Хроники вечной жизни. Иезуит
Шрифт:
«Эк как завернул. Хитрый лис», — подумал Стефанио, а вслух спросил:
— Не угодно ли будет Вашему Святейшеству пояснить, в каких пределах я могу действовать?
Внимательно посмотрев на него, Папа тихо ответил:
— Это вопрос исключительно вашей морали и совести. Я могу лишь молиться, чтобы все обошлось без греховных деяний. И помните, что бы ни случилось, Святейший престол должен остаться вне подозрений.
— Спрошу по-другому, — настаивал Стефанио. — Чего мне делать совершенно нельзя?
Понтифик едва заметно улыбнулся.
— Я уже ответил, вы не заметили?
Он встал, показывая, что разговор окончен, и Стефанио пришлось подняться следом. Папа протянул было руку к шнуру от колокольчика, но тут же, словно о чем-то вспомнив, сказал:
— Ах, да… Вам будет выдана на расходы любая разумная сумма.
Он понизил голос и добавил:
— Если вам, отец Стефанио, удастся ваша миссия, то после перехода Урбино под наш контроль я не вижу причин не назначить вас папским легатом, управляющим герцогством.
Это было поистине царское обещание, и у Стефанио захватило дух. Ведь он практически станет главой герцогства! Его, конечно, тут же сделают кардиналом, а там и до папской тиары недалеко!
Стараясь не выдать волнения, он вновь опустился на одно колено и, поцеловав перстень понтифика, произнес:
— Для меня великая честь служить вам, Святейший отец.
Неделю спустя Стефанио был уже на пути в Урбино. Трясясь в повозке, он обдумывал полученную задачу. Совершенно очевидно, что решить ее можно лишь одним способом, и Папа явственно на него намекнул. Что ж, придется действовать без стеснения.
Хотя последние сто лет официальной столицей герцогства считался Пезаро, вся власть была сосредоточена в городе Урбино, где находился Palazzo Ducale — герцогский дворец. Впрочем, дворцом его можно было назвать весьма условно, снаружи он скорее походил на неприступный замок, нависающий над городом. Над стенами из шлифованного светло-коричневого камня возвышался величественный купол Кафедрального собора.
Чтобы не скомпрометировать Святейший престол, Стефанио отказался от миссии официального папского посланника и прибыл в Урбино инкогнито как частное лицо, в светской одежде и без каких-либо деталей, могущих указать на его принадлежность к иезуитам. На поясе болтался кожаный кошель, полный золотых скудо.
У Надьо не было конкретного плана, он надеялся на внезапное озарение и удачу. Въехав в город, Стефанио остановился на неприметном постоялом дворе и потихоньку стал наводить справки о Федерико Убальдо.
Все, что он узнал, подтверждало слова Папы: молодой герцог действительно не обременял себя государственными делами, все время проводя в веселье и распутстве. По городу непрестанно ходили сплетни, как юный правитель гуляет то в одном трактире, то в другом.
Примерно через месяц после приезда в Урбино Стефанио повезло: сидя вечером в таверне «Старый дуб», он наконец смог своими глазами увидеть одну из гулянок беспутного герцога. Федерико был в сопровождении компании человек в двадцать, включая девиц, которых мужчины называли актерками. Они сидели за огромным деревянным столом, занимавшим половину небольшого зала. Вино лилось рекой, шум, пляски, смех, звон кубков…
В колеблющемся свете факелов Стефанио, сидя в уголке, внимательно наблюдал за герцогом. Совсем юный, с едва начавшими пробиваться усами, длинные волосы зачесаны назад, лицо капризное и своевольное. Он хлопнул кружкой по столу и повелительно крикнул:
— Мальвазию!
Тут же подскочил трактирщик с новой кружкой вина. Герцог схватил ее и осушил в три глотка. К нему с хохотом подошла какая-то девица, закрыв Федерико от взора Стефанио.
Компания уехала за полночь, оставив после себя полный разгром: перевернутую посуду, опрокинутые лавки и стулья, закиданный объедками и залитый вином пол. Трактирщик и его жена обреченно принялись за уборку.
Сидя в своем углу, Стефанио огляделся — никого, только хозяева орудуют тряпками и метлами.
— Неплохо погуляли, — громко сказал он.
— Да уж, синьор, что и говорить, — вздохнул трактирщик. — Жаль, после них столько грязи остается.
— Что ж вы не наймете помощников?
— Мы не можем позволить себе даже пса купить, — мрачно пояснил хозяин. — Мало того, что этот трактир съел все наши сбережения, так еще прошлогод случился пожар, пришлось влезть в кабалу к ростовщику. Да чего уж скрывать, мы на грани разорения, синьор. Что делать, ума не приложу.
Стефанио встал и прошелся по комнате. Он смутно чувствовал, что наклевывается какая-то идея, но пока не мог ее ухватить. Минута проходила за минутой, трактирщик и его жена заканчивали уборку, а ничего стоящего Стефанио так и не надумал.
— Как же я ненавижу эти компании! — вдруг воскликнула хозяйка. — Придут раз в месяц, а потом убирай за ними до утра.
— Э, не скажи, дорогая, — добродушно возразил муж, — герцог и его друзья оставляют у нас кучу денег. Приходи они каждый день — мы б смогли расплатиться с Росси, и еще на многое хватило бы.
В голове Стефанио словно что-то щелкнуло, раз-два — и план сложился. Стараясь не выдать возбуждения, он с деланым равнодушием сказал:
— Так пусть Федерико с компанией каждый день приходит именно к вам.
— Да что вы, синьор, разве это возможно, — грустно усмехнулся трактирщик и мечтательно добавил: — А как было бы хорошо…
— Думаю, я смогу это утроить… Скажем, за десятину от прибыли с герцога.
Конечно, Стефанио не нуждался в деньгах, но боялся возбудить подозрения хозяина излишним бескорыстием.
Лицо несчастного трактирщика просветлело.
— Ну, если… коли вам такое удастся… Да хоть две десятины! Ну, то есть… все же одну.
— Что ж, договорились. Я принесу тебе эликсир, который усиливает действие вина. Добавишь его в кружку герцога, и, уверяю тебя, ему понравится. Будет каждый день возвращаться и еще просить.