И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно
Шрифт:
Сижу я как-то уже в ноябре с вещами в Катькином садике: отдыхаю, потому что тяжело ходить с такой ношей как у меня. Ко мне на скамейку (а сижу я перед памятником Екатерине Второй, а не позади неё, ибо знающий человек не сядет позади неё: там собираются голубые, то есть педерасты, они же пидоры) подсаживается мужчина лет шестидесяти, тучноватый. Ну никак не заподозришь в нём пидора. Я сижу долго, никуда не торопясь. Когда и про него можно сказать, что он сидит долго, я обращаюсь к нему с просьбой дать мне 20 рублей на булку с кефиром как голодному бомжу. Он даёт мне 20 рублей и говорит, что в принципе я мог бы пожить у него. Правда, живёт он не в Петербурге, а в области, причём далековато. И сейчас он здесь убивает время в ожидании электрички с Балтийского вокзала.
– Запиши мой телефон, вдруг надумаешь приехать.
Я записываю, но только на крайний случай. И я ухожу...
Когда я был без денег, то я кланялся каждому гривеннику под ногами и складывал их в карман. А ведь уже было снежное время. И под окошками ларьков гривенники были в грязи. Кто же будет поднимать какой-то гривенник из грязи? Или даже не из грязи? Гривенник - это же нисколько! Но меня гривенник кормил. Так что я, когда их накопится много в кармане, доставал их, с разводами высохшей грязи на их поверхности, и тёр об лёд, отмывая. Поэтому правая рука, которой я подбирал их и тёр, была у меня постоянно грязной. Однажды я был на Новочеркасской площади под землёй и ходил по кругу от ларька к ларьку, если те торговые точки в подземном переходе можно назвать ларьками. За один круг под площадью я собирал где-то около рубля. Сколько же кругов я намотал на Новочеркасской! Я ходил по кругу порядка
В начале ноября чиновник Роман Герасимов, которому я звоню с Набережной, зайдя туда ненадолго, по телефону советует мне обратиться за помощью к церкви. Православной церкви. Якобы в монастырях - а именно уйти на какое-то время в монастырь советовал мне Роман Герасимов - найдётся для меня и крыша, и стол (жильё и еда). Категория людей, живущих и работающих-трудящихся в монастырях, называется трудники, но этого слова Роман Герасимов не упоминал, и конкретно как прийти в монастырь он меня не инструктировал, потому что не знал сам, но ему казалось, это было его искреннее убеждение, что мне сейчас самое лучшее место будет в монастыре. Я же так не считал, считая мой уход в монастырь лишь оттягиванием решения моих житейских проблем. А сколько можно оттягивать? Неделю, месяц, зиму, год?
– я не знал и считал свой уход в монастырь крайним случаем. Но в церковь я сходил, и священник посоветовал мне обязательно прочесть Евангелие и брошюру Игнатия Брянчанинова "В помощь кающемуся" в целях подготовки к жизни в монастыре. Названные книги можно купить в этой же церкви, сказал священник. На моё замечание, что я совсем без денег, он ответил, что не верит, что я не могу заработать таких малых денег. Я не стал подходить к церковной лавке с православной литературой, так как у меня не было нисколько денег. Я вспомнил, что видел Новый Завет на Набережной у тёти Надины. Я пошёл туда и тётя Надина, приехавшая из Москвы, нашла мне его. И я стал читать Евангелие на Московском вокзале и на лестницах. А прочитав его, мне захотелось почитать и Ветхий Завет. И только я задумался, что хорошо было бы мне найти его, как тут же получил его. Свершилось просто чудо какое-то! Иду я и думаю о Ветхом Завете, смотрю: в телефонной будке на полочке под телефоном лежит какая-то толстая книга; подхожу, беру книгу в руки, а это оказывается Библия! И нахожу я её, кода идёт дождь, ночью. Прямо мистика какая-то!
Ноябрь. Я бреду поздним вечером с Петроградской стороны через Марсово поле на улицу Некрасова, чтобы заночевать там на лестнице. За плечами у меня рюкзак и в правой руке баул. Прохожу центр Марсова поля. В районе вечного огня стоит милицейский УАЗик. Я уже близок к краю поля, когда ко мне, нагруженному, подходит тип, приставляет мне к животу нож и спрашивает, что я несу в сумке и рюкзаке. Самое интересное, что он это делает в пределах видимости из УАЗика, которого он не замечает. Правая рука у меня занята баулом, так что я и не пытаюсь отбиться от приставленного ножа, а вдруг начинаю смеяться:
– Ха! Ха! Ха! Бомжа во мне не признал! Тёплые вещи, вот что у меня с собой. Бомжа грабят, как смешно!
Тип убрал от меня свой нож и высказался в том плане, что он своих не трогает. И ретировался в ночь.
Однажды, в ноябре, сидя на Московском вокзале в ожидании закрытия зала ожидания, то есть коротая время, я заметил молодого человека, сидящего тут же, почти рядом со мной. Я разгадал, что он никуда не едет и ему некуда идти. Я пожалел его. И подошёл к нему. В ответ на мои расспросы он подтвердил мою догадку. В это время я уже регулярно ходил спать на улицу Некрасова, где я узнал код на парадной двери от пьяной женщины. И в тот момент у меня даже были какие-то остатки от тысячи рублей, данных мне университетским однокурсником Эдиком Сипатовым. Я предложил молодому человеку заночевать там, где ночую сам, то есть на лестнице на улице Некрасова. Он согласился, и посидев на вокзале до без пятнадцати два, мы пошли "ко мне". Синего полиэтилена, расстеленного на полу на лестничной площадке, хватило в ширину для укладывания нас двоих. Выспавшись, на следующий день мы зашли на привокзальную почту, что на площади Восстания, так как застрявший в Петербурге без дела молодой человек ждал денежного перевода от родителей на обратный билет к себе домой. Выяснилось, что деньги пока не перевели. Тогда я накормил "гостя города" рулетом с маком под пиво. Куревом я также угостил "гостя". Поскольку ему было всё равно, где ждать перевода, сидя на вокзале или в движении, я предложил ему пройтись со мной по Невскому с целью зайти в Дом книги, в котором я так давно не был. Дело в том, что я, обременённый баулом и рюкзаком, не мог сам в одиночку зайти в книжный магазин с этими вещами - ведь не принято как-то у нас ходить с внушительным багажом по магазинам. Я доверил стеречь гостю свои вещи перед входом в книжный магазин, позволив ему сесть на рюкзак, а сам зашёл в него. Я и без тяжёлых больших вещей! Как же давно я не ходил не то, чтобы по магазинам, а вообще, налегке без больших сумок! Я гулял по магазину. А ещё это книжно-магазинное тепло внутри. Не только моей душе, но и телу было приятно пребывать в царстве книг. Ведь у меня были какие-то остатки от данной мне Эдиком Сипатовым тысячи рублей, и я чувствовал поэтому себя потенциальным покупателем - на какую-нибудь одну недорогую книжку мне хватило бы. Дело в том, что я испытывал потребность читать. И на вокзале, когда там кукую по вечерам, и на лестнице, где была вставлена лампочка на моём, чердачном, уровне. Я зашёл в отдел книг по истории, и обнаружил интересную мне новинку. Я бы её сразу же взял с полки и понёс в кассу, но поскольку в этот день я мог позволить себе лишь одну книгу, то я пошёл в отдел, в котором продавались приоритетные для покупки мной книги, а именно, в отдел книг для изучающих иностранные языки, где продавались словари, учебники, справочники и художественная литература на немецком языке. Когда я шёл в этот отдел, то моим желанием было не обнаружить ничего нового для себя, чтобы со спокойной душой купить книгу про Наполеона. Нет, я всё подряд про него не скупал, равно как и учебную литературу по немецкому языку покупал выборочно. Какого же было моё облегчение, когда новинок по языку, обязательных для покупки мной, не оказалось. У меня настроение сразу улучшилось. А в хорошем настроении - обычно от покупки очередной книги по немецкому языку-я любил, как-то приобрёл такую привычку, рекомендовать другим посетителям этого отдела, оказавшимся рядом со мной в тот момент, купить эту же книгу, что и я, объясняя полезность её для овладения немецким языком, и/или ещё другие ст'oящие на мой взгляд книги по языку, стоящие рядом. Для меня это занятие было как спорт: мне хотелось добиться как можно большего числа книг, которые решится купить с моей подачи осчастливленный моим вниманием покупатель. И часто покупатели принимали меня за продавца-консультанта этого отдела или учителя-доброхота. Но если вспомнить, то и раньше бывали случаи, когда я радовался отсутствию книжных новинок. Это когда я заходил на всякий случай, проходя мимо по Невскому без лишних денег на книгу. И как-то был случай, когда я зашёл без денег в этот отдел и заметил пенсионерку, вдумчиво рассматривающую книги по немецкому языку. Почему пенсионерка? Зачем ей на старости лет книги по немецкому? И смотрит она в пролистываемые ею книги с живым интересом. Мимо такой покупательницы я не мог пройти мимо и вступил с ней в диалог. Выяснилось, что это она для внучки выбирает книги, но какие ей нужны, а какие ещё рано покупать?
– над этим как раз она сейчас и размышляет. Я помог пожилой женщине разобраться в книжном разнообразии: объяснил, какая книга для чего, какие стоит приобрести уже сейчас, а какие потом, но, если позволяют финансовые возможности, то тоже лучше сейчас, ибо потом, когда возникнет в них потребность, их может уже не быть в продаже. Видно, бабушка очень желала своей внучке успехов в овладении немецким языком, ибо выбрала она для покупки после моей рекомендации целых 6 книг. А взяв их с полок в руки и сложив стопкой, она меня спросила, а не учитель ли я немецкого языка? Я сказал, что нет, что я только изучающий этот язык, и что рекомендованные мной книги мне самому помогли. Тогда бабушка предложила:
– За вашу любезность, что вы помогли мне отобрать столько хороших книг, я хочу вас отблагодарить: выбирайте любую книгу из этого отдела - я оплачу и подарю вам!
Но в то моё посещение Дома книги ничего нового для меня в этом отделе не было, и поэтому я обошёлся без подарка.
Итак, на улице перед книжным магазином молодой "гость" сидит и сторожит мои вещи, а я иду в свой любимый отдел с целью убедиться, что ничего нового и интересного в нём не появилось, чтобы раскошелиться на книгу про Наполеона. Я убеждаюсь, что среди знакомых мне книг по немецкому языку интересных новинок нет. И мне становится хорошо. А ведь я в последнее время мало общаюсь с людьми, поэтому мне захотелось помочь выбрать словарь одному из посетителей отдела, тридцатилетнему мужчине в добротном пальто, а заодно и поупражняться в своём виде спорта - рекомендации ему других книг по немецкому языку. Возможно, что этот мужчина шёл только за одним большим словарём, но я убедил его приобрести целую стопку книг, штук 10, в том числе дорогие и очень толстые: я рекомендовал, а он тут же после рекомендации очередной книги клал её в стопку без лишних вопросов - настолько убедительными были мои аргументы в пользу покупки и этой книги, и следующей, и следующей... когда я закончил, поставив рекорд: мужчина собирался купить целых 10 книг, он спросил меня:
– Кто ты?
Я ему ответил, что не учитель, а кто- могу ему рассказать, если он не спешит, на улице, а то мне уже стало жарко, я вспотел, и мне хотелось на свежий воздух. Мы договорились, что я иду на выход и жду его снаружи, пока он не оплатит "свою библиотеку". Я вышел из магазина на Невский. Молодой человек, то есть "гость", стерегущий мои вещи признался, что за время моего отсутствия - целых 30 минут!
– он успел замёрзнуть. Тогда я отпустил его погреться в книжный, сам же стал ждать мужчину в пальто с книгами. Раскошелился же он!
– подумал я. Один DUDEN чего стоит (это толстенный словарь в картинках за 860 рублей)! Не успел я докурить, как вышел новоиспечённый обладатель DUDENа и попросил меня рассказать о себе. Я поведал ему свою историю, в том числе и о том, как и где я живу сейчас. Его моя история поразила. Он достаёт 500 рублей одной бумажкой и протягивает их мне:
– На, возьми - ты заработал. Это не подаяние.
Я взял деньги и предложил обладателю DUDENа оставить свои координаты, чтобы он засвидетельствовал в суде моё бомжевание. Он, оказавшийся Александром Ивановым, продиктовал телефоны и адрес и сказал:
– Это не всё. Вот запиши телефон моего знакомого. Когда ты позвонишь ему, он уже будет в курсе о нашей встрече с тобой: я тебя рекомендую ему на работу. Ты расскажешь ему без утайки о своём бедственном положении. И он поможет. Удачи!
И Александр Иванов ушёл, и ко мне подошёл "гость", уже вышедший из книжного магазина и ожидающий конца моего разговора с ним. Теперь у меня было 500 рублей плюс рублей 200 от Эдика Сипатова, так что я без колебания решился на покупку книги про Наполеона рублей так за 100-150 (сейчас точно не помню, за сколько).
Вот как за мою доброту, проявленную мной в отношении "гостя", меня отблагодарил Бог: он послал мне Александра Иванова. После того, как я проводил "гостя", получившего денежный перевод, на поезд вечером того дня я сидел как обычно на Московском вокзале в главном зале ожидания. И я разговорился-разоткровенничался с соседом по скамейке. Я ему открыл тайну, что я никуда не еду. Оказалось, что он также никуда не собирался ехать, а пришёл сюда в зал ожидания с целью найти спонсора на его выпивку. Я ему отказал. Но он не ушёл тут же, а сообщил, что знает место здесь недалеко, где мне могут предоставить ночлег за очень малые деньги - у его подруги. Сам этот человек, Миша, был лет шестидесяти, следовательно, и подруга его должна быть в летах, - подумал я.
– У такого как Миша молодой подруги быть не может. Мы пришли в дом на Лиговском проспекте, недалеко от Московского вокзала, с открытой настежь дверью парадной. Поднимаемся по лестнице на этаж. И вместо того, чтобы позвонить в дверь квартиры, Миша постучал кулаком в стену дома по той же стороне, что и входная дверь в квартиру. Нам открыла дверь женщина пенсионного возраста. По ней было видно, что она любительница выпить - такое впечатление производило её лицо и одежда. Возраст же я предвидел правильно: на вид ей было 60 (хотя не разбирающийся в наших людях человек дал бы ей больше, но я сделал поправку на воздействие алкоголя на её лицо). Она приказала быть нам потише. Её звали Галина. А квартира, в которой я оказался, была коммунальной. И стучался Миша в стену, являющуюся и стеной комнаты Галины, для того, чтобы соседи по квартире не услышали, что к ней кто-то пришёл. Видно, публика к ней ходила всё такая, которая не нравилась соседям. Галина согласилась дать мне заночевать в её комнате всего за 50 рублей. Сама она спала в алькове этой комнаты, то есть как бы раздельно, за стенкой. Боясь соседей, чтобы я не ходил через весь коридор в туалет, Галина дала мне детский ночной горшок. Она угостила меня чаем. Я был рад возможности поспать на диване. В квартире! На следующий день я захожу на Набережную и звоню по данному Александром Ивановым телефону. Мне назначают время и место встречи. В промзоне у метро "Московские ворота" на пищевом производстве. Конкретней не хочу указывать. Почему?
– будет ясно позже. И вот ещё на следующий день я с баулом и рюкзаком являюсь на это предприятие к хозяину фирмы Ивану Андреевичу. Он такой же молодой как и я, но выглядит солидней меня во сто крат. Я вкратце сообщаю о себе, кто я и что я, где и как живу. Как я узнаю позже, Иван Андреевич друг и партнёр по бизнесу Александра Иванова, и поэтому просьба одного из них другому взять меня на работу - лучшая рекомендация на свете. Меня, бомжа, готовы взять на пищевое производство, где я буду контактировать с продукцией - пищевой продукцией!
– без санитарной книжки и медицинского осмотра! Ввиду последнего обстоятельства я и не указываю точного местонахождения этого пищевого производства и готового продукта фирмы Ивана Андреевича. Он, только познакомившись со мной, предлагает проплатить мне комнату для проживания, но я отказываюсь влезать в такие долги: за месяц 4 тысячи рублей умножить на 3 месяца, получается 12 тысяч рублей. Нет, столько занимать - это не для меня. Тогда Иван Андреевич предлагает мне приходить работать у него, как только я где-нибудь определюсь с жильём. Меня это приободряет. Ведь я имею в виду Галину с ночёвкой у неё за 50 рублей за одну ночь. Такие деньги у меня есть. И на аванс от Ивана Андреевича я рассчитываю. А график работы у работников его фирмы 2 через 2. То есть 2 рабочие смены по 12 часов днём 2 дня подряд, а затем после более длительного отдыха 2 ночные смены 2 ночи подряд также по 12 часов. Обычный такой график, мне знакомый. Осталось договориться с Галиной, чтобы она сдала мне угол с горшком на ночь по 50 рублей за ночёвку, что я и делаю. Я сказал Галине, что хотел бы иногда, не каждую ночь, снимать у неё угол на тех же условиях. Она согласилась. И тогда я 22 ноября являюсь на производство Ивана Андреевича и говорю, что готов приступить к работе у него, так как я "решил" жилищный вопрос. Он мне верит и предлагает завтра же выходить на работу. На работе я собирал картонные коробки и укладывал в них готовую продукцию руками. Руками!, поэтому не указываю конкретно, что за продукцию и где находилось предприятие, чтобы не подвести Ивана Андреевича, хозяина этого пищевого производства. Было очень хорошо для меня, что на работе кормили роскошными обедами бесплатно, и чаи с готовой продукцией распивали. После работы я в хорошем настроении захожу на Набережную с целью позвонить тому мужику, назовём его Василием, который живёт в Ленобласти и оставил мне номер своего телефона. Василий пригласил меня приехать завтра, что меня устраивает. А сегодня я иду к Галине ночевать за полтинник. Придя к ней и договорившись о сегодняшнем ночлеге, я вышел в магазин и нашёл 200 рублей. Как их потратить?
– думаю я. И я решил, что мне, устроившемуся на работу и нашедшему, где ночевать, это надо отметить. Я покупаю бутылку молдавского красного вина и кусок сыра. Как раз на 200 рублей. Я возвращаюсь на квартиру к Галине и предлагаю ей вина. Она не отказывается, но ворчит, что я купил "не то". Я же хорошо поужинал сыром с вином. Лёг спать. Будильник у меня есть, так что я не боюсь проспать на работу. Но просыпаюсь я от вот какой неприятности. Меня целует беззубым ртом старуха Галина! Фу, как противно! Я ухожу от неё, понимая, что моё нежелание с ней целоваться ставит крест на ночёвках у неё. И я иду на работу. Отрабатываю вторую свою рабочую смену и еду к Василию. На железнодорожной станции, вроде бы "Сиверской", он меня встречает и мы едем на автобусе до деревни, где он живёт. Поняв, что к Галине я больше не приду ночевать, я сейчас понимаю, что каждый день или два через два из этой деревни до моей новой работы не поездишь: далековато-долговато. Дом у Василия был двухкомнатный, таким образом, он мне выделил гостиную комнату. Василий, работающий, а не пенсионер, накормил меня мясным ужином и сказал, что я могу залезать в его холодильник сам, когда захочу. На следующий день, когда мне никуда не надо было идти, то есть в свой выходной, я открыл холодильник и обалдел: как же любит себя одинокий Василий, что у него холодильник так ломится от еды, в том числе от мяса. А колбасы не было. Целый день я читал или смотрел телевизор, осознавая, что этот день у меня первый и последний такой, так как я больше к нему не приеду, ведь мне надо ходить на работу, а отсюда крайне неудобно. Смотрю я, стало быть, телевизор, лёжа на диване. Вдруг подходит Василий и хвать меня за моё детородное хозяйство!, приговаривая одно слово:
– Семечки! Се-е-емечки!..
Я его руку резко отстранил, сообразив, что он голубой! Не случайно же я встретил его в Катькином садике. Правда сидел он в другой части садика. После окончания просматриваемой мной тогда по телевизору серии про Есенина, Василий сказал, что тогда я могу съезжать с его дома, коли не хочу его ублажить-отблагодарить.
– Так и быть, можешь уехать от меня завтра утром, а не сейчас на ночь глядя. И запомни эту мою доброту!
Я запомнил, поэтому и привожу этот эпизод в Книге. Да и не обойтись мне без него! Почему?
– будет ясно далее. Поэтому только из этого эпизода я не буду делать выводы.