь?»
«Если это возможно, я хотел бы прибыть туда раньше «Полуэкспресса»».
«Об этом не может быть речи. Я должен приземлиться в Порт-Скрежете и выгрузить три насоса для их системы водоснабжения. После Порт-Скрежета по-хорошему мне следует отправиться в Желтоцветный Приют, а потом уже в Луновей, но я могу сначала разгрузиться в Луновее, а потом уже сигануть на север в Приют. Это позволит вам скостить час-полтора».
«И когда мы прилетим в таком случае?»
«Примерно в четырнадцать часов. Вам это подойдет?»
«У меня нет другого выбора».
Ринч с любопытством взглянул на Глоуэна: «Вы никогда не бывали в Луновее?»
«Нет».
«Потрясающее место! Столбовую Глушь иногда называют «лесом памятников древним героям», но эти полупрозрачные столбы — гораздо больше, чем просто монументы. Они — олицетворения самих бессмертных витязей. Именно так — бессмертных, герои не умирают. В ночь Девятнадцати лун, наступающую редко, через разные промежутки времени, витязи поднимаются из усыпальниц и снова танцуют на столбах, звеня мечами. Если туристов застают у Столбовой Глуши в такую ночь, их убивают на месте, хотя как правило тенепыты — люди тихие и мирные, к тому же неразговорчивые. Все их эмоции зависят от сочетаний лун. Если туристы не соблюдают объявленные правила, им перерезают глотки».
Глоуэн почувствовал, что у него смежаются веки — он давно не высыпался. В задней части кабины была пара кушеток. Глоуэн растянулся на одной, а Ринч, проверив заданные параметры автопилота, сложил свои длинные ноги на другой. Оба заснули, а грузовое судно продолжало беззвучный полет в ночном небе.
Глоуэн проснулся от резкого толчка, сопровождавшегося глухим стуком. Он поднялся с кушетки и обнаружил, что снаружи уже рассвело — более того, Фарисса уже несколько часов как взошла. Судно приземлилось на губчатой поверхности небольшого плато. К северу, западу и югу открывалось бескрайнее пространство, усеянное такими же обрывистыми плоскими возвышенностями, высоко поднимающимися со дна высохшего моря. К востоку, неподалеку от космического грузовика, выстроилась в ряд дюжина бетонных строений, а за ними начинались, по-видимому, сельскохозяйственные участки, засаженные инопланетной растительностью.
Ринч уже спрыгнул на губчатую почву из купола рубки управления, чтобы проследить за доставкой своего груза. Вместе с тремя местными работниками он подошел к тыльной стороне судна. Открылись створки, и с помощью небольшого автопогрузчика из трюма извлекли несколько контейнеров. Створки трюма захлопнулись; обменявшись с местным персоналом несколькими словами, Ринч снова залез в кабину. Пометив пару пунктов в декларации, он откорректировал параметры автопилота, и судно снова взмыло в небо.
«Вот и весь Порт-Скрежет! — объявил Ринч. — Какие-то агрономы с Земли — гениальные провидцы или просто помешанные — пытаются выращивать земные растения на почве, состоящей главным образом из пылесени. Они утверждают, что по химическому составу почва вполне пригодна для сельского хозяйства, что в ней нет никаких ядовитых металлов — только макромолекулы, типичные для ферментированной пылесени. Так что они расщепляют эти макромолекулы с помощью бактерий, а другие бактерии уничтожают автохтонных вирусов; кроме того, они применяют экспериментальные удобрения. По их словам, через десять лет на всех этих столовых горах, покрытых сухим губчатым ковром, будут зеленеть леса, сады и огороды».
«А как насчет воды?»
«Грунтовых вод здесь больше чем достаточно. Я только что доставил им три насоса высокого давления. Кроме того, в самой пылесени содержится огромное количество воды. Некоторые ученые поговаривают о возвращении дождей, морей и рек, но это дело далекого будущего — надеюсь. Проектирование в масштабе целой планеты вызывает у меня большие опасения».
Полет продолжался. Фарисса заметно перемещалась к западу, подгоняемая движением грузового судна на восток. В десять часов Фарисса нырнула за горизонт. На Найоне начались продолжительные сумерки, сначала озарившие огромное полушарие планеты свечением золотисто-абрикосового оттенка, потом сгустившиеся до сливовых тонов; в конце концов все цвета исчезли, и в черном небе воцарились луны. Сначала их было три. Ринч стал их перечислять: «Лилимель, Гаруун, Сеис! Я всех их знаю по именам. Но настоящие эксперты — тенепыты. Они стоят и показывают рукой на небо — и вдруг что-нибудь происходит: восходит следующая луна или одна луна затмевает другую. Тогда тенепыты начинают стонать или шипеть и падают на колени. Как-то раз я доставил партию товара в Луновей, и в ту самую ночь что-то случилось с лунами. Тенепыты внезапно напали на старого толстого туриста — а тот им ничего не сделал, он просто вышел из гостиницы и стоял на крыльце. Турист забежал в гостиницу и спрятался за стойкой бара. Тенепыты сказали заведующему, что разрежут толстяка на восемь частей, если он еще раз покажет нос на улице ночью. Разумеется, этот турист улетел из Луновея, как только наступил рассвет. Утверждается, что во время экскурсии по Столбовой Глуши этот старый турист остановился за одним из столбов, чтобы помочиться. Никто об этом не знал, пока сочетание лун не позволило выявить осквернителя».
Шло время. На небосклоне появились еще три луны — по словам Ринча, Зосмеи, Мальтазар и Яназ. Глоуэн, однако, мало интересовался лунами и посматривал на часы.
«Не беспокойтесь! — успокоил его Ринч. — Мы прилетим вовремя. В любом случае, я выжимаю из этой развалюхи все возможное. Скоро будем в Луновее».
Глоуэн взглянул на расстилающийся далеко внизу ландшафт, подернутый дымкой атмосферы: «Это уже равнина Столбовой Глуши?»
«Еще нет, — Ринч указал пальцем на восток. — А вот уже восходит Сигилла. Тенепыты верят, что в момент затмения Найны Сигиллой наступит конец Вселенной. Вероятность такого события, однако, практически равна нулю, так как орбита Сигиллы значительно выше орбиты Найны».
Прошло еще довольно много времени. Глоуэн пригнулся, передвинувшись на передний край сиденья. Наконец судно стало снижаться, и Ринч сказал: «Под нами равнина Столбовой Глуши. Видите огни слева? Это костры Западного клана. Через минуту появятся фонари Луновея. В нем три гостиницы. Самая лучшая называется «Луновей». Вы зарезервировали номер?»
«Нет».
«Когда привозят туристов, в первую очередь заполняется, естественно, «Луновей». Все равно советую спросить, нет ли у них мест, прежде чем обращаться в другие заведения. Вот видите — фонари уже появились».