И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно
Шрифт:
Вот такое вот напутствие услышал я от начальника училища в начале учебного года в сентябре 1988 года. Поэтому оно во многом определило моё отношение к учёбе в Макаровке. И поэтому я не вступал в конфликты с курсантами-сокурсниками по поводу дележа учебников, которых на всех не хватало.
А по английскому языку при таком отношении начальства училища к курсантам-"неангличанам" в группу "нулевичков" вместо того, чтобы направить самого лучшего преподавателя-профессионала, был направлен какой-то нестарый морячок, списанный по состоянию здоровья на берег. Чему он мог нас научить? Без мет'oды преподавания языка. Ничему. А он и не старался нас, "нулевичков", чему-либо научить, выражая к нам такое же отношение, как и начальство училища. Он так откровенно и говорил на своём занятии:
– Дурни! Чего вы тут делаете? Зачем вы здесь? Кому вы нужны? Вы же зря здесь штаны просиживаете!
И так далее и тому подобное. И ноги
А жили мы на казарменном положении в Стрельне в комнатах по четыре человека. Но дружба у меня с товарищами по комнате не завязалась. Всё спорили, кому почитать учебник. Наивные, они рвались в отличники! По выходным наша комната разбегалась по домам, так как все были ленинградцы.
Завязались у меня отношения лишь с одним макаровцем. Сергеем Петровым. На разделяемой нами обоими почве уважения к группе "Aквариум" и БГ. Я приходил к Сергею в гости, и пока шла запись с его проигрывателя на магнитофон, мы играли в карты. Играли и слушали пластинку "Равноденствие". Тогда мы с ним ещё не пили и не курили. Это будет позже. Петров был круглым отличником и наметил кровь из носу им оставаться весь период обучения в Макаровке, то есть он видел себя моряком в будущем. В отличие от меня. Но на эту тему мы с ним не разговаривали. Мы просто играли с ним в карты. Интересно отметить, что у аквариумиста Сергея Петрова была фамилия Петров. И он был из параллельной группы. У меня в 479-ой школе также был знакомый Петров. В 9-ом классе он учился в параллельном моему. И я приходил к нему для перезаписей "Aквариума" с его магнитофона "Романтик" на мою "Электронику" (у нас тогда ещё не было магнитофонов-"дублей"). Жил он на Юго-западе. И в 203-ей школе в параллельном классе был Петров. И я также ездил к нему в Купчино с целью переписать "Aквариум" с его "Весны" на мой магнитофон. Три Петрова однофамильца-аквариумиста! И всё в параллельных классах-группах. Забавное совпадение. Интересно отметить, что в песнях Бориса Гребенщикова - "Aквариума" полно персонажей с фамилиями, даже Павлов есть (относительно недавно появился), но Петрова ни в одной песне не упоминается. Если я не отличался крепостью телосложения, то про Петрова можно откровенно выразиться, что он был щуплым колченогим дохляком, красноносым недомеркой, то есть внешний вид у него был вовсе не презентабельный и не моряцкий. Но это его не смущало - он метил в моряки.
Дискотеки, которые проводились в училище в Стрельне, пользовались успехом у девиц не только из Ленинграда, но и из ближайших пригородов. Но меня эти дискотеки не очень и радовали, потому что я уже не связывал свою дальнейшую судьбу с морем. А ведь девицам как раз хотелось завязать тесные отношения с курсантами именно как с будущими моряками. Однажды в Стрельну ко мне приезжала Вика Сергеева (дочь отцовского друга Олега Сергеева), о которой я уже писал, что я был на её дне рождения, чтобы "клеиться" ко мне. Но у неё это не получилось. Своей красотой её меня пленить не удалось. Ей я истинных причин своей холодности не объяснял. Но она умная девушка и поняла меня без слов, что она мне не нужна. Обманывать ожидания Вики относительно моего будущего я не хотел. Я не хотел просто так воспользоваться Викой, потому что ощущал свою ответственность перед дядей Олегом, отцом Вики, и боялся быть в его глазах шкодником. Я предпочёл остаться честным человеком.
А в мае 1988 года я впервые пошёл на концерт "Aквариума" в ДК Связи. Мне очень понравилось. Билет стоил 5 рублей.
В конце мая произошло следующее. Я что-то не поделил с одним курсантом с моей группы. Мы стояли с ним на близком расстоянии друг от друга и на повышенных тонах аргументировали каждый свою позицию. До этого я не знал такого правила "бей первым". И поэтому удар пришёлся совсем неожиданным. Кулаком в зубы. Я уже писал, что зубы у меня с детства не ровные в ряд после моего падения из коляски, и поэтому выдававшийся вперёд центральный второй зуб откололся. Для меня случай с выбитым зубом был потрясением. Ведь в той ситуации я был прав. И на тебе, получил в зубы! И тем самым конфликт разрешился не в мою пользу. До этого случая я как-то и не догадывался о способе выяснять кто прав таким образом. В детстве меня этому не учили.
И тут как на зло экзамены в начале июня за первый курс. Я заявил родителям, что не хочу сдавать их, поскольку не вижу смысла в дальнейшем пребывании в Макаровке, и что я плохо знаю преподанные мне высшую математику и физику. Отец приехал вместе с матерью в Стрельну на свидание ко мне и прямо под открытым небом стал "поднатаскивать" меня по этим предметам и уговаривать меня остаться в училище. Поднатаскать меня отцу удалось - я сдал экзамены на четвёрки, а вот переубедить, чтобы я не бросал Макаровку - нет. Проанализировав свои четвёрочные успехи да трояк по английскому, я забрал свои документы из училища. Об истинной причине своего ухода с Макаровки, то есть о ситуации в Морфлоте СССР, я родителям не говорил, потому что они не хотели меня слушать. Мать же язвительно фантазировала по поводу моего ухода так:
– Это ты сбежал с училища, потому что не смог ужиться в коллективе, за что и выбили тебе зуб.
Вот так! Вместо моральной поддержки в сложной ситуации и утешения мать меня обвинила...
Холодильник
Бросив Макаровку, я не думал идти в армию. Значит, надо куда-то попробовать перевестись на второй курс. Я немного походил по техническим вузам, но мне везде отвечали одно и то же:
– У вас, молодой человек, слишком мало академических часов занятий по физике, математике, а химии вообще не было, для того, чтобы вас перевести на второй курс. Так что, если вы серьёзно намерены учиться в нашем вузе, то поступайте заново на первый курс: это вам не составит особого труда, ведь вы всё-таки уже год проучились в высшей школе. То есть сдавайте на общих основаниях вступительные экзамены.
Сейчас поясню: это мне говорили, глядя в мою академическую справку из ЛВИМУ имени адмирала Макарова. Мало академических часов по физике и математике, потому что в Макаровке слишком специфичные предметы, в смысле морские, уже на первом курсе: типа, как устроен пароход, вязание морских узлов, сигнальные лампочки на судах, география морей и т.д. и т.п. Эти все дисциплины - в ущерб физике и математике. А химики по учебному плану для судоводов вообще не предусмотрено. Вот так! Приплыли.
В армию мне идти не хотелось. Я боялся, что пошлют в какие-нибудь горячие точки. И меня там убьют. Поэтому я руководствовался принципом при выборе вуза: "поближе к дому", лишь бы не в армию. А в Горный институт мне не хотелось ни коим образом. Я подчёркиваю, что я ощущал, что моя семья стоит как бы особняком в клане Павловых, и единства с кланом я не чувствовал. К тому же Анка, моя кузина, я слышал, "блистала" своей неуспеваемостью на грани отчисления из Горного, и был скандал там. Лишь заступничество дяди Саши, профессора Горного, да "поднатаскивание" моим отцом по физике-математике спасло Анку от вылета с треском из Горного. Я не хотел в Горный, не потому что боялся плохо учиться и опозорить ещё раз клан Павловых в глазах всего вуза, и опозориться в глазах клана, а потому что, подчёркиваю ещё раз, как писал в главе про Макаровку, хотел добиться успеха самостоятельно без помощи клана, чтобы можно было потом гордиться мне самому и моим родителям, что я всего добился сам. Вот такая вот логика моего выбора не Горного, а самого близкого к дому вуза. Им оказался "Холодильник", то есть Ленинградский технологический институт холодильной промышленности (ЛТИХП). Я поступил на механический факультет, где не было вступительного по химии (я уже писал, что таблица Менделеева для меня - тёмный лес).
По иностранному языку я записался в группу английского, ведь я всё-таки его изучал кое-как целый учебный год в Макаровке (не во французскую же группу мне записываться, ведь я круглый ноль по французскому). На первом занятии по английскому перед студентами с речью выступила заведующая отделением английского с кафедры иностранных языков. Она говорила по-английски, и ею подразумевалось, что её все присутствующие поймут. Я же из её длинной речи ничего не понял. Тогда я спросил соседа по парте (столу), о чём шла речь в её выступлении, на что сосед мне ответил:
– Она говорит, мол, учтите, что за неуспеваемость по английскому отчисляют из вуза, что следует серьёзно относиться к её предмету и так далее.
Я испугался этого предупреждения, ведь я понял, что раз я ничего не понял из сказанного, а должен был по идее понять, то останься я в группе английского языка - я точно кандидат на вылет из вуза за неуспеваемость по английскому. И тогда я пошёл к начальнику кафедры иностранных языков и объяснил своё положение, мол, никаких иностранных языков я не знаю, что пятёрка по французскому у меня в школьном аттестате липовая, а английским за год обучения в Макаровке я мало овладел. Оказалось, что в "Холодильнике" имеется группа для нулевичков, то есть для начинающих изучать иностранный язык с нуля. Такая группа была немецкая, так как самая маленькая нагрузка была у преподавателя именно немецкого языка. Меня записали в эту группу. Так волей случая я начал изучать Deutsch.