И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно
Шрифт:
Какой-то знакомый начальника гаража, который часто заходил к Зайцеву в гараж, после того, как услышал от Зайцева рассказ обо мне, обратился ко мне с советом:
– Лёша, нашёл бы ты какую-нибудь бабу, да жил бы у неё!
Меня такая альтернатива моему пребыванию в гараже в принципе устраивала. Это ведь всяко лучше гаражных условий жизни, да и на работу можно было б устроиться ходить от бабы. Да где её найти, вот так срочно, когда понадобилось, бабу-то? Легко сказать: "Нашёл-бы-ты-какую-нибудь-бабу!" Во-вторых, что значит нашёл? Это не гриб, и не ягода, пойдя по которые обязательно соберёшь их хоть сколько-то почти всегда. Хоть сколько-то к фемине применить нельзя - она унитна... Во-вторых, что значит какую-нибудь? Я красив, умён, здоров, трудоспособен, так зачем же я буду соглашаться на лишь бы какую - это неправильно. Для меня неправильно. И неприемлемо. Быть с уродиной и дурой. Неспособной подарить мне красивых и здоровых детей (о детях я думал - уже не маленький). Для меня это было бы противоестественно, грехом против собственной природы - быть с уродиной и дурой (красивые и умные в одном флаконе, я знал, я верил, что есть, найдётся рано или поздно и для меня). А во-первых, что значит бабу? Я никогда не общался с такими, про которых я мог бы сказать, что они бабы. У меня были девушки и женщины, и в семье у меня женщины, а не бабы. Что мать, что сестра. И племянница - будущая женщина, но ни как не баба. И сам я не мужик, а мужчина. И мне не нужна какая-нибудь баба. Или не какая-нибудь, но всё же баба. Мне нужна
Вот с такими оговорками, то есть можно сказать, что только в принципе, меня устраивал поиск женщины на данном этапе моей жизни. Но эти размышления были лишь теоретическими, потому что в момент теоретизирования рядом со мной не было представительниц этого прекрасного женского пола, увидев которую по зову природы я забыл бы всю свою теорию и захотел бы быть с той, которую увижу рядом.
3 сентября я иду провожать Диму с Леной. Их автобус отправляется в Германию прямо от немецкого консульства. Денег на руках у Димы было в обрез, поэтому пару компакт-дисков с компьютерными программами я покупаю ему на свои (ведь где же там в Германии найти такие дешёвые, потому что пиратские, диски?). Подвозил от гаража Диму с Леной и их вещами его знакомый на машине. Вот смотрю я на отъезжающий автобус и думаю, что когда-то и я так уеду. Придёт ли кто меня провожать? Димин знакомый согласился довезти меня до гаража обратно. Так вот, именно он по дороге на улицу Софьи Ковалевской (именно там находился трёхэтажный дом 13А с подземным гаражом) снова озвучил с точностью эту фразу-совет:
– Нашёл бы ты какую-нибудь бабу!
Слова совета и их порядок были абсолютно теми же, что и высказанные накануне приятелем начальника гаража Зайцева. Мне было крайне неприятно слышать этот досужий совет второй день подряд, как будто человек наш измельчал, или это только меня окружает всё какая-то мелочь? Неужто большинство представителей мужского пола сегодня придерживаются этого правила - жить лишь бы с кем из фемин? А как же великие дела и любовь красавицы в качестве награды победителю?! Где они, созидатели земли Русской? Да, выросло целое поколение мужиков, которым не за что отдаваться красавицам. Мужчины не творят великих дел, и красавицы их не выбирают, и мужчины превращаются в мужиков, или же сразу из мальчиков в мужики, а мужику нужна баба. А не женщина. Какая нормальная женщина пойдёт с мужиком? Поэтому так много одиноких женщин, что свободных мужчин вокруг мало. А мужской пол без великих дел остаётся мужиками. А время сейчас нормальное, как всегда, и не надо серчать, что время сейчас не для появления героев! Герои ушли в подполье. Они ждут своего часа. И так же как одинокие женщины живут одни, не размениваясь на баб. Волна философствования нахлынула на меня не вдруг, а вызвана этим вполне конкретным "Нашёл-бы-ты-какую-нибудь-бабу!" Но завяжем с философией. Обратимся далее к фактам моей жизни, если не сказать, что жизнь проходит мимо меня стороной, пока я сижу в подполье, жаждя вырваться на свободу, чтобы созидать, или служить высшему идеалу. Любви. Равно Богу. Но о Боге я тогда ещё не сильно думал, в отличие от более поздних времён и теперешних. Но обо всём по порядку.
Рабство
Следующий день после отъезда Димы в Германию был суббота, 4 сентября. Начальник гаража Зайцев утром пришёл в гараж и сказал мне, что я сегодня свободен и могу идти погулять. У меня было хорошее настроение. От того, что нашлась хоть такая крыша, и я не оказался совсем на улице под открытым небом. Погода стояла хорошая, и я решил выбраться туда, куда давно хотел сходить, да всё некогда было (работал с немцем). Ещё живя у тёти Сони и варя как-то утром на кухне кашу, я услышал из радиоточки, которые продолжают слушать скорее всего только пенсионеры, об исторической выставке в Манеже, названной "Павел Первый". По радио была целая передача о нём и о выставке, посвящённой ему. И вот в свой первый день новой жизни, когда как гора с плеч исчезла нависшая было надо мной угроза бомжевания под открытым небом - так что было от чего быть настроению прекрасным - я отправился на эту выставку, предварительно решив прогуляться по Невскому, от площади Восстания до Адмиралтейства, ибо я никуда не спешил. Вечером после выставки я решил заехать в Купчино к тёте Соне за своими вещами, чтобы перевезти их в складном чемодане в гараж на Академку. На углу с Литейным я свернул направо и зашёл в филиал Дома книги. Там за 180 рублей купил книгу "Наполеон" поверхностного содержания, зато с прекрасными иллюстрациями на глянцевой бумаге финской печати. Или за 280. Что тоже реально для этой книги. Чемодан в сложенном виде и книгу в Манеже я сдал на хранение в гардероб. Билет на выставку стоил всего 50 рублей. И вот я на самой выставке. Ух ты! Количество экспонатов, принадлежащих эпохе бедного Павла, впечатляло. Кроме картин на выставке были представлены и исторические предметы, каким-либо образом относящиеся к Павлу Петровичу. На большом экране постоянно крутили документальные фильмы про него, его дворцы и замки и про Павловский парк. Я сел и посмотрел их, в том числе про мой любимый парк. И вдруг во время просмотра я обратил внимание на Неё. Трудно было не обратить, ведь Она вся светилась. И одежда на Ней была вся белая: белые брюки, блузка, жилетка, кроссовки. По ней было видно, что Она уверена в себе - и это меня привлекает. И я больше не мог сосредоточиться на документальном фильме. На таком интересном для меня фильме (слава Богу, что именно про Павловский парк я уже просмотрел!). Она пришла на выставку не одна, а с сыном, похожим на Неё пятнадцатилетним мальчиком. Я глаз не мог от Неё отвести - настолько прекрасной Она была. И навевала разные нескромные мысли на свой счёт. Я ничего не мог с собой поделать: я пожирал Её, смотрящую на экран, глазами и думал о том, как бы я хотел быть с Ней вместе, любить Её и быть любимым Ею, нежить Её и быть объектом Её нежности. Но ведь Она гораздо старше меня! Но в мыслях о Ней меня это обстоятельство нисколько не смущало. Равно как и то, что у Неё уже есть сын (а как же иначе в Её-то возрасте!). Но мной читалось - да, да, именно читалось: я читал, глядя на Неё - что она одинокая, независимая ни от кого Женщина. И прочитав это, мне захотелось предпринять попытку лишить Её одиночества. И себя тоже. А как же теория? Глядя на Неё, я на время забыл о ней. Я понял, что мне необходимо использовать шанс познакомиться с ТАКОЙ Женщиной. Сын с Ней не смотрел фильмы, а пошёл гулять по выставке, а потом исчез. Как я потом узнаю от Неё, Она отпустила его домой. А сама Она после просмотра фильмов (я из-за Неё сидел перед экраном по второму кругу) принялась рассматривать экспонаты. С каким же видимым интересом Она склонялась над стеклянными витринами с ними! И того, что я давно иду за Ней, то любуясь Ею, то делая вид, что заинтересованно рассматриваю что-то рядом с Ней в надежде улучить момент, что в очередной выставочной секции, отделённой перегородками, мы останемся одни, без других людей, и я смогу, не засмущав Её, разговориться-познакомиться с Ней. Но как я Её отвлеку от осмотра экспонатов? Она ведь ТАК погружается в их осмотр! Я ведь Ей помешаю, и Она будет недовольна мной. Заставить Её, склонённую над витриной, разогнуться для общения со мной я долго не решаюсь. И я уже начинаю волноваться, что за весь Её осмотр выставки я не успею улучить момент для завязки знакомства с Ней. Бывает, что я склоняюсь плечом к плечу над той же витриной, так близко от Неё, что надеюсь на то, что Она посмотрит на меня, вторгающегося в Её личное пространство. И это происходит несколько раз, но Она по-прежнему никого рядом с собой не замечает - так глубоко погрузилась она в рассматривание экспонатов и чтение табличек к ним. А их так много! Неужели она дерзнула прочесть все подписи к экспонатам? Я начинаю Ей завидовать, что Она сейчас может удовлетворять свой исторический интерес к Павлу Первому. В отличие от меня, которому тоже всё на выставке так интересно, но я не могу больше быть внимательным к экспонатам, ведь Она рядом. И она может ускользнуть от меня. Но, наконец, мне везёт. Я нахожу момент, чтобы выразить Ей восхищение Её обликом. В какой форме я выражаюсь, я не буду писать. Не из-за стеснения за банальность или пошлость, или тривиальную откровенность, а потому что эти слова, что я Ей подарил, уже подарены мною Ей, и теперь они принадлежат Её памяти обо мне. Как Она мне признается позже, мои слова Её тронули, Ей никто ТАК не говорил. А для меня это был экспромт, на который меня вдохновила Она сама.
– Что ты делаешь?
– говорил я сам себе и отвечал:
– Ничего не поделаешь - хочу Её!
– Но ты же не в состоянии сейчас позволить себе такую роскошную Женщину. Она же знает себе цену. Немалую. Как ты будешь с Ней? И когда?
– Не знаю как, но хочу быть всегда. Я знаю одно, что Её не купишь: не хватит миллионов и бриллиантов, поэтому Ей можно понравиться только таким, какой есть, и не пытаться быть лучше. И я ведь неплохой, не правда ли, Алёша?
– Да. А как же совет "Нашёл-бы-ты-какую-нибудь-бабу!"?
– Это не про Неё. Не про нас. Я хочу настоящей Любви с Ней. И только с Ней. Сейчас хочу. Ну и что, что Ей уже за сорок!
А это было видно...
...Я сказал Ей комплимент, и Она, мельком осмотрев меня, спросила:
– А дальше что мы будем с Вами делать?
Казалось бы дурацкий вопрос не поставил меня в тупик, ибо я знал, чего хочу:
– Мы поедем с Вами в Павловск гулять по парку, - выразил я вслух то, чего хотел.
– Эта наша прогулка с Вами будет как бы продолжением этой выставки.
Она не сочла нужным отвечать мне на моё приглашение, равно как и на комплимент, и снова согнулась над витриной, чтобы продолжить то, ради чего Она сюда и пришла - осматривать экспонаты. Больше я не пристраивался делать это рядом с Ней, а пошёл осматривать выставку впереди Неё, но не подробно всё читая-осматривая, а косясь всё время на Неё и любуясь Ею издали. Тут мне попалась картина, на которой было изображено проведение любимого Павлом Первым мероприятия - военный парад, на котором солдаты выстроились и маршировали линиями побатальонно. Из-за своего интереса к военной истории я знал, почему они делают это именно таким способом, и я решил рассказать об этом Ей, будучи уверен, что у меня это получится интересно для Неё, Женщины. Я дождался, когда Она подойдёт к этой картине с изображением военного парада, и когда Она принялась рассматривать её, я открыл рот и начал выдавать экскурс-комментарий к изображённой на ней сцене. Я был краток. Я произнёс всего несколько предложений. Но я успел заметить, что Ей интересна выдаваемая мной информация: она слушала меня внимательно, не перебивая. Закончив говорить, я отдалился опять по ходу Её движения по выставке. У другой картины я снова проделал тоже самое и снова отошёл. Был и третий раз подобного моего действия. Далее я понял, что мне пора уходить с выставки, чтобы опередить Её на выходе. Жаль, конечно, что я так толком и не осмотрел выставку, но упускать шанс познакомиться с Женщиной в белом я не мог, тем более у меня на руках был "джокер", взятый мной из гардероба вместе с чемоданом - книга с картинками "Наполеон". Раз Она интересуется Павлом Первым (коли пришла на эту выставку, значит, это так), то наверняка Ей будет интересен и Наполеон.
Покурив я дождался Её выхода. Я подошёл к Ней и протянул Ей свою новую глянцевую книгу.
– Смотрите, какая книга у меня есть. Сегодня только купил.
Прочитав название книги, Она взяла её в руки.
– Возьмите её себе. А когда прочитаете, то вернёте. Позвоните мне, и мы встретимся и поедем гулять в Павловск. В парк.
Она принялась листать оказавшуюся в Её руках книгу. Желание её прочитать и рассмотреть превосходные иллюстрации взяло вверх.
– Хорошо. Я с удовольствием возьму Вашу книгу. Не знаю насчёт прогулки в парке, но книгу, конечно же, я верну. Но звонить я Вам не хочу. Позвоните сами. Вот Вам мои домашний и рабочие телефоны, - и она продиктовала их номера.
– Как же Вас зовут? Меня Алексей.
– Елена Петровна Ковалёва.
– Приятно. Очень. Познакомиться. Я надеюсь, к следующим выходным Вы осилите мою книгу, и Вы захотите погулять в Павловске.
– Насчёт Павловска не обещаю.
– И не надо. Но я буду надеяться. Там так хорошо, а с Вами будет ещё лучше!
– Хорошо. До свидания, Алексей. Я пошла.
– До свидания, Елена Петровна, - по имени я не мог Её назвать: слишком мало мы с Ней знакомы, если вообще уже можно говорить, что мы знакомы, да и Её возраст заставлял выражать моё почтение обращением к Ней по имени-отчеству.
В воскресенье была моя первая суточная рабочая смена в гараже. Было бы громко сказано называть меня охранником. Сторож. Это точно. А ещё можно было назвать меня привратником, потому что главной моей функцией будет встречать и провожать машины, чтобы при автоматически (с дистанционного пульта у водителя) поднятых воротах никто посторонний в них не зашёл. Из помещения, где я должен был дежурить, вела дверь в гараж, и мне должен был быть слышен шум электромотора поднимающихся ворот. Если я не уверен, что услышу его, например, по причине своего сонного состояния, то могу поставить ворота на сигнализацию, и тогда при их автоматическом открытии водителем с помощью пульта зазвенит громкий звонок, который мог бы и мёртвого разбудить. Подчёркиваю, это была главная моя задача - встречать и провожать машины стоя в гараже недалеко от ворот над спуском в подвал-гараж. Мест для машин в гараже было всего 20. из машин хозяев только одна была японской. Остальные - сплошь немецкие, в том числе один шестисотый "Мерседес" с табличкой под стеклом "Администрация Президента". Кроме машин жильцов дома, имеющих постоянные места в гараже, в нём на ночь в проходе и на свободных этой ночью местах по договорённости с Зайцевым ставились машины нескольких жильцов соседних домов. За постой "левых" машин Зайцев клал деньги себе в карман. Эти "левые" машины оставлялись в гараже на ночь с открытыми водительскими стёклами или даже с ключами от них, чтобы их можно было перекатить с одного места на другое, чтобы они не мешали машинам хозяев дома и гаража. Как выяснилось, Зайцев жил в соседнем доме и мог вечером в любой момент быстро прийти в гараж и разрулить ситуацию с машинами, так что та площадь гаража, которая могла быть заставлена машинами, была ими заставлена. Обычно ночью лишних машин было 3-4. Как-то на первой неделе моей работы в гараже Зайцев попросил меня помочь ему помыть одну из хозяйских машин. После работы он сразу выдал мне 70 рублей. А ведь машина была не то, чтобы грязная. Я подумал, что скоро испортится погода и машины будут возвращаться в гараж грязными чаще, следовательно, мой дополнительный к обещанным мне двум тысячам будет весомей, чем у Димы. Напомню, Дима мне говорил, что с мытьём машин у него выходило 3 тысячи точно.