Хроники Каторги: Цой жив
Шрифт:
Анна нахмурилась, пытаясь отыскать ответ, но вопрос оказался риторическим; Лис ответил сам:
– Да никак. Дело не в знаках, Милаха. Бездомные, как и все мы, выдают желаемое за действительное. Поверь, если очень долго к чему-нибудь готовиться, чего-то ждать, то знаком можно счесть и беса, неожиданно нагадившего синим.
– А если ничего не получится?
– спросила, не скрывая переживаний.
– Тогда попробуем уговорить Кару отправиться в другие Дома. Баззарр, например, с легкостью вместит каждого. Там достаточно места, да и работать люд явно
– А если нет?
– Ты, как я посмотрю, вообще в лучшее не веришь, а?
– Анна не отыскала ответа.
– А если нет, - впервые в голос Лиса закралась печаль, - будет бойня, никому не нужная, но бойня и многие погибнут.
– Смертей нужно избежать.
– Нужно, - согласился Лис, - а еще нужно не дать Непроизносимому воспользоваться тем, что он обнаружил на нижних уровнях Каземат.
– Что там может бить?
– А йух его знает, - ответил Лис, когда бездомный преградил им путь, вытянув руку.
– И это пугает.
Остановились недалеко от воеводы. Кара ходила из стороны в сторону, подмостки поскрипывали под решительными шагами, а голос разносился над головами воителей.
Толпа то и дело разрождалась криком и гулом.
Воевода говорила на непонятном языке, но увидев Анну и Лиса, заговорила так, чтобы и им удалось разобрать речь о том, как важна жизнь, о том, как важно уберечь жизни их детей. Люд поддержал и желание решить все миром, - убивать и умирать не хотели, но если придется - костьми лягут. Пойдут в бой по первому зову, по первому приказу.
Кара указала на Лиса. Его подхватили и быстро привели, следом и Анну.
– Человек знает и хочет повести нас мирным путем, - теперь Кара произносила каждое слово со спокойствием мудреца и непоколебимого наставника.
– Я могу повести вас в бой, но не могу и не стану решать за вас. Мы примем решение вместе, - выступила вперед, уперев руки в бока.
– Я спрашиваю вас, воители: кто желает пойти мирным путем?
Тревожное молчание нависло в воздухе; у Анны горло от напряжения перехватило, а сердце забилось так, будто бы решалась не судьба люда, а ее собственная. Давно не испытывала пугающего трепета. Первыми руки подняли женщины; одна, две, четыре и за каждой новой в след поднималось все больше. Следом в воздух взмыли и руки мужчин. Руки поднял каждый воитель, каждая воительница.
Кара подняла руку последней.
Кивнула всем разом, выразив согласие с выбором люда. Сочла его правильным. Не оборачиваясь, указала на мост позади себя. Его с грохотом опустили, и толпа двинулась в едином порыве ровным, размеренным шагом.
Кара вела их, Цой шел с краю. Перед мостом выстраивались в четыре ровных ряда и муравьиным строем двигались к лесу. Никаких барабанов, горнов, - ничего знаменующего идущих воителей, триста человек шли меж деревьев почти беззвучно. В Каторге иначе никак.
Цой появился из-за спины, - и как ему удается? Только что Анна видела искателя впереди, мелькавшего меж рядами идущих воителей, а секундой позже, он позади.
Лис даже вскрикнул от удивления.
–
– Если с Непроизносимым не заладится, не настаивай. Я убедил Кару попробовать отправиться к Баззарру.
– Рад, что вы нашли время и поболтали, - с тонкой иронией сказал Лис.
Анна приятно удивилась, и поначалу глазам не поверила, - искатель улыбнулся, думала, не умеет. Считала, что Каторга давно отучила, но нет, вот он, ловко перебирает с ноги на ногу и едва заметно сам себе ухмыляется. Не сразу поняла очевидного, и только вспомнив стоны Кары прошлой ночью, разгадала незамысловатую загадку улыбки.
– Место, понятное дело, есть, - продолжил Лис, - а провизия откуда?
– Ты помнишь последнюю зиму?
– омрачившееся выражение лица Лиса сошло за ответ. Цой продолжил: - Все выигранное в Яме не тратилось, пайки так и лежат, - ответил Цой.
– Хитре-е-ецы-ы, - одобряюще протянул Лис.
– Так старый хранит все на случай повторения долгой зимы?
Искатель кивнул и добавил:
– По просьбе Петра. Базар сможет обеспечить Дома. Петр не откажет, когда узнает, скольким можно помочь.
– А я-то гадал, какой тебе прок от всего. Теперь ясно, зачем ставят маяки вдоль Вены.
– Люди в Яме дерутся за еду?
– робко поинтересовалась Анна.
– Не, Милаха, Яма, это такое место, где решают споры, место наказания виноватых, и все реже, не без участия Цоя, место, где сражаются бруты.
– Брути?
– переспросила Анна, и вновь произношение вызвало ухмылку на лице Лиса.
– Каторжники, потерявшие веру в себя, уставшие от жизни и решившие уйти из нее под восторженные крики тех, кто не потерял к ней вкуса.
– И ви им позволяете?
– Разумеется, а чего нет-то? Их жизнь, они вправе распоряжаться ей как вздумается.
– Могли би найти спасенье в религии, - предложила Анна.
– Религии?
– Да, спасение в Боге. Он простит.
– Не, Милаха, мы чет как-то разуверились.
– Атеисти, значит, - заключила девушка.
– Кто?
– спросил искатель.
– Атеисти, искавшие бога, но не найдя его, разуверились.
– Не, - отмахнулся Лис, - мы даже не искали, нам тут некогда, и это, а почему нас простят?
– поинтересовался, нахмурив золотистые волосинки бровей, почти соединившиеся у переносицы.
– Бог прощает всех, - умиротворенным тоном объявила она.
– Это самооправдание существования что ли, в прощении?
– в искреннем непонимании поинтересовался Лис. Анна увела разговор в другое русло, решив, что беседы о Всевышнем ни к чему не приведут.
– А почему бои всио реже?
– Ну, во-первых, - Лис отогнул большой палец, - Каторжникам надоело убивать друг друга, и без того смертей достаточно, а во-вторых, - отогнул указательный, - когда узнают, что за Баззарр бьется Цой, желающие поучаствовать исчезают, как пыльца с пальца при вдохе. Скоро бои в Яме себя изживут и это хорошо, жизнь понемногу налаживается.