Хронология
Шрифт:
– Я ваше солнце, милорд, - чуть улыбнулся Садерьер. Хотя улыбаться ему совсем не хотелось. За этими шепчущими интонациями, за наклоном головы и золотым компасом на цепочке, на тонкой шее, отчётливо чувствовалась крамола. Очередной бунт непокорённых против произвола кардинальско-водительской власти. В Антинеле не бывает цветных революций – все они одного цвета, цвета ночи.
– Давай к делам. С чем ты? – Норд носком сапожка подвинул в сторону мёртво зашуршавшую карту, разрешая Дьену подойти. Тот не шевельнулся, по-прежнему стоя на пороге с чашкой чая и вазочкой печенья курабье на подносе.
– Не будем сегодня о делах, - спустя минуту молчания тихо проронил Дьен и поставил поднос на край карты, с тайным желанием испачкать и помять её как можно сильнее. – Отдыхайте.
Улетевший ему вслед короткий смешок Норда вонзился в закрывшуюся створку двери остро отточенным ножом. Жаль, что не в спину.
Про игру в гляделки
Дьен Садерьер, аккуратно притворив за собой тяжёлую бронированную дверь, ступил в кабинет директора Антинеля Норда. И тут же едва не заскрежетал зубами от злости, не в силах противиться вылезшим из закоулков души тёмным инстинктам. Он опять на него таращился! До чего же Дьен ненавидел эту гадкую привычку Норда молча смотреть в упор, не мигая и не шевелясь, с абсолютно непонятным выражением лица, кто бы только знал! Если эмоции можно было бы переводить в джоули или амперы, то силы Садерьеровской неприязни хватило бы для работы средних размеров химчистки. Или там прачешной.
Норд валялся на диване, закинув ногу на ногу. Мятая шёлковая блуза, из-под ворота которой провокационно блестит золотая цепочка компаса, на коленях ворох бумаг, в руке карандаш (второй заколот в длинную чёлку на манер японских палочек). Оторвавшись от чтения при звуке открываемой двери, директор поймал Дьена своим взглядом – и всё так же продолжал смотреть. Молча. Не мигая. И в упор. Садерьер ощущал этот взгляд на себе, как ползающую где-то под одеждой мелкую, отвратительную тварь, которую невозможно поймать. Он даже поднял руку в бессознательном желании почесать спину под белоснежной блузой, но тут разозлился на все эти игры в гляделки до того, что заговорил:
– Дорес тэхе, милорд. Я зашёл напомнить, что в семь совещание всех руководителей корпусов, - помолчав, Дьен не без ехидства прибавил, - если вы не в курсе, милорд, семь – это уже через пятнадцать минут.
Норд сделал странный, неопределённый жест зажатым меж тонких пальцев карандашом – это можно было понимать как угодно. Садерьер желал внятных ответов и был настроен их получить:
– Вы успеете закончить к семи? Может быть, сейчас пойдём?
– Может быть.
Он сгрёб бумаги и встал, сунув второй карандаш себе за ухо. Когда Норд отвернулся к столу, раскладывая документы, Садерьер бесшумно, но экспрессивно выдохнул – и всё-таки почесал спину. По крайней мере, этим вечером Норд, кажется, не намерен радовать Дьена своими обычными закидонами и уходами в полный игнор – и на том спасибо. За это можно даже десять немигающих взглядов вытерпеть и ни разу не почесаться.
– Я сейчас, - на ходу стаскивая и по привычке бросая на пол мятую блузу, оповестил Норд, исчезая за дверью в спальню. Пошёл холодный гламур наводить – это хорошо. Значит, закрутит сегодня гайки и погоняет руководителей по всему плану пятилетки, а не будет, как на прошлой летучке, курить и смотреть сквозь дым рассеянным, отстранённым немигающих взглядом…
Тихонько ворча эти мюсли-мысли себе под нос, Садерьер поднял с ковра и аккуратно убрал в шкаф брошенную блузу, от которой пронзительно и печально пахло осенними цветами. Потом он поправил подушки на диване, среди которых неожиданно обнаружил тряпичную мышь с глазами разного размера и цвета и очень удивился. Так его директор и застал – с мышой в руке и с двумя вопросительными знаками в шоколадно-карих, с вишнёвым оттенком, глазах.
– Это Кунжутка принесла, - оповестил Норд, вдевая в манжету квадратную бриллиантовую запонку. – Она на неё охотится, а потом приносит мне, чтобы похвалиться.
– А, ясно, - Садерьер немного смущённо вернул мышь на диван и непроизвольно отряхнул пальцы. – Вы кофе будете?
Норд задумался, замерев с не застёгнутой манжетой, потом вздохнул и заявил:
– Неси, Дьен. Скажем наркотикам «иногда»!
Садерьер краешками губ улыбнулся, благодаря святого Са за то, что он сделал для него этот вечер лёгким и приятным, и осуществил торжественный внос арабики и коробочки конфет под названием «Comme il faut».
– А оно так надо, как оно надо? – неожиданно спросил Норд, беря свою чашку и устраиваясь на подлокотнике кресла. Садерьер от удивления аж поперхнулся кофе:
– Простите, милорд?
Жест тонкой руки в сторону коробки с конфетами. Понятно, сегодня мы великие лингвисты-анархисты… «Понеслось!
– обречённо подумал Дьен, которого всегда неумолимо тошнило на головокружительных виражах директорской логики. – Рановато я успокоился, сейчас точно мигрень на всю ночь отгребу…».
– Не было бы надо – не написали бы, - немного зло отозвался Садерьер.
– Единство мнений – это не утопия, это регресс, - Норд отточенным жестом выдернул из чёлки карандаш и быстренько подрисовал «Ne» к названию конфет. Дьен поджал губы, чтобы, не дай Са, не высказать вслух своё собственное мнение по данному вопросу. Он брезговал использовать против бунтарски настроенного руководителя Антинеля его же оружие.
…Когда у Дьена зверски зачесалось под лопаткой, он оторвался от своей чашки с кофе и обнаружил, что на него вновь таращатся.
– Милорд, почему вы на меня смотрите… подобным образом? – треснувшее ещё на стадии «некомильфовых» конфет долготерпение командора войны всё-таки разлетелось на черепки. Дьен понимал, что не имеет права задавать подобные вопросы, и что наказание за нарушение субординации будет жестоким – но всё равно не сдержался. Потому что ну сколько уже можно играть в гляделки, в конце-то концов?!
Норд, как ни странно, нисколько не рассердился.
– Я размышляю, Дьен. Ищу ответы на свои вопросы, - дымчато отозвался он, убирая за ухо длинную чёлку. Повисло молчание: Норд вдумчиво болтал в чашке свой кофе и смотрел, как он закручивается воронкой. Садерьер движением бровей указал на то, что ожидает продолжения.
– Ты знаешь, Дьен, меня так много интересует в мире. В том числе и в тебе.
– Эм… - Садерьер вдруг смутился – к смуглым щекам прилил румянец. – А во мне-то вас что конкретно интересует, милорд?
Норд взглянул на Дьена чёрными раскосыми глазами – странный разрез делал этот взгляд одновременно слегка диковатым и при этом постоянно чему-то изумляющимся.
– Я вот думаю, - изрёк он, отпивая кофе, - а ты чем свои усы моешь – шампунью или мылом? Или совсем не моешь?..
…И в этот момент Садерьер подумал, что лучше бы он ничего не спрашивал, а продолжал терпеть эти молчаливые, немигающие взгляды в упор…
Prison Break Anthem
…Назад убегали мили ночной дороги. Дьен Садерьер, управляя своим чёрным Mitsubishi с естественным изяществом летящей птицы, искоса посматривал на сидящего рядом директора Антинеля. По бледному лицу пролетают блики света от фонарей, губы печально изогнуты уголками вниз, но взгляд тревожный и что-то ищущий. Непонятно.