«ХроноРоза»
Шрифт:
— Как ты всё это понял? — не выдержал Хо Син.
— Не я, — Бык позволил себе скупую улыбку. — Я пил там неподалёку с… новыми знакомыми. Они много разговаривали. — Он заметил одобрительный взгляд Аладору и продолжал: — Они сказали, что впервые видят этого… деда, и что Уичис откажется. Я не слышал отказа. Но успел услышать, что Уичис недоволен и не хочет браться за эту работу.
— Уичис, — вслух подумал кто-то. — Знаменитость. Не хуже Тича в своём деле.
— Когда я увидел собаку, — сказал Бык, — то подумал, что меня хотят убрать как свидетеля. И… Уичис считал, что вербовщик — один из людей Веретена.
Веретено рухнул обратно в кресло.
С минуту все молчали. Пираты сидели неподвижно, и только чутьё подсказывало Быку, что они яростно спорят и перекидывают друг другу большие пакеты зашифрованной информации. Подробнее Бык разобрать не мог.
— Что ж, — сказал Аладору, — думаю, и я должен раскрыть карты. Мои знакомые из Высокого Начальства полагают, что ты нарочно вербуешь людей и посылаешь их сложиться о защитные системы Начальства.
У Веретена отвисла челюсть. Он побледнел так, что это было заметно даже в сумраке.
— Они так считают?..
— Ещё они считают, что кто-то прикрывается твоим именем.
Веретено закрыл лицо руками. Он тяжело перевёл дух и тихо прорычал что-то, потом с силой потёр глаза и уронил руки на стол.
— Начальство, — вполголоса сказал он, глядя прямо перед собой, — те ещё говнюки, но очень, очень умные говнюки… Всё складывается. А знаешь, с чего началось? Профсоюз охотников вдруг решил, что я велю им учредить должность заместителя секретаря и собираюсь занимать эту должность бессменно. До них дошёл слух. Полный бред. Но они поверили, а почему? А потому что штурманский профсоюз и мастера глубин трепали между собой такие же слухи. Потом менялы узнали, что я собираюсь ввести процент со сделок. Один умник даже пришёл ко мне с согласием и стал торговаться насчёт преференций. Потом эта муть о процентах дошла до работорговцев. Они бы ещё десятину придумали! Я над этим ржал… а зря. Надо было тогда же начинать расследование. Потому что потом стали гибнуть хорошие люди. Нет, Тич был ублюдком, да и по Уичису я бы не всплакнул. Эммарна из картографов…
— Что? — вскрикнула Листья. — Как?
Веретено покачал головой.
— Как обычно, — сказал он с горечью. — Наняли заснять хроношторм. Дали координаты. Точно не известно, но вроде как координаты были неверными. Она угодила в эпицентр, а баллов в шторме было не девять, а двенадцать. Похоже на несчастный случай. Но только не с Эммарной. Она была лучшей. Она такой же шторм носила на шее в кулончике.
— Осторожно, Илэвен, — сказал кто-то во мраке, — следующим можешь стать ты.
— Да чтоб тебя рыбы съели! — огрызнулся Веретено. — Думай, что говоришь.
— Вельзор прав, — сказала Листья. — Лучшая из картографов, первейший пират, самый ловкий охотник… Илэвен — главный программист Тортуги, к тому же он пишет оборону. Он в опасности.
Веретено уставился на Листью.
— Кто это? — спросил он так, словно Листья могла это знать. — Что им нужно?
Листья пожала плечами.
— Я не знаю. Но они разрушают сложившийся порядок и устраняют лидеров.
— Да, — сказал Веретено, — я догадываюсь, что у нас хотят отжать остров. Но кто? Кому это может понадобиться?
— Высокому Начальству? — предположил кто-то рядом с Вельзором.
— Бред, — ответил Вельзор.
— Бред, — подтвердил Илэвен. Бык наконец разглядел его: высокого худого человека с острым лицом и отрешённым взглядом. — Если бы мы чем-то им мешали, или они чего-то от нас хотели, они бы действовали либо миром, либо силой. Они бы не стали разводить враньё.
— Тогда кто?
— Боюсь, — сказала Листья, — мы узнаем это не раньше, чем встретимся с ними.
Бык сидел на огромном валуне посреди дикого пляжа. Он подумывал выкупаться, но было холодно, и он всё не мог уговорить себя раздеться. Он только снял ботинки и медленно перебирал пальцами ног сероватый песок, наполненный множеством мелких ракушек. Он был здесь не один. В стороне, шагах в пятидесяти, у кромки воды сидела незнакомая девушка, украшенная костяными шипами на спине и локтях. Но ей не было дела до Быка, а Бык не тревожил её, и они не мешали друг другу.
Небо затянули облака. Время от времени ветер бросал Быку горсть дождевых капель. Море было свинцового цвета, но шторма не ожидалось.
Бык ощутил присутствие Листьи до того, как она стала видимой.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
Листья встала у него за спиной, заслонив от ветра. Стало немного теплее. Бык улыбнулся.
— Ты так и не сходил на Пальмовый рынок? — спросила она.
— Я хотел полюбоваться на чудеса. А сейчас душа у меня к ним не лежит.
— О чём ты думаешь?
— Листья, у Веретена есть имя? Человеческое имя.
— Конечно. Рафль.
— Ральф?
— Рафаэль. Произносится — «Рафль». А почему ты спрашиваешь?
— Не знаю… Что такое «простой стандарт»?
Листья хмыкнула.
— На это лучше посмотреть глазами.
Бык послушно обернулся.
Жестом фокусницы Листья извлекла из воздуха прямоугольный листок. Он переливался сотней оттенков белизны и менял фактуру — не то в зависимости от угла падения света, не то сам по себе. Холодный фарфор, светлый мрамор, мелованная бумага… Прихотливо выписанная рамочка на листке тоже менялась: бегучие ящерки среди лилий растворялись в абстрактном узоре, узор оборачивался оградой искусной ковки, и тянулся по обрешётке девичий виноград. Тремя синими цветами светились три подписи и роскошным, глубоким фиолетовым горела печать. Печать изображала двух сотрудников, сидящих за одним ноутбуком.
Сертификат на один человекочас, простой стандарт.
Глядя на листок, Бык ощутил мысленное прикосновение. Он узнал разум Листьи и охотно открылся ей, позволив показать картинку.
…Иока Ле тянулся за этим листком. Работорговец был круглолиц, розовощёк и стоял не на ногах, а на десятке толстых щупалец. Жадность снедала его, но он отдёрнул руку, будто боялся обжечься. «Я к этой штуке даже прикасаться не хочу, — буркнул он, — на ней печать Высокого Начальства. Разменяй её!.. да её и не разменяет тебе никто. Сколько здесь? Тысяча золотых? Две?»..
— Ого, — сказал Бык. — Начальство знает о Тортуге всё, даже про стандарт знает.
— Да, — ответила Листья. — Илэвен сказал правду. Если им что-то нужно, они просто приходят, как Иган за Веньетой.
— Значит, это точно не они, — заключил Бык, зная, что Листья поймёт.
Она поняла.
Холодные волны лизали берег. За выглаженной полосой прибоя сохли встрёпанные водоросли, словно срезанные космы ведьм. Девушка с шипастой спиной поднялась на ноги, постояла на ветру, расчёсываясь пальцами, и пошла к городу. Они с Листьей обменялись взглядами и кивнули друг другу. Бык снова уставился в морскую даль.