Хроники Ордена Церберов
Шрифт:
Он сделал шаг вперед. Я стиснула зубы и приготовилась бить.
Как назло тварь не выглядела злобной.
Она смотрела на меня с тоской и даже болью.
Впрочем, для того, кто обвел вокруг пальца целый Орден, задурить мозги одной-единственной идиотке — раз плюнуть.
— Не надо, Танис, — тихо попросил он. — Я не причиню тебе вреда. Ты ранена, тебе нужна помощь. Пожалуйста, опусти меч, и мы поговорим.
Рука от напряжения начала подрагивать. Если бить, то сейчас.
А я все медлила, бездарно упуская мгновения и тратя силы.
В висках громко стучало, и я буквально физически ощущала как подкатывает бессознательная темнота, а все равно не могла принять решения ни в одну сторону, ни в другую.
Ну теперь уже точно поздно.
Плясунья клюнула кончиком в землю. Я сделала пару неверных шагов назад, нащупывая спиной древесный ствол и сползла по нему на землю, держась за раненый бок.
Прикидывавшийся цербером монстр дернулся в мою сторону, и я тут же ощерилась:
— Не подходи.
Он покачал головой, а потом повернулся ко мне спиной и направился к раскиданным по дороге трупам.
Я смотрела, как он методично их проверяет: убеждается живы или нет, обшаривает в поисках чего-то, не находит, переходит к следующему.
Сознание покачивалось. Под холодными пальцами было горячо и мокро. С этим надо что-то делать.
Но что-либо делать не было сил. И я сидела и просто наблюдала, как двигается тот, кого я вдруг решила, что люблю.
Один кажется, оказался жив, потому что я видела, как он накладывает связывающие чары и еще какие-то заклинания. А потом он вернулся ко мне. Уставился прямо в глаза, теперь зло и решительно:
— Ты теряешь кровь. Или ты подпустишь меня к себе сама, или я и тебя свяжу. Мне этого не хотелось бы. Но я не допущу, чтобы ты погибла.
— Предыдущему напарнику ты это тоже говорил?
— Нет, — спокойной отозвалась тварь, проигнорировав словесную пощечину. — Мы умерли одновременно.
Я ничего не понимаю.
Абсолютно.
Я не выдержала и прикрыла глаза — одновременно и давая безмолвное разрешение, и не желая видеть его так близко.
Уверенные руки задрали рубашку.
Солныш… монстр пробормотал себе под нос что-то ругательное. Целительские чары жгли и кололи. Я шипела и бездумно пыталась отстраниться, он одергивал — терпи.
И беспокойно-ворчливые интонации такие знакомые.
Такие родные.
В груди тоже жгло без всякой магии.
— Я обеззаразил рану и остановил кровь. Но тебе все равно нужна помощь нормального целителя, — губ коснулся холодный бок склянки, и я послушно выпила то, что мне давали. И еще.
А когда он закончил колдовать и вливать в меня всевозможнные зелья, заставила себя открыть глаза и потребовать:
— Говори.
Камень изучил мои зрачки, удовлетворенно кивнул.
— Ты знаешь уже почти все то же, что и я. Я не могу умереть. Не то, чтобы я многажды это проверял, но дважды я умирал — и не умер. Я не знаю, как это работает. Но я чувствую удар, испытываю боль, а потом оказываюсь целым и невредимым в паре шагов от места гибели. А еще четыре раза раны, которые должны были оказаться смертельными вдруг превращались в простые царапины. При этом ссадины, ушибы и прочие мелкие неприятности вплоть до переломов заживают как и у всех.
Он выкладывал это скороговоркой, явно торопясь как можно скорее покончить с неприятным делом.
— Но… почему?
— Я не знаю.
— Как это происходит?
— Я не знаю.
— И как давно?
— Сколько я себя помню.
“Он что, родился бессмертным?” — удивилась я про себя и тут же поняла.
Сколько он себя помнит…
И мы возвращаемся к вопросу, ответ на который не нашел никто — как Илиан, виконт Бирнийский, лишился памяти?
Болела голова. В ушах противно звенело — тонкий такой, премерзкий звук на грани слышимости, сосредоточишься на нем и исчезает, а отвлечешься — снова возвращается.
— И в Ордене знают об этой твоей крохотной особенности? — я задала этот вопрос для галочки, уже зная ответ на него. Он же сам беспокоился, что если выяснят, что с ним что-то не так, то его зачистят.
Ха-ха. Успехов в этом начинании!
— Нет. Но именно поэтому я отказывался работать в паре. И я тебя предупреждал.
Ну, конечно! Неведомое чудище — он, а виновата — я!
— Это ты следил за мной?
— Нет, — Камень подумал немного и неуверенно поправился: — Я думаю, что нет. Не знаю. Во всяком случае — осознанно точно нет.
— Что это значит? — я снова разозлилась. Сплошное “не знаю” ужасно раздражало. Врет? Не похоже, что врет. А с другой стороны, уж точно не мне судить. Как я вообще могу теперь думать, что хоть что-то о нем знаю?
— Я говорил. Мне редко снятся сны. Но с твоего приезда в акрополь — гораздо чаще. Мне снилось, как ты трогала себя в первую ночь. Мне снилось, как ты ласкала меня, когда я спал…
Щекам стало отчаянно жарко, особенно той — по которой пришелся магический удар.
— Но я не нападал на тебя возле Закатного леса!
Ага, да. И это возвращает нас к тому, на чем нас грубо прервали.
— Так что по этому поводу сказал аргус?
Илиан потер лоб.
— Прости, я забыл ему сказать. Я не знаю, как так вообще вышло, я только когда ты задала этот вопрос в первый раз понял, что забыл. Хотя твердо намерен был…
— Понятно… — глубокомысленно протянула я.
Я старалась. Но чем дальше, тем сложнее было продолжать воспринимать его чудовищем.
Сначала мне помогал не до конца угасший азарт схватки, шок и вбитые в подкорку рефлексы.