И тысячу лет спустя. Трэлл

Максимова Ксения

— Я, конечно, не картограф, но… — она встала, чуть простонала от затекших ног, помяла их и уступила место Олегу, чтобы он посмотрел. Мира ждала удивления, восторга, а он только смотрел, хлопал ресницами и ничего не понимал. Ему и самому было неловко. Теперь все подумают, что вёльва и правда глупа и способна только мыть горшки!

— Это карта. Карта же!

— Что это?..

— Вы говорили про Итиль. Вот он, — тогда Мирослава чуть прикоснулась носком своего ботинка в угол карты. Там лежал камешек, а под ним лоскут светло-голубой ткани, пришитый к балдахину. —

Это Каспийское море. Здесь Хазарский Каганат. Там где озера или моря — я пришила вот эту ткань. Там, где реки — положила нити. Камни — это города. Мы — вот здесь. Новгород. Ладога. А это… а это и твой дом. А здесь… здесь был бы мой дом… Петербург. Будет. Когда-нибудь. А еще…

Мирослава перепрыгнула балдахин, чтобы оказаться на другой стороне.

— Я поделила карту на некоторые территории. Это племена. Вот здесь. Начертила угольком. Словене, древляне, поляне, варяги, чудь… Я могу ошибаться, ведь я чертила по памяти только то, что когда-то видела в учебниках.

— Словене, древляне, поляне, варяги, чудь… — повторил эхом Олег. — Откуда ты ведаешь об этом?

— Итак, это называется карта, Олег, — сказала Мира медленно, как бы обучая Олега. — Карта.

— Карта… ты сказала Киев? Что это? Я не слыхал прежде.

— Да, Киев. Скоро это есть твой город.

— Мой город?

— Да, — и тогда Мирослава улыбнулась. — Однажды ты — князь. Большой князь. Новгород. Киев. Ладога. Это все — твое. Ты убивать Аскольд и Дир, и Киев — это твое.

Олег смотрел на Мирославу прищуренными глазами. Он ничего не хотел отвечать ей. Полагал, что она ошиблась, оговорилась. И все же он задумался. А могло бы быть так? Никогда Олег не думал о войнах, завоеваниях, славе и власти. И потому не по душе был собственному отцу. Олегу нравилось Слово. Оно было для ним и оружием, и усладой для души. Бывало, тайно он складывал песни, но только никому и никогда не пел их.

Мирослава ждала, что Олег осыпет ее вопросами, но так и не дождалась. Тогда она просила звать остальных. Но и остальные мужчины не могли понять, что Мирослава пытается им объяснить.

— Это карта, — вмешался Райан, стоящий позади. — Такие бывали у греков и римлян еще три века тому назад. Она пытается вам показать, как эта земля выглядит сверху. Представьте, что вы птица. Птица, что летит так высоко, что Новгород — лишь камень на этом балдахине. Вот же он. Правильно, Марна?

Марна кивала головой и довольно смотрела на Райана, восхищаясь им.

— А это Итиль. А это… Марна, что это?

— Самый хороший место воевать и драться. Астрахань… то есть… Итиль очень… здесь очень много озера, и река, и море. Вам нужно плыть сразу во всех сторон и заключать их в кольцо. И внутрь тоже!

— Я понял. Марна предлагает вам плыть на кораблях и окружить Итиль и с севера, и с юга. Итиль стоит на побережье моря, а река делит его на две половины, как и Новгород.

— А что дальше? Мы никогда не заходили так далеко. Никто не видел Итиль своими глазами!

— Я видела! Я знаю! — воскликнула Марна, и все мужчины между собой переглянулись. —

Итиль — очень хорошая крепость. Она лучше и сильнее вашей. Вам нельзя воевать с хазарами в чистом поле! Это верная смерть!

— Так что же делать?..

— Осада! — Мирослава хлопнула в ладоши. — Крепость Итиль имеет четверо ворот. Одни их них выходят прямо к реке, одни — в порт, а другие двое — в поле за пределами города.

— Что такое… порт?

— Место, куда приезжают все корабли, и торговцы! Нужно… м-м-м… — Марна начала ходить кругами по спальне и ломать пальцы рук. Она была в азарте, была в агонии. Не было больше словен, стоящих рядом с ней. Она снова была писательницей, которая решала трудную задачу: как сделать так, что небольшое войско словен смогло взять сильную и высокую крепость, деланую из обожженного кирпича? И все, что она может знать об осадах — только то, что когда-то читала.

— Итиль очень богатый город. Один из самых богатых городов здесь. Нужно начать с того, чтобы… уничтожить порт, уничтожить корабли с товарами, купцов… нет, их лучше взять в плен. Не убивайте людей просто так, пожалуйста? — она вдруг жалобно посмотрела на князя Святослава, который стоял в ужасе и смятении, да и понимал только половину из того, что говорила Марна.

— Есть еще что-то, — добавила Марна.

— Что? — спросил ее Святослав, и все в его тоне заметили появившееся любопытство. Он начинал верить вёльве, и ему это не нравилось.

— Путь очень долгий. Если вы идти по воде до Волги сейчас, то ты в Итиль через три или четыре…

— Три или четыре что?

— Август.

— Август! Ты имеешь ввиду… она говорит… что вы придете в Итиль только в Зарев, и если вы будете сражаться день-два и пойдете сразу назад, то должны идти очень быстро, чтобы успеть вернуться по воде до Грудена. Иначе вода покроется льдом.

— Нет! — возразила Марна. — Там, где Итиль. Там тепло. У вас есть время. Но здесь. Лед. Очень быстро! Зарев это Август? Что же сейчас?

— Снегогон. А будет вскоре Травник.

— Снегогон… апрель. Что же, имеет смысл, — Мирослава шепнула сама себе.

— Решено, — вдруг прогремел Святослав. — Мы поплывем в Итиль и там дадим бой, зайдем со всех четырех ворот, заберем Драгану, вернемся на своих же ладьях в Новгород. Варягам предложим забирать все то добро, что они найдут. Так и откупимся от них! А если ж варяги и на том не успокоятся, мы снова найдем на них управу! Вот так я решил! Что скажете, братцы? Мудрый у вас князь?

— Самый мудрый, — протянул Паук, восхищаясь своим господином.

Марна открыла рот, услышав то, что сказал князь. Все остальные тоже молчали.

— Бой? — она покачала головой, обращаясь к Святославу. — Вам не выстоять! Нужна осада! Забрать товары! Отравить воду! Наслать болезни! Что угодно! Тогда они сами вам отдадут Драгану! Вы же… вы же погубите всех… всех своих людей.

— Отец, — протянул Глеб, согласный с Марной. Как бы он этого не хотел, но женщина была права. — Нам бы прислушаться к Марне. Она нам жизни спасала.