Хрустальное сердце короля
Шрифт:
— Быстро мы не дойдем с такой поклажей, — недовольно ворчала Эверин, нервно закусывая губы, глядя на пустынный горизонт.
Что ждет ее там, за воротами родного города? Дальняя дорога, рискующая превратиться в пытку. Неизвестность, терзающая душу. Лесной король, еще не знающий о своем сомнительном счастье стать родственником представителям людского рода.
Что оставляет она здесь? Отца, что всеми силами пытается держаться стойко, но с каждым уходящим днем, приближающим отъезд дочери, все сильнее грустнеет и выглядит опустошенным. Потенциального жениха, который, вне сомнения, удивится ее намерению посетить столь
Но она дала согласие на это и теперь не могла отступить. Но не потому, что не хотела выглядеть ветреной и непостоянной, а потому, что на принятие такого решения толкнул ее никто иной, как сам Дерус. Наблюдая за ее сомнениями, он долго рассказывал дочери о привилегиях, которые дает королевский статус и о выгоде, которую получит после подписания состряпанного им договора. Что пугало девушку, ибо она понимала — отец не настолько глуп, чтобы до такой степени утвердиться в их общем успехе. Ибо в нем, вопреки напущенной уверенности, до конца не был уверен даже Леголас.
Фергуса отец обещал взять на себя и скрыть истинную цель ее визита в Лесное королевство. А в коварство Горона, что совсем недавно своей напористостью немало напугал девушку, он просто отказывался верить.
— Пойми, — успокаивающе говорил Дерус дочке, — пожелай Горон владеть этим городом, он давно бы прибрал все к рукам. Но он — полководец, не более. Отчаянный вояка, любящий свое дело. И он недостаточно грамотен в тех делах, что приходится решать мне. Думаю, они его никак не прельщают. Он затеял этот маленький переворот только потому, что никогда не одобрял Фергуса и не удержался, чтобы не зацепиться за возможность отделаться от него навеки. Не вини его! Парень не только за себя переживает… Отличайся он подобным коварством, сделал бы тебя своею лет этак в пятнадцать, а еще через годок соблазнил бы всех наших служанок, и кто-нибудь из них давно бы отравил меня тихонечко, ему в угоду… Может где-то и перегибает палку, но я доверяю ему.
Так или иначе, теперь ей тоже пришлось довериться ему… еще раз, с трудом смиряя рвущееся от негодования сердце. В присущей только ему манере, Горон крадучись подошел к девушке со спины и издевательским тоном пообещал:
— Я все сохраню здесь, как ты запомнила. Ты только не забудь вернуться. Хорошо?
Эверин даже улыбнулась. Полководец не знал, что отец дал ей год, не более, чтобы вернуться обратно. Он посчитал, что ровно столько сможет сдерживать людские шепоты и злые сплетни, пока те окончательно не решат для себя, что наследница сбежала и тогда нужно будет что-то быстро предпринимать. Что именно, Дерус уже знал. Допуская, что дочь может не вернуться из этого похода, что бы ни послужило причиной, он решил в этом случае усыновить полководца, признав его свои сыном и завещая все, что имеет. Но пока тот не был в курсе и потому искренне желал ее возвращения.
— Я вернусь, — пообещала она. — Что бы ни случилось. Даже не надейся, что меня волки съедят, или поглотит болото…
— Да я собственно не об этом, — признался тот. — Думал, вдруг тебе понравится в Лихолесье.
Эверин повернулась к нему, встречаясь взглядом.
— Я все равно вернусь… так скоро, как только смогу. И только попробуй бунт поднять.
Но Горон, один из немногих, кто знал об истинных причинах
— Не бойся на счет этого. Я уже говорил, и уж если не слушала, повторю: Дерус мне как отец, я его не обижу. — И, задетый таким откровенным подозрением, зло добавил: — Только давай и ты будешь вести себя хорошо… Не знаю, чем закончится эта ваша «прогулка», но уж если тебе придется вернуться без эльфа, ну или без договора, будь «поумнее».
Эверин непонимающе посмотрела на скривившегося в ухмылке полководца.
— Не спеши показывать мальчику свои прелести… Очень бы не хотелось, чтобы он тебя испортил. — Меткий удар пришелся по губам. Тот недовольно сплюнул: — Вот, зараза… только зажила.
Девушка прижала к груди ушибленную руку. Некоторое время они мерили друг друга злобными взглядами, пока не подошел Леголас.
— Что это у тебя? — поинтересовался он, заметив, что тот снова отплевывается кровью.
— Прощальный поцелуй, — заявил полководец. — Хочешь и тебя поцелую?
Эльф без видимой злости похлопал воина по спине. Эверин в ласковой форме поведала ему о недавнем поведении Горона, но Дерус успокоил, потому Леголас принял решение не портить отношения с тем, от кого во много будет зависеть жизнь князя и города в целом: — Ограничимся рукопожатием.
Он взял девушку под руку, уводя от пытливого взгляда вояки… С некоторым опасением смотрел эльф в их скорое будущее, ибо побаивался за сохранность всех сопровождающих, но прежде всего, за Эверин. Однако желание поскорее добраться до Лехолесья и вымолить у отца это, решающее всю его настоящую жизнь, согласие, было столь велико, что перекрывало все опасения. Он не мог не надеяться на то, что Эру подарит им возможность благополучно добраться туда, как и на то, что Трандуил сжалится над все более разгорающимся сердцем сына и дарует свое благословение. И несмотря на присущее своему народу долголетие, считал бесконечно долгим время, отделяющее его от столь желанной цели.
Эверин старалась не оборачиваться, но покидать родные края оказалось делом тяжким. Она поражалась выдержке Леголаса, который столь долго не был дома и, по ее наблюдению, не особо скучал по родителю. По-своему она начала скучать уже на втором дне пути.
Горон с отрядом, проводил их до границы земель и, по-родственному обняв всех напоследок, попрощался. Казалось, что даже его всегда горящие глаза тронула грусть.
Города и деревушки, где путники останавливались на ночлег, в скором времени заметно поредели, а затем и вовсе уступили место просторам. Казавшиеся бесконечными равнины все же сменялись лесами, те горными хребтами, те полноводными реками. Порою открывая взору столь чарующие картины, что Эверин теряла дар речи.
Словно старый пес, побитый градом и потрепанный ветром, в любую погоду и при любых условиях, продолжал скулить Делтон, проклиная дорогу и беспрестанно жалуясь на неудобства. Поначалу он здорово затормозил поход, но спустя пару недель внимания на его жалобы уже никто не обращал. А когда по пути вновь встретилось селение и вовсе сослался на проблемы со здоровьем и был оставлен под присмотром двоих воинов из сопровождения, которые обещали позаботься о нем… Это происшествие заметно прибавило скорости странникам.