«ХроноРоза»
Шрифт:
— Листья, — сказал он задумчиво, — а кто на Тортуге сильнее всех?
— М-м-м… — протянула Листья, — поодиночке? Старый Оллер. И… Веньета, не удивляйся. На Тортуге всё решают союзы. Союз Веретена — самый могущественный. Но союзы… — она умолкла и неопределённо повела рукой.
Бык понял.
Это Бык понимал очень хорошо. Союзы — они как ручьи по весне, сейчас полноводно струятся, а завтра и нет их… Кто-то пожелал разрушить старые союзы, знаменитые союзы пиратского острова. Зачем? Не загадка. Чтобы создать новые, впрямую или скрыто подконтрольные другому человеку. Но в решающий час власть над этими новыми союзами могли бы перехватить старые, прославленные, давно знакомые всем пираты вроде Алькатраса или Эммарны. Их необходимо было устранить.
«Веретено тоже будут устранять, — подумал Бык. — Веретено это знает. Поэтому он такой загнанный». И морозец побежал по коже, когда Быку пришла следующая мысль: «Капитан Аладору наверняка тоже мешает… им. И старый Оллер». Вслух Бык сказал:
— А почему не спросить у Оллера?
Листья удивилась.
— Листья, — объяснил Бык, — он же мудрый. Почему бы не пойти к нему и не спросить у него? Там, где я жил, были великие мудрецы — и среди людей, и среди Древних. И все знали: если что-то очень сложно, то стоит пойти и поговорить с мудрецом. Даже если он не знает ответа, он может сделать так, что твои мысли прояснятся.
— Веньета — тоже мудрый.
— Но не такой, — возразил Бык.
Пока он сидел в одиночестве, мысли его текли медленно. Понимание брезжило где-то на самой кромке, Бык угадывал его, но не мог поймать. Он не торопился, опасаясь спугнуть догадку. Но пришла Листья, и он должен был ей объяснить. Бык заспешил. Он обернулся к Листье и заговорил горячо:
— Мне посоветовали спросить у Оллера, если я хочу чему-нибудь научиться. Он как раз был рядом. Я пошёл к нему.
Листья фыркнула.
— Ты и вправду страшно упёртый.
— Уж какой есть, — сказал Бык. — Я спросил у него, какой совет он мне даст? Прямо так, ни про что особенное. Попросил его поделиться мудростью. А знаешь, ведь Оллер обещал капитану помощь. Сказал: «Понадоблюсь — успею»… А мне он показал памятник Основателям и ещё велел: «Перепроверь»… А я ничего не понял, но у меня было такое чувство, как будто я ошибся. Я всё ломал голову, что же это значило. Как я мог ошибиться, если ничего не понял?
— Ты должен был понять? — предположила Листья.
— Нет, нет, дело было в другом… — Бык умолк и напрягся. Листья положила руку ему на плечо.
— Так сделай то, что он сказал, — посоветовала она. — Перепроверь. Ты хорошо помнишь, что он говорил?
— Честно? Только вторую половину.
— Почему?
— Когда он рассказывал об Основателях, я смотрел на памятник. А он говорил. И ещё думал, открыто, чтобы я слышал. Но я не очень хорошо запомнил.
— О! — сказала Листья. — Может, дело в этом? Если ты разрешишь, я влезу к тебе в голову и актуализирую память.
Бык осёкся и озадаченно заморгал. Он не предполагал, что Листья это умеет, и что так вообще можно поступить.
— Если не разрешишь, не буду! — предупредила Листья. — Да я и не смогу. Илунна тебя в такую броню заковала! Люди Веретена её только снаружи пощупали, даже Илэвен не попытался тебя взломать.
— Ого, — сказал Бык. — Ну… Я тебе доверяю. Как мне эту броню снять?
— Не думай о ней, — посоветовала Листья и двумя пальцами дотронулась до его виска. — Расслабься. Думай обо мне. Думай, что мне доверяешь…
Бык глубоко вздохнул.
Он закрыл глаза и представил себе ночь, старого Оллера с его седыми лохмами, яркие звёзды, тихий плеск морских волн. Представил смеющуюся Ангу и зелёную Вирену. Сертификат, который он так и не потратил. Лучи прожекторов и скалу, встающую из пучин. Он видел бесстрастную Рара Астру и беспечную Рара Авис, Ллеулиса, Эрмундо… Делнора. Лицо Основателя, правильное и резкое, исполненное властности и высокомерия. Бык решил тогда, что Делнор похож на А-Керренталя…
Бык ошибся.
— Я ошибся, — сказал он, открыв глаза.
— Я ничего не вижу.
— На А-Керренталя он тоже был похож, — сказал Бык. — Но ещё он напомнил мне кого-то другого. Только кого?.. Листья, Основатели могли постареть?
— Они могли всё, что угодно. Изменить облик — проще простого.
Бык вздохнул.
Бессмысленно запоминать внешность и искать по особым приметам, если человек может в любой момент отрастить рога и копыта. Или превратиться в морскую змею. В чайку. В мегалодона… Бессмысленно подсчитывать минуты и сопоставлять время, если человек может находиться разом в десятке мест. Но ещё есть чутьё. Обмануть чутьё тоже не слишком сложно, но куда сложней, чем наивный взгляд. Бык покачал головой. Ах, какой он дурак! Пялился на картинки и вспоминал другие картинки, а надо-то было принюхиваться и запоминать отпечаток. Один из людей Веретена сказал, что снял отпечатки — верно, с того места, где появилась собака-гибель. Можно ли сейчас снять отпечаток с того кабака, где показался вербовщик?
— Вряд ли, — Листья разочарованно прищёлкнула языком. — Там было слишком много народу. Всё давно затёрлось.
Бык тихо зарычал.
Выходит, осталась только его память… На кого, на кого был похож Делнор-Основатель? Как бы он выглядел, этот мрачный красавец, после того, как сбежал от воительницы из Высокого Начальства? После тысячелетних странствий, после того, как решил выглядеть стариком? «Перепроверь!» — сказал старый Оллер…
Оллер.
Он был похож на Оллера.
Бык открыл рот.
Нет, не может быть. Такой, как Делнор, не стал бы бродить по набережной в одних штанах, не стал бы шутить и прикидываться полоумным. Или стал бы? Случается, что мудрые старики кажутся немного не в себе. И если Делнор не хотел, чтобы его узнали, — а он не хотел, — он бы принял именно такой облик… Кто мог скопировать собаку-гибель, творение Начальства? Какой пират был настолько знающим и могучим? Основатель. Призвать собственную собаку, а потом прогнать её, сделав вид, что стычка была нелёгкой, — подобную хитрость мог разгадать даже Бык. Что ещё? Вербовщик и человекочасы. Десять тысяч часов золотого стандарта — кажется, немыслимая сумма, но это же всего десять часов стандарта простого. Кто настолько искусен, чтобы его работа стоила простого стандарта?