Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели
Шрифт:
Он снова и снова думал: вот бы вырваться за пределы проклятых стен и бежать как можно дальше, но не понимал, что куда не ткнись – законы жизни эпохи Сэнгоку одинаково паршивы для каждого, кто хочет выжить. Он всеми силами отворачивался и отводил глаза, даже не осознавая, что тем самым неотвратимо прокладывает себе путь на эшафот, заготовленный Дзиро Куроносукэ.
БИТВА ЧЕТВЕРТАЯ
Клятва
Несмотря на небольшие размеры и удаленность от экономически развитых регионов, деревушка Фукагава всегда была оживленным местом. Приобняв по обе стороны тракт, соединяющий Эдо с Киото, каждый день через нее проходило множество торговцев и пилигримов.
Солнечный
Однако этому весеннему волшебному настроению суждено было омрачиться визитом не самых приятных гостей. Когда отряд из шестерых пеших самураев и одного верхового миновал старую покосившуюся арку, селяне заметно притихли, вжались поглубже в узкие закоулки и не смели поднять взоры или даже попытаться рассмотреть столь вычурно бросающихся в глаза воинов в черных доспехах. Возглавляющий самураев всадник не посчитал нужным спешиваться с коня, расточая гневные взоры по сторонам. Если бы хоть один из деревенских посмел поднять взгляд на этого высокопоставленного дворянина – на что без сомнений указывал искусно сделанный доспех, – он бы отметил суровый пронзительный взгляд, плотно стиснутую челюсть, говорящую о вспыльчивости характера и бескомпромиссной жестокости. Грубые черты лица и ярко выраженный враждебный настой были идеальным посылом всем окружающим держаться от этого человека подальше.
Черный узорчатый панцирь переливался в лучах солнца отполированным ониксом, подчеркивал могучее телосложение самурая, а змеящиеся золотые узоры на громоздких наплечниках невольно приковывали взгляды. Массивный шлем с удлиненными шейными пластинами украшали плоские рога в виде полумесяца все того же золотого цвета, а часть лица от самых глаз покрывала черная демонообразная мэмпо 28 с оскаленной пастью.
По мере продвижения отряда по главной улице деревушки – взрослые второпях уводили детей, вопящие торговцы невольно умолкали, а местные наемники прятали трусливо взгляды, старались не привлекать излишнего внимания. Вороной боевой конь ступал грациозно, высоко выбрасывая ноги, выгибая мускулистую шею и размахивая шелковистым хвостом, точно разъяренный тигр.
28
Маска, изготовленная из металла и декоративно покрытая лаком.
Дзиро Куроносукэ нравилась всеобщая покорность и страх, что так отчетливо въелся в воздух, он вперил ледяной взгляд вперед и с наслаждением вдыхал этот пьянящий аромат, как вдруг под ноги коня с воплями бросилась пожилая женщина. Животное моментально всполошилось, вздыбилось, грозно закричало, размахивая мощными копытами по воздуху и выгибая шею. Старуха повалилась на землю, выставив руку перед собой так, словно загораживалась щитом, который помог бы ей защититься от неминуемой гибели. Дзиро грубо одернул поводья, вынудив норовистое животное подчиняться своей воле, проворно выскользнул из седла, грубо ухватив коня под уздцы, а второю рукой стиснув за длинную черную гриву. Успокоив вороного, он разъяренно схватил женщину за серые одежды, но не успел и рта раскрыть, как ее лицо нервно задергалось, ослепшие глаза широко распахнулись.
– Несчастный!
Куроносукэ опешил от подобной дерзости настолько, что вмиг растерял все мысли. Сильной рукой он брезгливо отпихнул старуху в сторону, в результате чего та завалилась на землю, но тут же уставила на самурая порицающий кривой палец с длинным поломанным ногтем.
– За тобой по пятам ходит смерть!
Люди торопливо стали покидать улицу, боясь лицезреть момент расправы над старой женщиной. Дзиро, не сводя с умалишенной пламенного взора, зловеще зашипел, теряя контроль над собой:
– Проклятая ведьма, как смеешь ты даже смотреть в мою сторону, будучи хоть сотню раз слепой?! Я – Дзиро Куроносукэ, смерть – моя верная спутница!
– Глупый мальчишка! Упрямый, самоуверенный сопляк! – взвизгнула она. – Величие твое – точно туман на рассвете. Ты падешь… Да, да! Падешь от руки мстительного духа! Как бы ты не пытался бежать от своей кармы, мстительный дух догонит! Да… Тень врага, чьи кости покоятся под пеплом, настигнет тебя холодной ночью! Белый демон утащит тебя в Дзигоку!
– Замолчи, женщина! – разъяренно рявкнул Дзиро, катана в мгновение ока выскользнула из ножен. Рука дрожала от неподвластной ярости.
На улицу выбежала худенькая девушка, загородив собой старуху и начала умолять, рухнув носом в землю у самых ног Куроносукэ:
– Господин, простите мою мать за подобную грубость! Она больна! Она не понимает, что говорит! Умоляю, сохраните ей жизнь!
Дзиро заскрежетал зубами, с шумом выдыхая сквозь них воздух, оглянулся: жители испуганно поглядывали со всех сторон, робко перешептывались. К командиру Цитадели приблизился один из офицеров, зашептав на ухо предостережения, что слегка остудило разгоряченного воина. Вооруженная мечом рука опустилась, но дыхание по-прежнему оставалось порывистым и возбужденным.
– Белый демон! Белый демон!! – вопила в спины удаляющимся воинам старуха.
Рокот грома вырвал Куроносукэ из кошмара, он в лихорадочной трясучке вскочил в положение сидя. Ледяной пот струился по лицу, спине и груди, сердце отбивало стаккато, тело колотила дрожь. Он постепенно стал приходить в себя, испуганно глазея по сторонам, будто выискивая в колющей глаза темноте кого-то. На улице бушевала гроза, освещая сквозь молочного цвета амадо комнату беспрестанными вспышками. Тени гнущихся в разные стороны деревьев отражались на их поверхностях, точно силуэты безобразных злых духов. Они тянулись кривыми лапами в разные стороны, кланялись к земле. Ледяная рука неумолимо дрожала, коснулась лица, отерла липкий пот со лба.
– Нет-нет… Не бывать этому. Не бывать!
Утреннее весеннее солнце пряталось за облаками, но, несмотря на это, на улице стояла по-летнему жаркая погода. Воздух казался раскаленным и липким. Ветер совсем пропал, птицы притихли, только откуда-то из глубины леса раздавались пронзительные вопли цикад. Сато и Нобунага проснулись раньше всех и неторопливо направлялись на тренировку. Сато шел, сгорбив плечи с полузакрытыми глазами, периодически зевая и постоянно спотыкаясь, то о торчащие из дороги камни, то о собственные ноги. Проклиная себя в который раз, он зарекся не играть больше со взрослыми в кости до первых соловьев. В это время Нобунага разрывался бурными эмоциями, жестикулируя и смотря сквозь реальный мир искрящимися глазами.
– Я никогда не видел ничего подобного! Его лезвие черное, как крыло ворона, а еще он длиной в человеческий рост! Наката-сан создавал его больше полугода, потому как инферитиум очень сложный металл, и каждый слой требует основательной закалки, а их там семь! А лезвие! Линия закалки переливается сотней оттенков! Весит правда, что твоя коняга, но вчера мы вонзили его в землю и летящий на лезвие дубовый лист прошел как призрак сквозь заточку и только потом распался на две части, а значит это невероятно острый меч! Такой острый, что, отрубив им кому-нибудь голову, бедняга ничего и не поймет, пока не решит отправиться по своим делам.