Хроники тридцатилетней войны
Шрифт:
– Моя самая великая мечта осуществилась: я была хоть одну ночь любовницей вельможи! Ваша похоть, и правда, сильно отличается от обыкновенной, она так прихотлива! Я вновь начинаю дрожать при одном воспоминании о том, что Вы проделывали со мной этой ночью, Ваша светлость....
– Что "мы" проделывали, чертов Алекс?!
– Да все, что мужчина может придумать за 4 часа обладания премиленькой девушкой, к тому же готовой к экспериментам.
– А почему она зовет меня "светлостью"?
– Потому что болтать надо меньше в пьяном состоянии. Она позавидовала подруге, которая попала в постель герцога, а ты тотчас очнулся и
– Но имени своего я ей не говорил?
– Не успел, ибо вновь предался Морфею....
В течение лета отряд кондотьера Дженовезе мотался по городам и замкам Баварии (наряду с другими отрядами савойяров) и приводил их к смирению и присяге Карлу Эммануилу. Жестокостей они не творили, но попытки вооруженного отпора гасили быстро и умело. Гарнизон мощного замка Бургхаузен, расположенного на границе Баварии с Австрией, на высокой крутой горе над Зальцахом (и бывшего когда-то резиденцией баварских властителей), очень верил в неприступность своего гнезда, но, оказавшись одним августовским утром под обстрелом снайперов, обсевших по кругу их собственные стены и башни, быстро пал духом и сдался. А в начале сентября часть отряда вышла к городу Нойбург в верховьях Донау - столице полузависимого от Баварии пфальцграфства Нойбург.
Его правителем к этому времени (это знали и Кристиан и профессор Долгинов) был Вольфганг Вильгельм, женатый на Магдалене Виттельсбах, сестре почившего в Праге Максимилиана Баварского. Этот правоверный лютеранин ради жены-католички и освободившегося в герцогстве Юлих-Бергском престола (столица Дюссельдорф, если кто не знает) стал в момент показным католиком. (Экое дело, ему примером гугенот Генрих Наваррский, ставший католиком ради короны короля Франции). У него был сын 7 лет, над которым он сильно трясся и потому в Тридцатилетней войне держал стойкий нейтралитет. Но формально он являлся вассалом герцога Баварии и потому герцог Савойский (а в скорой перспективе Баварский) желал получить подтверждение его верноподданнических чувств. Что, имея за плечами пфальцграфа Магдалену Виттельсбах, было маломаломаловероятно. Но может быть проныра Кристиан и тут с поставленной задачей справится?
Не желая пугать миролюбивого пфальцграфа (который даже стены крепостные вокруг города убрал!), Кристиан взял с собой лишь полк кирасир и роту егерей - первых для показухи, а вторых на всякий случай. Ну и голуби были у него всегда с собой: случится необходимость и через пару дней из Мюнхенского лагеря примчится все его войско. Когда кирасиры протрусили с юга через весь город к мосту через Дунай (егерям была дана команда разместиться в прибрежном лесу и себя не афишировать), то развернулись и постояли тихо, глазея на белоснежный графский замок (только крыши красные), построенный 70 лет назад в праздничном стиле ренессанс. После чего бравый кондотьер Дженовезе направился конно в сопровождении двух офицеров к его воротам.
– Передайте графу Нойбургу, что у ворот стоит кирасирский полк герцога Савойского, - зычно сказал он вышедшему из кордегардии офицеру.
– Командир полка граф Кристофоро Дженовезе.
Офицер слегка поклонился, прикоснувшись к шляпе и молча ушел. Вернулся он через четверть часа, велел приоткрыть ворота и пригласил трио въехать внутрь - после чего ворота закрылись. Проследовав по широким и высоким лестничным пролетам и красиво оформленным
Однако все убранство гостиной внутреннее зрение Кристиана расставило по местам задним числом, сейчас же он кланялся и говорил слова приветствия, а его глаза оценивали важного господина и еще более важную даму - явных владельцев Нойбурга. Те, в свою очередь, оценивали его и мельком - его офицеров. Господину было лет около 45, и в его обличье выделялся породистый прямой нос - все остальное (усы, бородка, прическа) было как у всех современников. Черноволосая дама была моложе (лет 35) и сразу притягивала к себе проницательным взглядом темно-карих глаз под эффектно изогнутыми черными бровями - все прочее в ее лице тоже было привлекательным, но замечалось потом. Впрочем, смотрела она на пришельца очень строго.
– Да, брат, Магдалена Баварская, пожалуй, покруче будет нашей Магдалены Саксонской, - подытожил первое впечатление Алекс.
– И тебе, конечно, захотелось кой чего от этой суровой дамы, - заранее скривился Кристиан.
– Ну, ты же тащишься от Элизабет Стюарт? Вот позовет она тебя, и ты перешагнешь через бедную Сюзанну....
– Не смей трогать королеву, циничный червь! Ползаешь в извилинах моего мозга и ползай, но знай меру!
– А то?
– А то спрыгну с башни вот этого замка и кончится твоя вторая жизнь!
– Напугал, ей богу напугал. Буду теперь тише воды, ниже травы....
Тем временем граф Вольфганг польстил кондотьеру:
– Мы наслышаны, сеньор Дженовезе, о Вашей способности принуждения строптивых баварцев к миру. Но мое графство - образец миролюбия, я предпочитаю не воевать с соседями, а торговать.
– Об этом я уже наслышан, Ваше сиятельство. Раз Вы так миролюбивы, то прошу соблюсти простую формальность: принести присягу герцогу Карлу Эммануилу как законному герцогу Баварии.
– Никогда!
– встряла в беседу Магдалена Баварская.
– Этот временщик из-за Альп вскоре уберется из нашего края, и место герцога займет по праву сын императора Фердинанда!
– Прав на Баварию больше у короля Богемии и курфюрста Пфальца Фридриха из рода Виттельсбахов. Но он пожелал переуступить его герцогу Савойи, в жилах которого тоже течет толика крови Виттельсбахов.
– Малая, очень малая толика!
– презрительно скривилась графиня.
– Так можно любого князька объявить нашим наследником!
– В Европе к настоящему времени развелось много законников, которые ловко трактуют права в пользу то одного, то другого сюзерена, затягивая судебные тяжбы на годы и десятки лет. Тогда господа прибегают к последнему праву - праву силы и прижимают главы законников к их столам. Сила в Баварии сейчас на стороне герцога Савойи - поклонитесь же ей!
– Никогда!
– истово повторила графиня, взглянув при этом бешено в сторону мужа. Тот все же добавил:
– Не лучше ли подождать решения имперских князей по поводу того, кто вправе занять престол Баварии?