Хроники Навь-Города
Шрифт:
— Конечно, — ещё искреннее ответил разведчик.
— Нет, нет. Во всяком случае, не сразу. Пройдём ещё немного, осмотримся…
— Обратный путь, знаете, не лёгок…
— Ничего, я на вас надеюсь.
Странно, но в полумраке коридор казался бескрайним, бесконечным. Вход отдалился не на метры — на жизни.
Всё это от гипоксии плюс усталости плюс темновой астении.
Нехорошо. Такой
Вано знал, что на Землю вернётся едва ли десятая часть, остальных ждёт Луна. Он, впрочем, не прочь остаться и на Марсе, ведь кого-нибудь да оставят, хотя бы на две старейшие базы.
Они дошли до поворота, крутого, почти прямого. Что дальше? А дальше от коридора разбегались другие ходы — с дверями открытыми, полуоткрытыми и закрытыми, но открывающимися от обыкновенного ручного усилия. Они шли, только заглядывая внутрь и видя те же переходы, переходы. Лабиринт.
Разведчик прилежно рисовал значки, Ильзе ещё пару раз требовал связи с поверхностью, но тут Вано был бессилен, хотя по-прежнему сматывал с катушки нить, надеясь, что неисправность — наверху и Миадзаки чудом сумеет её исправить. Чудом — потому что у того не было ни диагностических приборов, ни инструментов, ни запасных блоков. Всё, что Миадзаки мог, — это постукивать по корпусу умного ящика. Вероятность починки таким способом — корень квадратный из минус единицы. Для Марса это привычный шанс.
Наконец они открыли дверь, за которой было что угодно, но не коридор.
Пространство внутри загромождено вдоль и поперёк трубами, лианами, шлангами — всё зависело от угла зрения и фантазии.
— Я настоятельно советую начать возвращение. — Разведчик говорил просительно (а собственно, как он мог ещё говорить?), но чувствовалось — не отстанет.
— Уже начали, — отмахнулся Ильзе. — Вот только этот объект осмотрю.
— Тогда хотя бы выключите фонарь.
— Шутите?
— Здесь могут водиться белые мухи.
— Что за мухи?
— Белые. Из доклада Кауфмана.
— А, вы об этом… Легенда, бред умирающего.
— Я их и сам видел однажды.
— Ну, вы, разведчики, чего только не видите. Удивительно, как и целы остаётесь.
— Сам удивляюсь, — согласился разведчик, но от входа отошёл подальше. За ним попятились и Вано, и, поколебавшись секунду, — Тамара. И без того материала достаточно, куда же больше?
Но Ильзе вошёл в раж. Ему казалось, что следующая находка будет весомее, значимей и всю славу может получить другой, счастливчик, пришедший на готовенькое. А за ним останется репутация человека, остановившегося в шаге от величайшего открытия. Ему нужен успех, не маленький, значимый для сотни-другой специалистов, а такой, чтобы прогреметь на весь Марс, нет, больше — Землю. Кем был Рейтё до того, как открыл Карьер? Человеком, которого знала дюжина сослуживцев. Для руководства же он оставался «эй, как вас там…». А теперь — начальник Базы, ежегодно летает на Землю, перевёл туда семью и готовится там, на Земле, сменить Амбарцумяна, директора Института Марса. Случай? Нет, Рейтё шёл к нему каждодневно. Могло ли не встретиться ему Колесо? Да, могло и не встретиться. Но мог ли Рейтё, найдя Колесо, не отыскать Карьер? Вот это уже вряд ли. Он, Ильзе, должен отыскать такое, что превзойдёт все находки. Выпал случай — так держи, держи его, как того тигра. Пусть он кидается на кого угодно — ты, главное, не выпускай хвост.
Он мог приказать идти вперёд разведчику. Да что разведчику — каждому бойцу своего отряда. Именно — бойцу, ведь Марс — это передовая науки. Только ведь
В бой идёт отряд, Командир впереди, Алый бант горит на груди…Ильзе включил фонарь на полную мощность. Белые мухи, как же. Что он во тьме увидит?
Луч упирался в переплетение серых лиан, стволов, стоек и труб. Теплица. Или джунгли, только засохшие, как засыхает фикус в пустой, покинутой квартире.
Гербарий народного правосудия.
Давно уже Ильзе не чувствовал лёгкости Марса. Привык, примерился, это в первые дни скакал козлом. Но сегодня он ощутил гнёт. По возвращении на Землю, говорят, первые месяцы не столько ходишь, сколько годишь… шагнул — и отдыхаешь, дух переводишь. Всё втрое тяжелей кажется — и ходьба, и работа, и просто жизнь. Сейчас — словно Земля.
Но отступать не пришлось, не пришлось и сражаться. Пропал подвиг. Он, Ильзе, от подвигов не бегает, а это главное. Для самого себя главное,
— Никакой активности не наблюдается. Во всяком случае, на первый взгляд, — сообщил он. Голос хриплый, пересохший. Ничего удивительного, атмосфера такая.
— Мне присоединиться? — спросил разведчик.
— Нет нужды. Следите за флангами.
Какие фланги? Как за ними следить? Но прозвучало хорошо.
Ильзе дошёл до противоположной стены. Окошко, круглое окошко. Иллюминатор. Он потрогал. Похоже, стекло.
— В стене определяется отверстие круглой формы диаметром двадцать сантиметров, заполненное прозрачным материалом. — Ему и самому не понравилась суконная речь, но — так будет правильно. Не визжать, не захлёбываться от восторга. Спокойный, деловой анализ. — Вижу рядом прямоугольное отверстие. Дверь, конечно, дверь… — Он позабыл разом все правила. — Бред какой-то…
На двери была надпись. Никаких иероглифов или клинописи. Обыкновенные буквы. Кириллица. «Лаборатория № 2».