И с привкусом любви на губах
Шрифт:
– Почему вы Алену не пощадили? А? Молчишь? Вон пошла, я сказал!
– Хочешь, я на колени встану? Милый, любимый! – бросается дура мне на шею. – Я же люблю тебя больше жизни! Я же на это только из-за любви к тебе пошла! Почему она пришла в нашу жизнь? Почему разлучила нас? Она же вообще невеста твоего дяди! Как так получилось, что она вас двоих получила?
– Стрелки не переводи. Вы заманили ее и опоили. Амиран вообще *бнутый на всю голову, мог изнасиловать ее бессознательную! Ты хоть понимаешь, что творила, дура? – скидываю ее с себя, словно перхоть с дорогого кашемирового пальто.
– Только ради тебя Джонни! Только ради того, чтобы вернуть тебя обратно, любимый!
– Катись отсюда. – начинает мне наскучивать весь этот спектакль.
– Джонни, пожалуйста!
– Вон!
– Джонни, оставь мне квартиру, милый, я никогда не побеспокою тебя! Я не могу лишиться всего и сразу.
Потрясающая наглость – хмыкаю внутри себя. С паршивой овцы хоть шерсти клок. М-да, ужасно чувствовать себя той самой овцой, за которую меня держит Марина. Хотя мне пох, что она там про меня думает.
– Пошла. Вон. – снова целюсь в нее чуть повыше тупой башки.
Шмальнуть что ли, для ускорения?
Глава 63
АЛЕНА
Прихожу в себя. Тошнит. И пить очень хочется. Рука затекла от капельницы. Что вообще происходит? Мысли путаются, ворочаются, точно тяжелые маховики. И такие же грубые, как железные лопасти. И главная мысль бьет набатом в мой бедный, словно сдавленный обручем висок: Джонни! Что же он сделал со мной? За что он так поступил?
Я кинулась спасать его не задумываясь! Да я бы жизнь за него отдала, а он едва ли не взял меня силой самым мерзким образом. Вспоминаю и меня наружу выворачивает. Лучше не думать об этом.
Позже ко мне входит хирург, разматывает порез, осматривает, обрабатывает его и забинтовывает обратно. Мне не больно. Не в физическом плане. Но очень обидно. Душа узлом завязывается, едва вспоминаю о чудовищном поступке Джонни.
Я не хочу его оправдывать. Но, явно Джонни сделал это не потому что сошел с ума, или его левой пятке так захотелось. Наверняка были причины посерьезней! Что-то произошло накануне, раз с утра пришел Амиран с ножом. Жаль, я уснула в Надиной новой квартире и ничего не помню. Наверно, Амиран оговорил меня. Наверно, рассказал Джонни небылицы обо мне. Но, в любом случае, я не могу простить его, за то, что поверил врагу, и не поверил в мою честность!
До вечера меня кормят несколько раз. Меняют капельницы. Делают все необходимые процедуры.
В соседней одноместной палате лежит милая блондинка. Я не рассматривала черты ее лица вблизи, но то, как она щебетала по телефону, видимо разговаривая со своим ребенком, не оставляло сомнения в ее доброте. А еще у нее огромный, зверского вида муж. Но, несмотря на его устрашающие габариты и забитую татуировками шею, своей жене или девушке он таскает букеты, не переставая. То розы принесет, то ромашки, то тюльпаны. В ноябре, да. Ничего для нее не жалко! И на руках носит ее на какие-то процедуры. А уж как смотрит… Сразу видно, по уши влюблен в свою миниатюрную драгоценность!
Каково же мое удивление, когда вечером мне наскучивает лежать и я подаюсь в коридор, девушка сама подходит ко мне!
– Привет, - поднимает она на меня глаза, и я вся холодею внутри…
Это та самая молодая женщина со снимка! С того снимка, что я когда-то обнаружила в комнате Джонни! Ошибки быть не может! Аккуратный маленький носик, пухлые губы, ямочки на щеках, острые скулы, а самое главное… глаза! Необыкновенные васильковые… и очень добрые! Я невольно отшатываюсь от нее, а она истолковывает это по-своему:
– Прости, если не хочешь общаться, я не буду назойливой.
– Нет… нет! – улыбаюсь я. – Просто немного неожиданно, я испугалась. Привет.
– У меня есть белый шоколад, - хитро улыбается блондинка. – Артем принес столько, что боюсь у местных медсестер будет диабет. Давай сами его съедим!
– Давай! – мне хочется наладить общение с милой девушкой, нужно же выяснить, что именно их связывало с Джонни!
– Иди к себе, а я схожу за лакомством. Я – Лиана.
– Алена. – улыбаюсь я.
Лиана… такое необычное имя не оставляет сомнений в том, что девушка на спрятанном снимке и та, что сейчас поделится своим шоколадом – один и тот же человек!
Возвращаюсь к себе в палату. На стене висит небольшое зеркало. Заглядываю в него. Недаром Лиана вздумала кормить меня вкусными какао-бобами. Больше всего я сейчас напоминаю собственную тень. Размытую пародию на себя. Хорошо, хоть волосы не растрепаны. Аккуратно забраны в пучок и лишь несколько прядей болтаются у лица.
В зеркале вижу кого-то постороннего. Резко оборачиваюсь и впечатываюсь в твердокаменную мужскую грудь. Меня тут же заключают в объятия, а в нос бьет знакомый возбуждающий аромат любимомого мужчины.
Джонни! Одновременно такой родной и близкий, но далекий, чужой, невозможно жестокий человек!
– Алена… встала? Как ты, милая? – он ощупывает меня, всматривается в выражение моего лица. Нежно гладит по забинтованному предплечью.
– Отпусти! – бьюсь в его руках. – Оставь меня!
Джонни ослабевает хватку, но лишь для того, чтобы припасть на одно колено, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
– Ален, прости меня! Нас жестоко подставили!
– Джонни, ты нажрался как свинья и едва не отымел меня! Каким образом тебя подставили? Может, тебя заставили произносить все те грязные слова? Тебя заставили зашвырнуть меня об стену, чтобы картина добила? Это все не сам ты? Тебя подставили?
Я иронизирую, но мне так больно. Не могу скрыть слез. Хочу отвернуться от него, отойти, но Джонни ловит меня за ладонь. Заглядывает в глаза.
– Ален… я видел тебя… в постели с Амираном.
– Что?! – вырываю я свою ладонь. – Ты с ума сошел, раз говоришь такие вещи! Я с Амираном, уж прости, срать на одном поле не сяду! А чтобы разделить с ним постель, об этом не может быть и речи!
– Я знаю, детка, знаю. – кается Джонни. – Поэтому говорю, что нас подставили. Все в этом замешаны. И твоя Надя, и Серый, и Марина с Амираном! Каждый преследовал свою цель. Каждый из них использовал нас вслепую, как котят новорожденных!