Хрустальное озеро
Шрифт:
— Ты сможешь?
— Смогу. — Он мрачно сжал губы и пошел к стойке.
Лена выпила бренди одним глотком, словно проглотила иголки.
Звонить из бара они не стали: там было слишком шумно. Но по дороге зашли в телефон-автомат.
Когда раздался гудок, Льюис погладил Лену по щеке:
— Поверь, все будет хорошо.
Лена стиснула его руку и наклонилась к трубке, чтобы лучше слышать.
— Лох-Гласс, три-три-девять, — послышался голос Кит.
— Звонок из Лондона. Говорите, — произнесла телефонистка.
— Алло… — слегка изменив голос, сказал Льюис. — Это дом Макмагонов?
— Да, это дом Макмагонов, Лох-Гласс.
— Могу я поговорить с мистером Макмагоном?
— К сожалению, нет… Он вышел.
Лена удивилась. В это время Мартин уже возвращался из церкви и они садились за обед. Значит, после ее ухода весь распорядок дня разлетелся на куски. Конечно, ведь в доме траур.
— Когда он вернется?
— А можно узнать, кто говорит?
Лена улыбнулась. Девочке всего двенадцать, а она уже знает: сначала выслушай, потом говори.
— Моя фамилия Смит. Я торговый представитель и бывал в аптеке ваших родителей по делам фирмы.
— Это не аптека, вы звоните нам домой, — объяснила Кит.
— Я знаю и прошу прощения за вторжение. А можно поговорить с вашей матерью?
Лена снова до боли сжала его руку. Что ответит на это ее дочь?
Казалось, прошел целый век, прежде чем в трубке снова послышался голос Кит. Чего она ждала? Что дочь скажет: «Где моя мать, пока неизвестно, но к Рождеству все выяснится»?
— Вы звоните из Лондона? — спросила Кит.
— Да.
— Тогда вряд ли вы слышали об этом. Произошел несчастный случай: моя мама утонула. — Наступила пауза: девочка пыталась справиться с дыханием.
Лицо Льюиса стало белым как мел. Наконец он выдавил:
— Мне очень жаль.
— Да, спасибо, — еле слышно ответила Кит.
Лена часто представляла себе, что ее дети будут общаться с Льюисом. Они должны были понравиться друг другу. Почему-то она думала, что все наладится. Но это было раньше. До того, как разразилась катастрофа.
— А где сейчас твой отец? — спросил Льюис.
— Обедает с друзьями. Они пытаются немного отвлечь его.
«Должно быть, это Келли», — подумала Лена.
— А почему он не взял с собой вас?
— Но кто-то должен быть дома. На случай, если появятся новости…
— Какие новости?
— Ну, ее еще не нашли…
Льюис не мог вымолвить ни слова.
— Вы слушаете? — спросила Кит.
— Да… да.
— Попросить папу перезвонить вам?
— Нет, нет. Я просто хотел заехать к нему по пути. Пожалуйста, ничего не говори. Не расстраивай его. Мне очень жаль, что я вторгся в вашу жизнь… в такое время…
— Это был несчастный случай, — сказала Кит. — Сегодня на мессе все молились за упокой ее души… Значит, не говорить, что вы звонили?
— Нет. А как себя чувствует твой брат?
— Откуда вы знаете, что у меня есть брат?
— Кажется, об этом говорили твои родители. Когда я был у вас в аптеке.
— Наверняка это была мама. Она всем рассказывала о нас. — В голосе Кит слышались слезы. — Тогда был сильный ветер. Только ветер…
Снова наступила пауза. Эти паузы съели большую часть трех минут.
— Продлить разговор? — спросила телефонистка.
— Нет, спасибо. Мы уже закончили, — ответил Льюис.
Последним, что они услышали в это сырое ноябрьское воскресенье, был далекий голос Кит, сказавший «до свидания», а потом нерешительно повторивший это на случай, если ее не расслышали.
Когда Льюис повесил трубку, они крепко обнялись и долго стояли в телефонной будке, по стеклам которой текли струи дождя. Тот, кто хотел позвонить, видел искаженные болью лица и шел дальше. Как выгнать на улицу пару, узнавшую плохую новость?
— Я бы убил его, — сказал Льюис, когда они вернулись домой и рухнули в изнеможении.
— Ты все-таки считаешь, он сделал это нарочно?
— Давай подумаем еще раз.
Льюису хотелось спросить: «Как он мог не знать?» Но ответа на этот вопрос не было.
Оба не могли уснуть, хотя нуждались во сне. Утром надо было идти на работу.
— Может, он испугался, что если люди узнают о твоем побеге, то перестанут покупать его чертовы микстуры от кашля? И решил сказать, что ты утонула, чтобы не нанести вреда бизнесу?
— Не спрашивай меня. Я его совсем не знаю.
— Ты прожила с ним целых тринадцать лет.
Лена промолчала. А через час спросила:
— Что имела в виду Кит, когда говорила про ветер?
— Наверное, в тот вечер, когда мы уехали…
— Я не помню никакого ветра.
— Я тоже, но…
Можно было не продолжать. В тот вечер, когда началась их новая жизнь, они не заметили бы ни шторма, ни снежной бури.
Лена пришла к дальнему концу озера у цыганского табора, где ее ждал на машине Льюис. Точнее, на машине приятеля. Приятель не знал о его планах. Знал только, что Льюису на денек надо было куда-то съездить. Они приехали в Дублин, на трамвае добрались до Дун Лаогхейра и оказались первыми пассажирами на борту. Проболтали всю дорогу от Холихеда до вокзала Юстон и утром весело позавтракали в «Лайонс-Корнер-Хаусе».