Худой мужчина. Окружной прокурор действует
Шрифт:
— Ой, кончай изводить ее, Ник. Она…
— Нет, нет, нет, Нора, он не изводит, нет, — затараторила Дороти. — Он — он один во всем мире, к кому я могу обратиться.
Тут я вспомнил, что Нора так и не притронулась к своему виски, поэтому я пошел в спальню и выпил. Когда я вернулся, Нора сидела на ручке кресла, в котором примостилась Дороти, обхватив рукой ее плечи. Дороти сопела, а Нора приговаривала:
— Он не злится, детка, он тебя любит. — Она взглянула на меня. — Ты ведь не злишься, правда?
— Нет,
— Я же сказала — от дядьки.
— От какого дядьки?
— Я же сказала — от дядьки из кабака.
— И отдала браслет?
— Думала, что отдала, но вот — браслет-то у меня.
— Это я заметил.
Нора потрепала девчонку по плечу:
— Конечно, конечно. Браслет-то у тебя.
— Когда коридорный придет с едой и кофе, подкуплю-ка я его, пусть побудет здесь, — сказал я. — Не оставаться же мне в одиночку с парочкой…
Нора ответила мне недовольной гримасой и обратилась к Дороти:
— Не обращай на него внимания. Он всю ночь вот так.
— Он думает, что я глупая пьяная дурочка, — сказала девушка.
Нора еще немного потрепала ее по плечу.
— Зачем тебе пистолет? — поинтересовался я.
Дороти выпрямилась, уставилась на меня широко раскрытыми пьяными глазами и взволнованно прошептала.
— Это все он, если б начал ко мне приставать. Я боялась, потому что выпила. Вот так. А потом и этого испугалась и пришла сюда.
— Ты про отца? — спросила Нора, пытаясь скрыть волнение в голосе.
Девушка покачала головой.
— Мой отец — Клайд Винант. Я об отчиме. — Она склонила голову Норе на грудь.
— О, — произнесла Нора, изобразив полное понимание. Потом добавила: — Бедняжка, — и посмотрела на меня со значением.
— Давайте-ка все выпьем, — предложил я.
— Я не буду. — Нора снова недовольно воззрилась на меня. — Думаю, что и Дороти не следует.
— Очень даже следует. Заснуть будет легче. — Я налил ей колоссальную порцию виски и проследил, чтобы она все выпила. Спиртное сработало на славу: когда принесли бутерброды и кофе, Дороти уже крепко спала.
— Ну теперь-то можешь быть доволен, — сказала Нора.
— Теперь — доволен. Уложим ее, а потом перекусим?
Я отнес Дороти в спальню и помог Норе раздеть ее. Фигурка у нее и впрямь была замечательная.
Мы вернулись к столу. Я вынул из кармана пистолет и осмотрел. На своем веку ему здорово досталось. В нем было два патрона — один в патроннике, другой в магазине.
— Что ты с ним намерен делать? — спросила Нора.
— Ничего, пока не выясню, не из него ли убили Джулию Вулф. Это ведь тоже калибр ноль тридцать два.
— Но она же сказала…
— Что выменяла его в кабаке у какого-то дядьки на браслет. Это я слышал.
Нора наклонилась поближе ко мне над своим бутербродом, глядя на меня потемневшими и сверкающими глазами:
— Думаешь, она взяла его у отчима?
— Да, — сказал я, но, пожалуй, с излишней убежденностью.
— Ах ты, грек паршивый! Но, может, все-таки так оно и было. Неизвестно ведь. А ее словам ты не веришь.
— Послушай, милая, завтра я куплю тебе целую кипу детективов, но сегодня не забивай свою очаровательную головку загадками. Она и всего-то хотела сказать, что боится, как бы Йоргенсен с ней чего не сотворил, когда она придет домой, и боится-то потому, что слишком пьяна и может уступить.
— Но ее мать!
— Такая уж это семейка. Можешь…
Дороти Винант, покачиваясь, стояла в проеме двери в ночной рубашке, которая была ей явно велика. Поморгав на свет, она сказала:
— Можно мне побыть здесь немного? А то так страшно одной.
— Конечно.
Она подошла и свернулась возле меня на диване, а Нора пошла принести ей что-нибудь накинуть на себя.
VI
Уже после полудня, когда мы втроем уселись завтракать, пожаловали Йоргенсены. Нора подошла к телефону и отошла от него, стараясь не показать виду, что она чем-то приятно взволнована.
— Твоя мать звонила, — сообщила она Дороти. — Она внизу. Я сказала, чтобы она поднималась сюда.
Дороти сказала:
— Черт возьми! Зря я ей позвонила.
Я сказал:
— Мы живем все равно, что на вокзале.
Нора сказала:
— Это он не всерьез, — и потрепала Дороти по плечу. В дверь позвонили, и я пошел открывать.
Прошедшие восемь лет не нанесли внешности Мими никакого вреда, она стала только пышнее и эффектнее. По сравнению с дочерью она была крупнее и ярче. Мими залилась смехом и протянула руки мне навстречу.
— Веселого Рождества! Ужасно рада вас видеть — столько лет прошло. Это мой муж Крис, это мистер Чарльз.
— Счастлив вас видеть, Мими, — сказал я и пожал руку Йоргенсену. Это был высокий, худощавый, темноволосый мужчина, лет примерно на пять моложе жены, с великолепной осанкой, одетый со всей тщательностью, холеный, с прилизанными волосами и нафабренными усами.
Он слегка наклонил стан.
— Здравствуйте, мистер Чарльз. — У него был сильный германский акцент и жилистая, мускулистая рука.
Мы вошли в гостиную.
Когда закончился ритуал знакомства, Мими стала рассыпаться перед Норой в извинениях за то, что они нагрянули без приглашения.
— Но мне так хотелось еще раз повидать вашего мужа, а кроме того, это мое чадушко просто не может не опаздывать — остается только взять и буквально уволочь её… — Она обратила свою улыбку к Дороти: — Лучше одевайся, деточка.
Деточка с набитым ртом пробубнила, что она не собирается весь день без толку торчать у тетки Алисы, даже если этот день и Рождество.