И тут случилась война
Шрифт:
– Где Дарья? – пройдя к Матроне, поинтересовался Фёдор.
– Вона, у блиндажа командира, – Матрона указала пальцем в сторону блиндажа.
Дарья лежала внутри завязанного узелком одеяла, закреплённого между двух молодых берез таким образом, что выходило что-то наподобие люльки. Рядом стоял боец и покачивал её.
– Эко ты, Матрона, быстро освоилась. Держи ещё трофеи, – командир приказал выложить всё добытое у бандитов на стол. – Значит, так, бойцы, за обедом разработаем план, как нам сохранить свои жизни и жизни этих детей. А сейчас можно отдохнуть.
Все солдаты, которые участвовали в операции, разошлись по блиндажам и землянкам. Фёдор привязал скулящую собаку, к которой
– Ну что, Федя, как все прошло? Расскажи, мне не терпится, – заговорил Матрона.
– Все нормально, Матреш, все живы.
Фёдор в красках стал рассказывать ей утреннюю операцию. В этот момент незаметно для него с другого края стола подсел командир и внимательно прислушался к его рассказу. Он достал из кисета махорку, скрутил цигарку и закурил. Фёдор так был увлечён пересказом событий, что заметил командира лишь после того, как кончил свое повествование.
– Здорово гутаришь, Фёдор, складно получается. Тебе книги писать надо, глядишь, Горького затмишь, – улыбнулся командир. – Ладно, все верно, Матрона, так все и було, как Федя твой поведал.
– Да, товарищ Степан, я его речи очень люблю слушать. Ещё когда мы не женаты были, он мне много чего интересного пересказывал, чего ранее я не учила или не знала. За то и полюбила.
– Мужик он у тебя смелый, а смелость, как известно, города берет, – он докурил свою цигарку и потушил сапогом. – Пойду прилягу, надо часик отдохнуть. Ты тоже, Федя, шел бы поспать, завтра снова рано уйдём. Минировать будем.
– Хорошо, товарищ командир, непременно пойду.
Они разошлись каждый по своим землянкам. Час для солдата пусть и отдых, но пролетает в одно мгновение. Создаётся впечатление, будто только прилёг, как уже пора вставать. Фёдор не исключение. Не успел он прикрыть глаза, как Матрона начала созывать всех на обед. Пробуждение далось нелегко, тяжёлая голова и ватные ноги никак не позволяли окончательно очнуться от сна. В землянку заглянул Иван и начал громко звать отца:
– Пап, вставай, мамка, уже все приготовила, айда за стол, – он потянул Фёдора за рукав гимнастерки.
– Встаю, Иван, иди уже, сейчас я буду.
Фёдор собрал свою волю и по-спартански
вскочил на ноги. Вышел наружу и выпрямился во весь рост, потянулся, расправил плечи. День задался не по-осеннему теплый, отдельные жёлтые листья березок и зелёные макушки елей в пробивающихся сквозь них лучах солнца будоражили воображение молодого отца семейства. Хотелось жить, любить, мечтать, растить детей и просто быть счастливым. И только мысли о войне не давали покоя. Сколько она ещё продлится, смогут ли они своим отрядом выстоять против интервентов, смогут ли их дети жить и не слышать разрывов бомб и выстрелов автоматов? Все это беспокоило Фёдора. Дойдя до импровизированной полевой кухни, Фёдор уселся за стол, усадил рядом своих детей, дал в руки каждому ребёнку по алюминиевой ложке. Матрона наполнила тарелки гречневой кашей с тушёнкой. Медленно подтянулись остальные бойцы отряда. Командир сел во главе стола, поблагодарил Матрону за её заботу о солдатах, и все дружно приступили к трапезе. Матрона, опершись одной рукой на край стола, а в другой держа кастрюлю, с нескрываемым наслаждением наблюдала, как проголодавшиеся тринадцать
– Ты бы присела с нами, Матрона, поела, поди, тоже проголодалась? – пригласил её за стол командир.
– Что вы, товарищ Степан, я неголодна. Я, пока кашеварила, заодно и подъедала, вот теперь любуюсь вами и слушаю, как ложки цокают и щеки лопают.
Отряд оценил её остроумие и засмеялся, дети, расхохотались громче и дружнее, подражая взрослым мужчинам в смехе. Это выглядело настолько забавно, что Матрона, глядя на них, невольно сама стала хохотать. После дружного неожиданного веселья Матрона разлила по кружкам компот, приготовленный из сухофруктов, и раздала каждому по песочному печенью.
– Так, солдаты, что мы имеем? – начал командир. – У нас есть один вопрос, который требует немедленного решения. Сегодня утром мы растормошили логово бандитов, один убит, другого мы отпустили. Надеяться на то, что он забудет о нас и не выдаст, нет причин. Стало быть, мы должны заранее подготовиться к любым провокациям и неожиданностям. Мои соображения таковы. Первое, Артамонов, это один из выживших бандитов, пойдёт в город, так как ему ничего другого не остаётся. Еды у него нет, оружия тоже, и чахнет он от туберкулёза, поэтому дойдёт.
Второе, на первом же блок-посту фашисты его арестуют. Я думаю, что это его единственный шанс как-то выжить, если, конечно, его не застрелят при подходе. И тут возникает вопрос? Если его застрелят, догадается ли немец пойти в лес на поиски возможных дружков Артамонова. Возможно, да. Но возможно, что побоится идти в лес. Но врага недооценивать нельзя. А если он попадёт в плен, он обязательно нас выдаст. И в этом случае немец предпримет попытку нас найти. Отсюда вывод: выживет или нет Артамонов, немец все одно захочет узнать, кто в лесу. Поэтому, третье, мы должны его, врага, будем встретить во всеоружии. Что для этого надо? Прежде всего мы должны заминировать все подходы и дороги, первый подорвавшийся на мине фриц будет для нас сигналом о вторжении в наш лес. Я не оговорился, после того как в отряде появился вот этот парень, – он указал на Фёдора, – лес стал наш. Он знает тут все тропинки и опушки, все болота и речушки. Гляди-ка, стихами заговорил. Ну, от этого леса не только поэтом станешь, но и соловьём запоешь. Красотища. Это я отвлёкся. Продолжим, значит. До охотничьего дома час ходьбы, и до дороги час, если мы выдвинемся из лагеря, немец зайдёт в лес, и нам трудно будет с ним совладать. Наша задача – встретить фашистов на подходе, не допустить их в лес и расстрелять на подходе. У кого какие есть соображения?
– Можно мне, товарищ командир? – вызвался сержант Иван Иванов.
– Валяй, Иванов.
– Я завтра поутру с тремя бойцами выдвинусь на позицию, заминирую все подходы и вырою пару окопов. В этих окопах дождёмся немца и не позволим ему пройти.
– Это как? А если их больше, чем мин и пуль? Тогда что? – поинтересовался командир.
– Тогда мы их гранатами закидаем, – ответил боец.
– Эдак на каждого немца гранат не напасешься. Я услышал тебя, сержант, ещё кто хочет высказаться?
– Есть у меня одно соображение, – начал Фёдор. – Тута, ежели пойти от дома охотников вправо, километрах в трех начинаются непроходимые болота, бывал я там с батей. Жуткое место. Нам бы заманить туда немца, зайти с тыла и заставить его зайти в болота. И патроны целы, и гранаты. И немец разбит.
– Это – дельное предложение, Степан, – сказал Митрич. – Дело говорит Фёдор. Только как его туда направить?
– Вызвать бой на себя и уйти в лес, фашисты – за нами, мы их – к болотам, там разойдемся и зайдём со спины. Вот и вся стратегия, – добавил сержант Иванов.