«ХроноРоза»
Шрифт:
— Что я должен понять? — прямо спросил он. — Что я должен знать об Основателях?
Оллер поглядел на него. Бледные глаза мерцали, как море.
— Они были очень сильными, каждый — на свой лад, — сказал он. — Теперь их нет здесь, но их сила жива в этом острове. Я бы спросил тебя, которого из них ты выберешь, но ты уже выбрал. Веньета Аладору… Хороший выбор, Бык, хороший, но очень трудный.
— Капитан Аладору — благородный человек, — сказал Бык.
— Благородных много. Символкапитанов — мало.
Бык вздохнул.
— Почтенный Оллер, — сказал он, протягивая сертификат, — это всё, что у меня есть. Прошу вас… Я прошу вас о наставлении.
Оллер задрал седую бровь.
— Что, прямо так?
Быка вдруг охватило вдохновение.
— Да, — сказал он. — Вы же знаменитый мудрец и знаете об этом. Если зевака вроде меня подойдёт к вам — прямо так — и попросит о мудром совете, что вы ему скажете?
Оллер звонко расхохотался.
— Хитёр, — сказал он, вытирая уголок глаза. — Насмешил. Ладно. Убери свои двадцать три минуты, мальчик, потом пропьёшь их. Повеселишься. Это лучшее, что с ними можно сделать.
Бык опешил. Может, Вирена подшутила над ним, когда говорила про сертификат? Не похоже на неё.
— Но… — начал он.
Оллер помотал головой и встал. Шагнул навстречу Быку, скрестил на груди руки. Светлые глаза сощурились, тёмные сухие губы улыбнулись.
— Тебе нужен совет? — проговорил он. Голос его звучал в одно время напевно и колко, и чудилось, будто он читает заклинание. — Есть одна мудрость, Бык, пригодная всем, везде и всегда. Она бесплатная.
Оллер вдруг оказался очень близко. Он цепко ухватил Быка пальцами за ухо и сказал прямо в ухо, так что у Быка посыпались по спине мурашки:
— Перепроверь.
— Что?
— Всё. Для начала — пересчитай скобочки.
Бык не сразу понял, о чём он.
— Умная пластинка сама считает…
— Она тупая, твоя пластинка. Пересчитай их вручную, все свои скобочки, точки и запятые, на чём ты там пишешь, и убедись, что они стоят именно там, где ты задумал. Перепроверь место и время. Где ты сейчас? Ты пришёл в срок? Туда ли, куда собирался попасть? Заново посмотри на тех, кто рядом. Их ли ты хочешь видеть? А кто ты сам? В чём источник твоей силы? Сейчас ты растёшь или иссякаешь? Почему?.. Считаешь, тебе давно всё это известно? Перепроверь!
Ошарашенный Бык отшатнулся. Смех Оллера звенел у него в ушах. Старик отпустил его и прошёл к краю пирса. Не останавливаясь, он прыгнул и в прыжке оборотился чем-то очень длинным, покрытым серебряной чешуёй, с маленькими острыми плавниками. Серебряная рыба — или, возможно, морская змея — легко помчалась вдаль, подныривая под невысокие волны, и вскоре исчезла. Исчез и памятник Основателям. Он был лишь видимостью и распался на тени и свет. Бык всё стоял и глядел вслед старику. Он понимал, что над ним потешались, но понимал и то, что Оллер сказал и показал ему гораздо больше, чем Бык мог уразуметь сейчас. А чутьё подсказывало, что в чём-то Бык успел допустить ошибку… «Что я понял? — спросил себя Бык и прикусил губу. — Ничего. И где я ошибся?.. Как это вообще возможно?»
Ломая голову, он медленно повернулся и двинулся с места. Наверняка Пальмовый рынок работал и ночью. В сущности, ночь ещё и не наступила, был поздний вечер…
И Бык увидел собаку.
Собака стояла на пирсе и смотрела на Быка. Это была крупная тощая серая собака, похожая на мелкого волка; такими через несколько поколений становятся одичавшие псы. Бык сомневался, что на Тортуге есть обычные животные. Слишком много здесь того, что возникает и пропадает по желанию человека. Дикому зверю будет просто нечего есть… Впрочем, кто-нибудь мог создать и собак, и мелкую живность, на которую они смогут охотиться, и даже помои, чтобы подкармливать их у кабаков. Но более вероятно, что собака была искусственной. Или же это вообще был человек, принявший такой облик…
— Привет, — осторожно сказал Бык.
Собака приблизилась. Она не переступала лапами. В какой-то миг она показалась Быку прозрачной. Видение? Призрак?
За ней явились другие собаки, точно такие же. Их становилось всё больше. Они выходили из небытия, плыли над камнем пирса и цветными плитками набережной. Они смотрели, но Бык не чувствовал взглядов. Глаза их были тусклыми, неживыми. Собаки не скалились и не дёргали ушами. Они не принюхивались. Они вообще не дышали.
Чутьё Быка взвилось, как от удара. Его охватил ледяной ужас. Бык содрогнулся. Он видел стаю собак, но чутьё говорило, что это одно существо. Что это не человеческое существо. И что это существо, причастное смерти. Сама смерть явилась и смотрела теперь на Быка. Её серое тело состояло из серого дыма. Дым напомнил Быку заклятый пепел, что ветер вечно носил над Пепельными пустошами: там, где пали в безнадёжном бою, где были сложены в костры и сожжены войска князя О-Таэргаля…
Бык отступил.
Что это? Почему — здесь? Кто послал это?.. Рука его потянулась за мечом и нащупала пустоту. Бык скрипнул зубами. Хо Син научил его боевым приёмам, но безжалостное чутьё подсказывало, что против серой собаки они будут бесполезны так же, как стальной меч. Что ему делать? Бык попытался выровнять дыхание. Он вспомнил о капитане. «Не вздумай стыдиться! — приказал ему Аладору. — Почуешь опасность — немедленно зови меня. Если я не откликаюсь — зови Хо Сина, Листью, кого угодно».
— Веньета… — прошептал Бык.
Он отчаянно надеялся, что не отвлекает капитана от чего-нибудь очень важного. Более важного, чем жизнь Быка. Он набрался дерзости. Собаки приближались.
— Капитан Аладору!
На миг в глазах поплыло, замерцало — и Бык выдохнул от жгучего облегчения. Прямо перед собой он увидел спину капитана, затянутую в раззолоченный камзол.
С неба рухнул Хо Син. Камень под его ногами треснул от удара. Алые шелка Хо Сина полыхали сейчас настоящим пламенем. Они ярко горели и не сгорали. Канонир изготовился к бою. Жутко свистнул в воздухе его смертоносный шест.
А из мрака выступил старый Оллер, по-прежнему босой и полуголый. Он только накинул на плечи белую куртку с синим воротником.
Трое обступили Быка, закрывая его собой. Бык сжал зубы. Очень, очень давно никому не приходилось его защищать. Это он был тем, кто заслонял другого, раненого или ослабевшего, и он думал, что так будет всегда. «Однажды, — поклялся Бык сам себе, — однажды я стану им равен».
— Прочь! — воскликнул Хо Син. Он отмахнул шестом. Но собака развеялась дымом и шест прошёл сквозь дым, не причинив вреда. А на месте дымного облака вновь стояла собака.