И плывут куда-то корабли из Танжера…
Шрифт:
Девушки слушали с таким интересом, как будто Адак рассказывала им неизвестную ранее сказку «Тысячи и одной ночи». И уже не улыбались – они не могли удержаться от смеха. Адак, осмелев от того, что так хорошо говорила по-французски, спросила:
– Почему люди, глядя на меня, улыбаются?
– Потому что ты красивая, – сказала младшая из девушек. Но ее подруга внесла ясность:
– Да потому что на тебе надета вещь, которую здесь не принято носить. Пояс у тебя красивый, но таким поясом подпоясывают кафтан.
Кафтан тоже арабская женская одежда, но кафтан надевают только по особо торжественным случаям, в день свадьбы или обручения. А гандуру и вовсе не подпоясывают.
– Купи лучше юбку, тогда не будешь
«Печальные люди появляются не из-за печальных песен», – заметил Вольфганг Кольхаазе, выдающийся кинорежиссер и сценарист, чудесный человек, жена которого проходила у меня лечение. К счастью, ее удалось вылечить. Эмек Пештени – звезда балета, грациозная, изящная танцовщица.
Очень хорошо помню, что, когда она пришла на плановый прием, я не стал, как обычно, осматривать шов, а вежливо поинтересовался, может ли она исполнить гран-батман, элемент, при котором сильно вытягивают носок ноги. Дело в том, пояснил я, что чем энергичнее и резче, чем быстрее и увереннее она сможет делать это движение, тем вернее я буду знать, что она пошла на поправку после перенесенной операции.
Мы обедали в хорошо известном берлинцам иранском ресторане «Хафиз», расположенном в районе Моабит. Изящная, очаровательная жена Вольфганга Кольхаазе и моя ненаглядная Адак заинтересованно слушали. Кольхаазе продолжил свою мысль: «И не от веселых песен люди становятся веселыми. Печальные песни принимают чужую печаль, печальные люди наслаждаются печальным пением».
Мы любим площадь Виктории-Луизы в берлинском Шенеберге. Там я неожиданно получил еще один привет из Танжера. Площадь названа в честь единственной дочери императора Вильгельма II. Архитектурное оформление площади подчеркивается великолепными липами, которых здесь двадцать пять, и столько же – горделивых фонарей в стиле кайзеровской эпохи; в западной части площади находится полукруглая колоннада. В центре – большой фонтан с круглой чашей из песчаника. Эта площадь излучает мощную энергию. Фонтан украшает скульптура – женщина, слившаяся в страстном поцелуе с ангелом, – она символизирует начало эры электричества; в самой фигуре женщины, сидящей на морском чудовище, воплощена эйфория, подобно вспышке озарившая начало века техники и физики, интерес к которым в то время охватил все общество.
У фонтана мы остановились отдохнуть. Мы наслаждаемся разноцветным мороженым, и тут к нам подходит супружеская чета, это наши знакомые, живущие по соседству. Он высокий, с гладкими седыми волосами, она маленькая со светлыми волосами до плеч. Несколько лет назад они побывали в Танжере – проводили отпуск на юге Испании и в составе туристической группы немцев с однодневной экскурсией посетили Марокко, в том числе Танжер, где у них не было местного гида. Одни туристы в их группе были любознательны, другие же хотели самого общего знакомства со страной, без каких-либо неожиданностей. Так, одна пара из Гамбурга специально привезла с собой в Танжер яйцерезку. Эти славные люди хотели, чтобы на завтрак у них как всегда было тончайше нарезанное крутое яйцо с кусочком черного хлеба. Между тем они знали, что в Марокко нет черного хлеба. «Но яйца-то, наверное, есть?»
Рядом с ними в автобусе сидела пара из Ганновера, позади них два пожилых брата-англичанина. Автобус вдруг резко затормозил – на дорогу выбежали три собаки, и поток машин встал. Все испугались, но затем обрадовались, что никто не пострадал, в том числе и бродячие псы. Супруги из Ганновера даже дали водителю денег, хотя до того все время ворчали, недовольные тем, что в этой стране все попрошайничают и вытягивают из иностранцев деньги: они
– Спасибо тебе, Юсуф, ты спас трех собачек! – сказала женщина. – Я видела их еще раньше и даже придумала им клички.
– Какие? – полюбопытствовал Юсуф.
– Анкер, Зевс, а черный песик – Зорро.
Все засмеялись, а братья-англичане сказали, что тоже видели раньше этих собак и тоже придумали для них клички, но совсем другие.
– Какие, господа? – снова поинтересовался Юсуф.
– Лорд, Агент и Бьюти.
Англичане тоже дали Юсуфу сто дирхамов. Юсуф уставился на свою ладонь – он получил двести дирхамов просто так, за здорово живешь. Он сжал кулак, но тут же снова разжал и вернул деньги двум странным парам.
– Премного благодарен за вашу щедрость, но мне ведь пришлось резко затормозить ради вашей безопасности, господа. А за это я денег не беру, это моя работа. Хвала Аллаху за его милостивую помощь. Еще хочу сказать вам, что в Марокко собакам не дают кличек, разве что в виде исключения, и тогда уж это чисто марокканские клички.
Программа экскурсии предусматривала знакомство с многими местами, так или иначе связанными с андалусийской и арабской историей. Автобус должен был часто останавливаться, остановки входили в экскурсию и были заранее оплачены. В бодром темпе туристы осмотрели Рабат, Фес и Танжер. Супруги из Берлина, наши знакомые, повидали много, но ничего не увидели собственными глазами: прежде чем они обращали на что-то внимание, им скучно и формально сообщали через микрофон, на что они должны посмотреть.
Вольфганг Кольхаазе с женой тоже побывали в Марокко. Во время короткого посещения Танжера Эмек, жена Кольхаазе, испортила себе желудок, скорее всего, соблазнительным с виду десертом в ресторане отеля. Когда отправляешься в путешествие по незнакомой стране, надо, чтобы кто-то знающий помог тебе советом и раскрыл ее. Так я подумал, с надеждой, что в следующий приезд в Марокко подыщу для Эмек и Вольфганга хорошего знающего спутника.
Они пустились в путешествие, не представляя себе, о чем могли бы попросить Танжер, не предполагая, что надо рассказать городу о своих симпатиях и мечтах. К тому же идея поехать в дальнюю страну принадлежала не им. Их навела на эту мысль приятельница, которая живет в испанской Марбелье. Если у тебя нет человека, который откроет перед тобой запертые двери, и если у твоих собственных мыслей нет простора, если у тебя нет фантазии, то у тебя не будет «хорошей почвы для пышно цветущих растений» и не создастся должных условий, чтобы твое путешествие смогло стать особенным, исключительным приключением.
Как в общении с людьми, так и при знакомстве с городом есть множество возможностей углубить свое знание и таким образом добраться до чего-то особенного. Только если ты постоянно позволяешь себе вникать в чью-то культуру, в какой-то город, в сущность какого-то человека, ты находишь искомое откровение. Танжер – это хитроумный пазл.
Пол Боулз [9] спустя несколько дней после приезда сюда написал одному из друзей: «Город слишком прекрасен для слов».
Большинство тех, кто побывал в Танжере проездом, по-настоящему этот город не видели. Кто смотрит на вещи поверхностным взглядом, никогда не понимает их сути. Лишь того, кто готов остаться здесь сердцем и душой, Танжер вознаграждает своей красотой.
9
Пол Боулз (1910–1999) – американский писатель и композитор, признанный классик американской литературы XX века.