Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели
Шрифт:
– Я не стою подобных заявлений…
Сато громко рассмеялся в ответ и опустил обе руки на его худые плечи.
– Ну-ну, друг! Еще немного и ты раскиснешь, точно клецка в бульоне. Стоит ли тебе верить мне на слово? Определенно. Хочу ли я чего-либо взамен? Едва ли. Ты наверняка только что подумал: да с меня и взять нечего. Ну и что – отвечу я тебе. Дружба – это ведь что-то безвозмездное, да? А подобное заявление имеет место быть лишь потому, что того требует моя душа. – Высказав все это на одном дыхании, он с шумом вдохнул. – Мы никто в этих стенах, и не уверен, что доберемся до того момента, когда кем-то станем.
Нобунага не верил своим ушам, но на душе от этих слов стало теплей.
– Идем, наверно Сосуке-сан уже заждался.
Всю дорогу до кузницы друзья молчали, прокручивая этот волнительный разговор каждый у себя в голове. Нобунаге казалось, что все проблемы, страхи и неприятный осадок утренней тренировки – улетучились, а на душе стало уютно. Сато же скорей был доволен, что друг отбросил тоску хотя бы на время.
Когда перед мечтателями выросла кузня, Сато махнул на прощание и потопал дальше, закинув руки за голову, а Нобунага отворил скрипучую старую дверь и вошел в душное помещение, переполненное запахом гари, и осмотрелся. Это место стало для него словно потайным убежищем вдали от города, дышащего враждебностью; от злых глаз и острых языков. Нигде он себя не чувствовал так в безопасности, кроме как в этой старой кузнице.
В горне, изредка потрескивая, переливались раскаленные угли. Камни для заточки, клещи и молотки разных размеров были неаккуратно раскиданы на верстаке. Мальчик еще раз провел взглядом по помещению, выискивая в сумраке Накату-сана, как вдруг его взгляд приковала заготовка меча – по сути грубый кусок металла, возлегающий на громадной наковальне, занимающей здесь добрую половину помещения. Были и другие наковальни, поменьше, но та словно шла в комплекте с этой необработанной черной глыбой, лишенной пока изящества, но составляющей в длине не меньше пяти сяку 25 . Нобунага тихо приблизился, завороженный грубым черным лезвием, пожравшим казалось и до того тусклый свет отовсюду.
25
Здесь: 150 см.
«Неужели этот гигантский кусок железа когда-нибудь станет катаной? Необычный цвет. Это темная сталь?» Юноша прежде никогда не держал настоящий меч в руках, и хоть клинок был лишь на этапе изготовления, представлял собой, ни больше ни меньше, глыбу руды – рука неудержимо потянулась к шершавому хвостовику. Зачарованный необычайным размером и цветом, он приподнял заготовку, левой рукой придержал за грубое лезвие. «Тяжеленный! Да в нем же не менее семи кин26! Кто станет сражаться таким неповоротливым мечом?!»
– Выглядит абсурдно, правда? – Голос неожиданно разорвал тишину, Нобунага вздрогнул и, проклиная свое любопытство, чуть ли не бросил меч обратно на наковальню. Кузнец дружелюбно приветствовал своего подмастерье кивком головы и прошел к желобу с водой, удерживая в сильных руках ведро. – Пока эта глыба не оказалась у меня на верстаке, я и не задумывался, какую проблему приобрел на свою седую голову. Заточка по-настоящему хорошего клинка требует немало времени и усилий, а с такими размерами процесс может сильно затянуться.
– Для кого этот неподъемный меч?
– Кажется, ему суждено остаться без хозяина. Это сложное оружие, требующее невероятного уровня умений. Оно скорей как символ моего ремесла. Прежде я никогда не изготавливал нодати. Эта невероятно кропотливая работа требует уйму времени, а свободное время в этой клоаке – небывалая роскошь. – Он шутливо хохотнул. – Я работаю над ним в свое удовольствие. Выбор пал на весьма непростую конструкцию, посему спешка излишня. Тут наисложнейший процесс соединения семи слоев стали, а в случае с этим мечом – инферитиума.
– Инфе… что? – сморщился Нобунага.
– Добыча этой невероятной руды принесла столько хлопот, что испортить изделие – смерти подобно. Это большая честь для кузнеца, хотя бы раз в жизни сделать такой меч.
– Я никогда прежде не слышал про нодати, а про инфери… как его там? – и подавно.
– Это двуручная катана. Таким мечом можно запросто развалить всадника вместе с лошадью. Правда для ближнего боя он несколько громоздок и неповоротлив. Но ведь тактически всегда важен лишь первый удар?
– Ужасно, – весь скривился мальчик.
– Когда-нибудь, если ты попросишь, я научу тебя ковать мечи, – сказал мужчина, протягивая Нобунаге клещи. – Сегодня мы должны успеть подковать с дюжину лошадей. Времени у нас в обрез, выезд запланирован с заходом солнца, так что поторопимся. Подкуй тщательно, дорога предстоит неблизкая.
Кузня не превосходила размерами обычное жилое помещение, чего нельзя было сказать о конюшнях. Здесь насчитывались около трехсот голов крепких боевых коней, другая часть менее значимых скакунов содержалась на другом конце города в специально отведенных загонах.
Знакомство Нобунаги с Накатой Сосуке произошло совершенно непредвиденно. Проходя как-то раз мимо кузни, мальчика окликнул пожилой мужчина в кузнечном фартуке. Его морщинистое лицо и всклокоченные седые волосы покрывал густой слой угольной пыли. Кузнец просил подержать ногу лошади, пока он снимает искореженную подкову с поврежденного копыта. Животина испытывала сильную боль, буянила, ломая вокруг себя все и вся, норовя как следует лягнуть своих спасителей. Нобунага не смог отказать, хоть потом и пожалел не менее ста раз, потому что коняга пытался вырваться, несколько раз наступал мальчику на ноги, толкал его мордой, опрокидывая навзничь, но совместными усилиями дело достигло положительных результатов.
С тех пор юноша частенько захаживал к кузнецу Накате, а в скором времени заделался подмастерьем, проводя вечера за интересными разговорами и узнавая много нового не только в части, касающейся кузнечного ремесла. Прожив на свете достаточно долго, повидав множество и множество разных разностей, Наката рассказывал мальчику о мире за пределами стен и леса Дзюкай; об истории и давно забытых сражениях; о бусидо и легендарных героях. Нобунаге нравилось это место, он чувствовал сильную привязанность к старику, схожую с сыновней любовью.