Хроники Обетованного. Осиновая корона
Шрифт:
На бело-голубой, цветов Альсунга, ковровой дорожке стоял очередной проситель. Пожилой фермер с проседью в бороде и глубоко посаженными, покрасневшими (злоупотребляет элем?..) глазами. Судя по плавной речи - с южных земель; вертит в руках тканевую шапку так яростно, что за неё страшновато.
Наместник Велдакир заглянул в записи секретаря. Уже тридцать девятый... А сколько их там ещё, перед дверями большого зала?
– Звать меня Сардер, господин наместник, - бубнил фермер.
– От отца получил клок земли, что тот арендовал у лорда Алди. Держу огород, свиней с курами. Возим с детьми яйца и мясо, овощи на продажу. Раньше
– Говорите по делу, - сухо прервал секретарь, подавляя зевок.
Внимание наместника рассеивалось; взгляд бродил по стенам с деревянными панелями и синей обшивкой, по канделябрам с потушенными свечами - он просил не переносить их из дворца Тоальва, но придворные настояли... Кое-где серебро почернело от времени, и пятнышки походили не то на язвы, не то на гарь.
Фермер прижал шапку к груди и широко расставил ноги в грязных сапогах - приготовился к бою.
– Есть у меня дочь, господин наместник. Единственная. Красавица - не налюбоваться, - он вздохнул.
– Мия. Шестнадцать лет я её берёг, слова грубого не сказал. Пылинки сдувал. Сами понимаете: сыновья - одно дело, а тут...
Фермер умолк; голос его теперь звучал прерывисто и хрипло. Неужели действительно не лицемерит в надежде на возмещение золотом?.. Наместник откинулся в кресле.
– Продолжайте.
– Лорд Алди свёл дружбу с альсунгским двуром, - фермер зыркнул на полотнище за креслом наместника - там со стопки книг скалился гербовый дракон Хавальда. Велдакир уловил знакомый отблеск ненависти в его красных глазках. Ничего нового. Веселье северян...
– Уже пару лет как. Ходят слухи, дрались они где-то вместе - когда дорелийцы ещё границы покусывали...
– Говорите по делу, - без выражения повторил секретарь. Он по-прежнему зевал и сгорбился так сильно, что наместник видел его блестящую плешь и мелкие укусы на ней. Вши - возможно, выведенные. Что-то внутри наместника вздрогнуло от омерзения, и он мимоходом удивился: ему ли, лекарю, брезговать простой правдой жизни?
Всё-таки власть изнеживает. Наверное, даже хищной силы Хавальда рано или поздно не хватит, чтобы её побороть.
– Я и так по делу, - огрызнулся фермер.
– В общем, стал этот двур наезжать к милорду в замок. По осени - на охоту, зимой на пирушки... Ну, и девушек в деревнях они вместе обхаживали, - он скомкал шапку и втиснул её в карман.
– Известно, как всё это делается. Милорду решать, конечно, я б и слова не сказал против... Друзьями дорожить нужно: с ними теплее - Шейиз видит. Да только недавно двур Браго опять нагрянул - с рабами, слугами да оруженосцами, всё как положено - и объехал земли милорда, ровно собственные.
Фермер примолк; под истерику ветра за окнами пауза показалась наместнику зловещей. Двур Браго, владетель равнины Урду по ту сторону Старых гор... Король наделил его землёй за доблесть в битвах с Феорном и Дорелией. Убийца Львов - так прозвали его при дворе Хавальда (ибо больше всех в Обетованном - пожалуй, больше магов и Отражений - Браго ненавидел дорелийцев); но наместник, невольно познакомившись с ним в Ледяном Чертоге, был склонен считать иначе. Хавальд держал при себе Браго, как и многих других дружинников, исключительно ради их боевой мощи и влиятельности в войсках. Больше в этом кровожадном наглеце и задире не
Наместник, разумеется, держал своё мнение при себе, но лишний раз с двуром Браго предпочитал не сталкиваться. Кстати вспомнилось, какими жаждущими глазами он смотрел на рабыню-миншийку, новое увлечение Хавальда, во время последней поездки Велдакира в Чертог.
Видимо, пресытился усладами севера.
– Что дальше?
– спокойно спросил наместник.
– Насколько я понимаю, он приехал к Вам на ферму?
– Вот именно, - раскрасневшийся фермер кивнул.
– Сам, с оравой своих людей. И ведь не откажешь. Побушевали они хорошо: закололи мечами двух моих свиней, забавы ради, бутылку вина забрали, для праздников припрятанную... И всё вопили по-своему: мол, во славу короля Хавальда, - он снова помолчал, отводя глаза.
– Это бы ещё ничего. Мы у милорда всякого навидались. Но этот Браго, он...
Оттенок лица фермера из красного превратился в багровый. Сардер по-рыбьи открывал и закрывал рот, словно ему не хватало воздуха.
Секретарь зевнул.
– Если плохо, подождите в коридоре. К господину наместнику очередь.
– Знаю, - еле слышно выдохнул фермер.
– Так вот, двур Браго её... Мою девочку... Мию...
Не закончив, он закрыл руками лицо. По толстым мозолистым пальцами сочились слёзы, и наместник почувствовал, как резко и подло усиливается боль в боку.
– Я догадываюсь, - сказал он.
– Мне жаль. Богиня Льер очистит и защитит Вашу дочь.
Наместник не верил в это, но должен был произнести. Фермер всхлипнул - с каким-то щенячьим, жалким прискуливанием; его плечи дрожали.
– Мия... Ходила, тихая, вечно к стене жалась... Пела, как птичка...
– всхлипнув во второй раз, Сардер трубно высморкался в шапку. Секретарь удручённо вздохнул.
– Его слуги связали и держали меня. Я сам видел, как этот альсунгец её... втащил в сарай и...
– Да, - перебил Велдакир, опасаясь ненужных осложнений.
– Понимаю. Мне в самом деле очень жаль.
– Ложь.
Вкрадчивый голос прошелестел прямо у него над ухом. Наместник вздрогнул, ощутив на шее лёгкое, пахнущее холодом дыхание.
– Уйди, - велел он одними губами. Тэска усмехнулся и отступил от кресла. Вошёл, вероятно, с улицы, с чёрного входа для слуг: эта невзрачная дверца находилась как раз за спиной наместника. Велдакир ни за что не позвал бы оборотня на День Просителей - но тот явился и без приглашения.
Чего и следовало ждать.
Наместник заставил себя не оборачиваться. В конце концов, это не сложнее, чем терпеть проклятую боль.
– Вы упоминали сыновей, - мягко сказал он. Выслушивание жалобы - что-то вроде осмотра больного: требует предельной внимательности.
– Они были там же? Пытались заступиться за сестру?
– Да, но куда ж им против воинов?
– всё ещё плачущий фермер развёл руками.
– Хилые они у меня, только для торговли с хозяйством и годятся... Младшему и вовсе четырнадцать. Чиркнули по щеке ножом - чуть глаз, господин наместник, не выткнули.
– Снова ложь, - шёпот Тэски был сладок, как материнское убаюкивание; на плеши секретаря проступили капельки пота.
– Они испугались и спрятались, чтобы спасти свои шкуры. Лишь отец сопротивлялся.